Чёрный полдень - Павел Корнев

Сзади шумно дышали кинувшиеся следом подельники, где-то поодаль раздалась пронзительная трель свистка. Заскочив в распахнутые двери, я по ступенькам буквально скатился в подвал, но тут заорал бежавший следом Напалм:

– Не туда!

– Ты чего?! – опёрся о стену закашлявшийся Ветрицкий, который опять начал сильно хромать. А у меня вот нога, наоборот, прошла. Адреналинчика хапнул?

– Там ещё один проход есть. – Пиромант потянул меня в сторону от спуска в «Кишку» и, сотворив небольшой огненный шарик, подтолкнул вслед за ним Веру. – Да быстрее!

Ничего не оставалось, как последовать за ним. И чем дальше мы пробирались в глубь подвала, тем неухоженней и захламлённей он становился: торчали из стен обрезки труб, свисали с потолка провода, то и дело попадался под ноги всякий мусор. Одна надежда – погоня не сообразит сюда свернуть: спуск в «Кишку» в другой стороне.

– За мной! – позвал нас свернувший в какой-то закуток пиромант, и по шаткой, сваренной из арматуры лесенке мы спустились этажом ниже.

И вот тут уже не осталось никаких сомнений в компетентности Напалма. Подземелье оказалось слишком уж обширным для простого подвала, а его стены терялись во тьме.

Ого! Да тут ещё и рельсы когда-то были! И потолки под три метра! Ага, а ширина не такая уж и большая – всего метра четыре. И ни окон, ни дверей – глухие бетонные плиты, и всё.

– Теперь куда? – перевел я дух.

– Ты меня спрашиваешь? – взвился на дыбы пиромант. – Тебе видней должно быть!

– Не кричи, – поморщился я. – Ты зачем нас сюда привёл?

– Да выведу я вас в «Кишку», выведу, – махнул рукой Напалм, и зависший над ним огненный шарик начал сыпать длинными лиловыми искрами. – Этот ход напрямую почти до площади Павших ведет.

– А почему людей нет? – настороженно прислушался к тишине подземелья Ветрицкий. Вера присела на корточки, прислонилась спиной к стене и тяжело задышала.

– Вентиляция плохая, – объяснил пиромант. – Да и потолок в одном месте обвалился. Дело-то не в этом! Главное – куда нам теперь идти?! Надо ж было так запалиться!

– Мы и раньше не в лучшем положении были, – рассудительно заметил Николай. – Но мне кажется, Лёд нас сюда не просто так привёл. Так?

– Так, – не стал отпираться я и зажмурился. Впасть в транс получилось как-то слишком уж просто, и через несколько ударов сердца на закрытых веках проступили силуэты тянувшихся по подземелью силовых линий. Вот вас-то мне и надо! Не открывая глаз, я прикоснулся кончиками пальцев к самому тонкому энергетическому потоку, чья полупрозрачная нить отливала серебром, и едва не вскрикнул от пронзительной боли: непонятные письмена на правом предплечье обожгли кожу, а цепь мультичар бульдожьей хваткой сдавила запястье. И всё же боль только помогла почувствовать, как по магическому потоку пробежала рябь. Через десяток секунд пальцы вновь обожгло завихрением сочившейся по подвалу энергии, а потом, ровно с таким же интервалом – ещё. Будто где-то неподалёку билось очень медленное сердце. Алхимическое сердце, качавшее в наш мир чужеродную магию.

– Да очнись ты! – затормошил меня Ветрицкий. – Говори, что задумал.

– Где-то в «Кишке» спрятана одна очень ценная вещь. – Помотав головой, я ощупал левое запястье и без особого удивления обнаружил, что из-под проколовшей кожу острыми звеньями цепи тоненькой струйкой бежит кровь. – Если её получится найти, то появится неплохой шанс спрыгнуть с этой дурной электрички.

– Как так? – уставился на меня перебинтовывавший руку Ветрицкий. – Какая-такая вещь поможет выбраться нам из Форта?

– Из Форта, из Приграничья... – Безрезультатно попытавшись удержать в голове направление, откуда катились толчки энергии, я усмехнулся и оглядел заинтригованных компаньонов. – Если хотите – идите со мной. Нет – сам попробую справиться. Можно договориться, где встретимся в случае чего...

– Слишком поздно разделяться, – тяжело вздохнул пиромант. – Слишком поздно...

– Что за артефакт-то? – спросил Ветрицкий, сразу сообразивший, что речь идёт о какой-то магической штуковине.

– Сами увидите, – ничего не стал объяснять я.

– Ладно, – настороженно покрутил головой Николай. – Надо убираться отсюда, не нравится мне здесь...

– Автомат спрячь, – предупредил его Напалм, и только тут я заметил, что Ветрицкий умудрился сдёрнуть с трупа дружинника АКСУ. Ловок, чертяка...

Появление вынырнувшего из темноты человека, как ни постыдно это признавать, мы проморгали. Вот ещё не было никого – и раз, словно чёртик из коробочки, перед нами оказался худой высокий парень в чёрной кожаной куртке и вязаной шапочке.

– Здравствуйте, – зябко подул он на ладони – перчатки оказались с отрезанными пальцами – и тут я узнал музыканта с Южного бульвара. Не почудился, значит, взгляд... – Хозяин велел нож забрать...

– Велел, значит, бери. – Вытащив из чехла на поясе ритуальный клинок, я шагнул к музыканту. Если не ошибаюсь, парнишка этот колдун не из последних, уж больно сильно у него в этом подвале аура искрит. И надо иметь в виду, что ещё трое где-то поблизости ошиваются...

Заподозривший подвох парень вскинул руки и без разговоров отправил в меня какое-то боевое заклинание. Тишина подвала взорвалась рёвом жадно пожиравшего кислород пламени. Но огонь – это полбеды. Скрытые ослепившей глаза вспышкой чары оказались куда более коварными и легко пронзили скрученное в колдовские щиты пространство.

И всё же музыкант просчитался – мои пальцы только-только начала сводить судорога, как задрожавший в руке нож с треском рассёк полотно чужих чар. Зелёный узор на синем лезвии мигнул холодным огнём, и клинок рассёк подручному Хозяина шею. Хлынула казавшаяся во вспышках выстрелов чёрной кровь, а в следующий миг полыхнула моя одежда. И в прямом смысле слова – синим пламенем.

Завертевшись волчком, я сорвал с себя вспыхнувшую каким-то холодным и почти бесцветным огнём фуфайку и сразу же через голову стянул уже задымившийся свитер.

Поблизости что-то ухнуло, мимо промчался стремительно увеличивавшийся в размерах огненный шарик Напалма, а в следующий миг меня отбросило к стене. По бетонным плитам потолка побежали трещины, послышались глухие удары, мат, короткий вскрик и спокойный голос Ветрицкого:

– Сматываемся.

Я поднял с пола оброненный нож, рукоять которого как-то очень непривычно согрела пальцы, и в одной футболке – фуфайка, свитер и рубашка прогорели в прах – подбежал к Николаю. Рядом с ним уже суетилась не пострадавшая в короткой схватке Вера, но Ветрицкий отказался от её помощи и приложил к окровавленному лицу какую-то тряпку.