Примула. Виктория - Фаина Гримберг

Доре мог бы нарисовать его! Золя мог бы описать его — это зрелище тысячных толп, спящих в лунном свете и в тени, рождённой луною. Крыши домов кишат мужчинами, женщинами и детьми, и воздух полон неопределённых шумов. Они не знают покоя, эти жители Города Страшной Ночи, и немудрено, что не знают. Чудо, что они ещё могут дышать. Внимательно всматриваясь в эти толпы, можно заметить, что они почти так же суетливы, как дневная толпа; но шум теперь приглушён. Везде, куда только падает яркий свет, видно, как спящие поворачиваются с боку на бок, переносят свои постели на другое место и снова раскладывают их. Во дворах, похожих на ямы, — такое же движение.

Безжалостная луна обнажает всё это...»

Англичане приходят, внедряются со своими принципами в индийскую жизнь, бытие, в индийскую культуру. Но это принципы гуманизма. Эти принципы приходят в естественное противоречие с некоторыми давними индийскими обрядами и обычаями. Английская администрация решительно выступает против тугов-душителей, приносящих кровавые жертвы богине Кали; против обряда сати — сожжения вдов брахманов вместе с трупом супруга... И, наконец, англичане посягнули на святая святых индуизма — на кастовое членение индийского общества! Принцип английского, человеческого, европейского гуманизма — люди не могут быть дискриминированы с самого рождения; их нельзя третировать, унижать, объявляя от рождения низшими!.. Но индуизм трактует о карме, о роковом предначертании судеб, о переселении душ. Если ты родился представителем низшей расы, стало быть, ты расплачиваешься за грехи, совершённые в предыдущей жизни. Если вдова сгорает вместе с трупом супруга-брахмана, это гарантирует в будущей жизни благодатное возрождение.

Столкнулись две системы — в одной из них главенствует принцип бренности земной жизни, ведь ряд земных воплощений человеческой души — всего лишь путь к Небу; другая система ставит во главу угла право каждого человека на жизнь, на обыкновенную земную жизнь! Викторианская этика решительно отстаивает это право, решительно восстаёт, выступает против пренебрежения этим правом во имя неких «высших», что называется, интересов!..

Любопытно, что деятели «новой Индии», борцы за создание независимого индийского государства, Неру, Ганди, Тагор и прочие, сформированные, в сущности, европейской гуманистической моралью, европейским образованием, решительно восприняли от «поработителей» знамя борьбы с антигуманным культом Кали, с унижающим человеческое достоинство кастовым принципом, с зловещим обрядом сожжения вдов!..

Англичане в Индии представляли собой многообразие типов и характеров. Мы видим среди них священника и поэта Реджинальда Хибера, проведшего последние годы своей жизни, двадцатые годы девятнадцатого века, в сане епископа Калькутты. Мы видим Артура Уэсли, герцога Веллингтона, того самого, победившего в 1825 году Наполеона в сражении при Ватерлоо. С 1799 по 1804 год герцог Веллингтон — главнокомандующий английскими войсками в Индии. Мы видим также Уоррена Гастингса, первого — с 1774 по 1785 год — генерал-губернатора Индии, о котором, несмотря на его достаточно жёсткую политику, сохраняли добрую память. И, наконец, перед нами предстаёт симпатичная фигура Огастеса Кливленда, умершего в 1784 году, судьи и фактического правителя небольшого бенгальского города Боглипура, цивилизатора и просветителя, внедрявшего в индийское бытие принципы европейского гуманизма. В Калькутте и по сей день можно видеть памятник Кливленду...

Англичане, как могли, пытались противостоять индийской раздробленности, произволу мелких феодальных правителей. В английской колониальной школе Индия училась новым принципам и правилам административного устройства, предусматривающим, в частности, централизацию управления, взаимодействие законодательной и исполнительной власти. Во главе английской административной системы в Индии стоял высший чиновник; первоначально он назывался генерал-губернатором, затем — вице-королём. При нём состояло два совета: исполнительный, то есть своего рода кабинет министров, и законодательный. Британская викторианская Индия, которую возможно назвать ещё и «Индией Киплинга», памятуя о великом барде, её певце, административно членилась на три президентства, но при этом сохранялись и контролируемые английской администрацией феодальные княжества. Три президентства, в свою очередь, разделялись на пятнадцать провинций. Бомбейскую, Мадрасскую и Бенгальскую провинции возглавляли генерал-губернаторы одноимённых президентств. Во главе двенадцати остальных находились высшие чиновники, именовавшиеся в восьми провинциях главными комиссарами, а в четырёх — генерал-губернаторами. Во главе округа — коллектор, во главе области — комиссар. Вице-король подчинён статс-секретарю по делам Индии, министру, члену кабинета министров Великобритании, ответственному перед короной за Индию!..

«Ученики» начинают восставать против своих «учителей» достаточно рано. В пятнадцатом — начале шестнадцатого века возникает в Индии движение сикхов, вдохновляющееся идеей единобожия. А в первое тридцатилетие девятнадцатого века Ранджит Сингх, махараджа, объединяет княжества Пенджаба и Кашмира в единое государство сикхов и начинает вести войны с англичанами. Впрочем, после смерти Сингха в 1839 году его государство распалось...

Следующим, наиболее значительным антианглийским выступлением явилось известное восстание сипаев.

Само слово «сипай» означает в переводе с языков хинди и урду «воин». Сипаями назывались солдаты английской колониальной армии, вербовавшиеся из числа местных жителей; это были платные войска, получавшие от английской администрации жалованье. Сипаи просуществовали до самого 1947 года!

Восстание сипаев началось в 1857 году и продлилось до 1859 года. И само восстание и его подавление сопровождались эксцессами. Восставшие сипаи убивали английских солдат и офицеров, и представителей английской администрации, безжалостно расправлялись с их жёнами и детьми. Доставалось и мирным индусам. В качестве непосредственной причины восстания молва называла розданные сипаям патроны, которые были якобы смазаны говяжьим жиром, что оскорбляло религиозные чувства индуистов. Впрочем, это были не более, чем сплетни. А правда заключалась в том, что разбушевавшуюся стихию унять было чрезвычайно трудно. Англичане, раздражённые гибелью своих жён и детей, также расправлялись с восставшими без всякой жалости. Мстя за убитых в Канпуре английских женщин и детей, истерзанные тела которых были сброшены в колодец, английские солдаты привязывали главарей восстания к дулам пушек и при выстреле человека разрывало в клочья...

Виктория и Альберт мучительно переживали случившееся. Немало страниц дневника заполнила королева словами отчаяния, боли, досады... Её ужасали жестокости, проявляемые с обеих сторон. Альберт обращался к парламенту с призывами отправить в Индию дополнительный войсковой контингент... И королева, и принц-консорт понимали, что положение английской администрации необычайно трудно! Надо было остановить разбушевавшуюся стихию, грозившую превратить Индию в убийственное царство хаоса; но в то же время нельзя было позволять англичанам предаваться чувству мести, непременно толкавшему на жестокость, подобную жестокости сипаев. Принц Альберт в особенности настаивал на том, что индусов следует просвещать и не следует уподобляться им, проявляя жестокость...

Интересно узнать мнение просвещённого на викторианский лад индуса о восстании сипаев. Итак, Джавахарлал Неру пишет в своей книге «Взгляд на всемирную историю»:

«Это был не просто военный мятеж, а общенародное восстание в этих районах против англичан. Бахадуршах, последний представитель династии Великих Моголов, слабый старик и поэт, был провозглашён частью повстанцев императором. Восстание переросло в войну за независимость Индии против ненавистных чужеземцев... Эта борьба не предусматривала свободы для простых людей, однако большое число их присоединилось к восстанию, так как они связывали жалкие условия своего существования и свою нищету с приходом англичан, а в некоторых местах они выступали против власти крупных земельных собственников. На этот шаг их толкала также религиозная вражда... В течение многих месяцев власть Англии в Северной и Центральной Индии висела на волоске...»

Не так трудно подметить, что великий индус не вполне сводит концы с концами. Возможно ли полагать индусов столь примитивно мыслящими и потому связывающими «жалкие условия своего существования» именно с «приходом англичан»?! Пожалуй, нет. Кроме того, индуизм, основанный на принципе переселения душ и кастовой иерархической системе, отнюдь не располагал к восстаниям «против власти крупных земельных собственников»... Ведь жалкое существование — всего лишь проявление кармы, наказание за нечто дурное с индуистской точки зрения, совершённое в предыдущей жизни; всего лишь ступенька в многоступенчатой иерархии телесных воплощений души!.. «Религиозную вражду» Неру ставит на последнее место в своём кратком перечне причин движения сипаев, но, быть может, стоит именно эту причину переместить на первое место?.. В сущности, в условиях правления английской администрации жизнь индуса сделалась более упорядоченной и менее подверженной опасности; таким образом, никаких оснований для того, чтобы «связывать жалкие условия своего существования и свою нищету с приходом англичан» у индусов не было! Но — мы об этом уже сказали, повторим ещё раз! — отстаивая принципы европейского гуманизма, англичане-викторианцы закономерно покусились на основополагающие принципы индуизма! Не следует при этом забывать, что архаическая религиозная система (а индуизм и есть архаическая религиозная система!) определяет всю жизнь своих адептов, диктует им правила бытия, правила поведения даже в мелочах... То есть речь не идёт о «свободе для простого народа»; равно как и не идёт речь о «борьбе против власти крупных земельных собственников». Речь идёт, в сущности, о борьбе за сохранение архаической системы жизнеустройства, диктуемой религией!.. Однако Неру именно об этом говорит словно бы вскользь; он ищет весьма прагматические, «материалистические», что называется, причины восстания сипаев. В сущности, Неру пишет, как викторианец; причём, викторианец, мыслящий очень и очень заурядно, тривиально... Заметим также, что жестокое подавление восстания сипаев явилось всего лишь ответом на проявленную жестокость восставших. И, разумеется, восставшие в своём стремлении создать большое государство, некий вариант «единой Индии» подражают, хотя и в достаточной степени хаотически, но — опять-таки — Англии!..