Тайная жизнь растений - Питер Томпкинс

В медицинской школе Университета Хейдельберга (которую он окончил с отличием и золотой медалью), Абраме встретил профессора де Сауера (de Sauer). Задолго до открытия Гурвичем «митогенного излучения» де Сауер ставил причудливые опыты с растениями. Профессор рассказал Абрам-су об одном своем наблюдении. Однажды, пересаживая молодой лук, он нечаянно забыл несколько вырванных с корнем саженцев рядом с растущим на одной из грядок луком. Через два дня он заметил, что лук рядом с умирающими саженцами чем-то отличался от лука на противоположной стороне грядки. Причину же различия де Сауер так и не нашел. Но Абраме был уверен, что все дело в неком странном излучении от корней лука. Это явление с луком чем-то напомнило ему феномен резонанса в случае с разбитым голосом бокалом.

Вернувшись в США, Абраме стал преподавать патологию в медицинской школе Университета Стенфорда, где он впоследствии стал заместителем декана по учебному процессу. Абраме был великолепным диагностом и виртуозным перкус-сионистом. Постукивая по телу больного, он получал различные звуки, по которым определял недуги пациента. Однажды Абраме заметил, что при включенном рентгеновском аппарате, который стоял рядом, тона звуков от простукивания тела больного становились приглушенными. Озадаченный Абраме перевернул пациента и обнаружил, что странное заглушение звука происходит только тогда, когда больной лежит в направлении восток-запад. Если же тело пациента было ориентировано в направлении север-юг, звук был длительным и ясным. Похоже, существовала связь между геомагнитным полем Земли и (как в случае исследований зерна Питтманом в Альберте) электромагнитным полем человека. Позже Абраме обнаружил тот же эффект в присутствии больного с раком губы, и это при том, что рентгеновский аппарат был выключен.

Несколько месяцев Абраме ставил эксперименты с пациентами, страдающими различными недугами. Он пришел к выводу, что нервные волокна в надчревной области сокращаются в ответ на лучи от рентгеновского аппарата в нескольких метрах, или же в ответ на присутствие пациентов с раковыми заболеваниями. Исключением является тот случай, когда больной ориентирован по направлению север-юг. Получается, что нервные волокна сокращаются подобным образом и при излучении от рентегновского аппарата, и в ответ на вибрацию молекул раковой опухоли.

Абрамс попросил своего мальчика-слугу Ивора, сопровождавшего его на занятия, встать на кафедру для лекций, раздеться до пояса и повернуться на запад. Абрамс постучал его над пупком и попросил студентов внимательно прислушаться к гулкому, вибрирующему звуку. Затем он позвал одного молодого врача и дал ему образец ткани раковой опухоли. Студент должен был поочередно прикладывать образец ко лбу Ивора и затем убирать его. Тем временем Абраме постоянно простукивал живот мальчика. Студенты с изумлением услышали, что звонкий звук становился глухим всякий раз, когда образец прикладывали ко лбу Ивора. Очевидно это происходило из-за сокращения мышечных волокон живота. Когда Абраме заменил образец раковой ткани на образец ткани, пораженной туберкулезом, звук при простукивании больше не изменялся. Но когда он начал простукивать область прямо под пупком, все повторилось снова. Абраме признал, что тело здорового человека может получать и фиксировать неизвестные волны от образцов больной ткани, и эти волны могут каким-то образом менять свойства тканей тела.

Через месяц исследований Абраме выявил, что так называемые «электронные реакции» на больные ткани, от раковых и туберкулезных до малярийных и стрептококковых, проявляются в различных областях тела здорового человека, вроде Ивора. А это означает, что давно пора отбросить устаревшую идею о том, что болезнь имеет клеточное происхождение. На самом деле, по его словам, структурным изменениям подвергаются составляющие клетки молекулы. В частности, изменяется количество и расположение их электронов, что вызывает у клеток повреждения, которые можно увидеть в микроскоп лишь через некоторое время. Но что же вызывает эти изменения? На этот вопрос как у Абрамса, так и у наших современников ответа нет. Тем не менее он подозревал, что при помощи определенных вибраций можно будет устранить отклонения на молекулярном уровне, или даже предотвратить их появление.

Вскоре Абраме обнаружил, что излучения больной ткани можно передавать по двухметровому проводу, как электричество. Однажды один скептично настроенный врач предложил Абрамсу показать, где точно расположен очаг туберкулеза в его легких. Абрамс тут же дал ему подержать один диск у своего лба. Студент Абрамса стал водить другим диском над грудью больного до тех пор, пока звук при простукивании не изменился. Озадаченный врач признал, что Абраме нашел расположение инфекции с точностью до сантиметра.

Однако одно и то же место на теле здорового человека может давать реакцию не только на одну, а на самые разные болезни. Тогда Абраме начал подумывать об инструменте, который мог бы распознавать волны от тканей со всеми возможными болезнями. Через месяц он разработал прибор под названием «рефлексофон», очень схожий с реостатом (постоянно-переменый электрический резистор, предназначенный для регуляции тока), который мог испускать звуки различной высоты и таким образом устранял необходимость простукивания различных участков тела.

Теперь вид болезни молено было определить по шкале прибора: 55 соответствовало образцу сифилиса, 58 - тканям саркомы, и так далее. Абраме попросил своего помощника перемешать все образцы. И все равно он мог безошибочно определять или «диагностировать» болезни по показаниям на индикаторе.

Разработки Адамса на десятки лет опередили современную науку, и конечно же, прямо противоречили общепринятой философии медицины того времени. Его утверждение, что «медицина не может оставаться в стороне от достижений физики и рассматривать человека в отрыве от остальной вселенной» было так же непонятно для большинства его коллег-врачей, как и последующие исследования Лаховского и Криля.

Однажды произошло событие совершенно невероятное: Абраме смог диагностировать своим инструментом физические заболевания по одной лишь капле крови. Более того, передавая данные с одного рефлексофона в другой, содержащий три реостата с деленими шкалы в 10, 1 и 1/25, он определял не только вид болезни, но и стадию ее развития.

А вот еще более фантастичная находка Абрамса: имея в распоряжении одну каплю крови женщины с раком молочной железы, он определял, в какой груди находится опухоль. Как? Просто здоровый человек при простукивании его тела указывал пальцами на различные участки своей груди. Точно так же Абраме находил точное расположение очага туберкулеза или другого заболевания будь это легкие, кишечник, мочевой пузырь или позвонок - одним словом, любая часть тела.

Как-то раз Адаме показывал студентам реакции на кровь больного малярией. Вдруг он спросил: «Здесь сидят сорок с лишком будущих врачей, и, пожалуй, все вы пропишете пациенту с малярией хинин. Но почему хинин? Кто из вас даст научное обоснование?» В ответ - тишина. Абрамс вытащил несколько крупинок сульфата хинина и положил их в прибор на место капли крови. Прибор выдал те же самые звуки, что и кровь с возбудителем малярии. Затем он положил в контейнер с зараженной малярией кровью одну-две крупинки лекарства, завернутых в салфетку. Теперь вместо глухого, обозначавшего малярию, звук стал звонким. Абраме объяснил пораженным студентам, что излучения молекул хинина в точности нейтрализовали излучение молекул малярии. Влияние хинина на малярию происходит по неизвестному электрическому закону, который необходимо тщательно исследовать. Другие всевозможные антидоты вели себя аналогичным образом: один из примеров - ртуть против сифилиса.

Абраме задался целью создать генерирующий волны инструмент, вроде беспроводной транслирующей станции. Изменяя свойства излучения малярийной или сифилисной ткани, прибор мог бы нейтрализовать болезни с тем же успехом, что и хинин или ртуть.

Сначала Абраме думал, что «это за пределами возможностей человека». Но со временем он сконструировал осцилло-класт с помощью своего друга и выдающегося радиоинженера Самуэля О. Хоффмана (Samuel О. Hoffman), который стал известен в годы Первой мировой войны за изобретение уникального метода обнаружения на дальних расстояних немецких дирижаблей, приближающихся к берегам США. Этот осциллокласт или «волнорез» мог испускать особые волны, способные лечить человеческие недуги, изменяя или нейтрализуя излучения различных болезней. В 1919 г. Абрамс начал обучать врачей пользоваться аппаратом. Последние воспринимали этот прибор чем-то из разряда фантастики, ведь ни врачи, ни сам Абраме не могли толком объяснить, каким образом прибор влияет на болезни.

В 1922 г. Абраме поведал «Физико-клиническому журналу» (Physico-Clinical Journal), что ему впервые удалось по телефону воздействовать на болезнь пациента, который находился в нескольких километрах от его офиса. Для этого он использовал лишь одну каплю крови пациента и проанализировал уровень ее вибраций своим аппаратом. Такие несколько фантастичные заявления спровоцировали негодование Американской медицинской ассоциации (АМА), которая опубликовала клеветническую статью с опровержением работ Абрамса, называя их шарлатанством. Эту же статью дословно скопировал «Британский медицинский журнал» (British Medical Journal). В ответ на эти выпады бывший президент Британской медицинской ассоциации сэр Джеймс Барр (James Barr), который успешно использовал методы Абрамса в своей медицинской практике, писал: «Вы редко цитируете статьи "Журнала Американской медицинской ассоциации!'. Но раз уж вы это делаете, то могли бы выбрать темы поважнее, чем невежественные тирады против замечательного врача, и по-моему, против величайшего гения медицины». В заключении Барр написал, что когда-нибудь «врачи и редакторы медицинских изданий поймут, что за вибрациями Абрамса стоит то, что им со своей философией и не снилось».