Сестры Мао - Гэвин Маккри

– Могу я вам помочь, миссис Джей? – спросила Айрис.

От удивления глаза Джексон сначала расширились, а затем, оглядев Айрис с ног до головы, медленно сузились. Схватившись за ручку коляски и поставив ногу на перекладину внизу, она подняла передние колеса в воздух и покатила задние.

– Я оставлю вас, офицер. Только не забывайте, кому вы здесь служите.

– Кому же, миссис Джей? – спросила Айрис.

– Кому? – отозвалась Джексон, поскрипывая коляской на тропинке. – Настоящим жителям этого района, вот кому.

– Я люблю настоящих людей, – крикнула Айрис ей вслед. – Особенно вашего чудесного сына. Скажите ему, что мы скоро позовем его сделать несколько вещиц, ему же это так нравится.

Айрис подождала, пока Джексон свернет за угол, и только после этого взглянула на полицейского.

– Чудесный день, офицер, – сказала она.

Дальше по улице, среди неубранного мусора, второй коп клеил счета на стены фабрики.

– Или офицеры.

– Вы здесь живете, мисс? – спросил первый коп.

– Я могу вам помочь?

– Просто ответьте на вопрос.

– Это здание принадлежит моей матери. Я здесь с ее разрешения.

Крики, доносившиеся с крыши, заставили полицейского взглянуть наверх, прикрыв глаза от яркого дневного света.

– У вас там вечеринка?

– Если да, то это преступление?

– Мы найдем наркотики, если войдем?

– Офицер, мне всего двадцать два, вся жизнь впереди. У меня тоже есть цели и амбиции. Я бы не хотела их разрушать, пристрастившись к наркотикам.

– Цели и амбиции, говорите?

– Так точно.

Айрис почесала на голых руках солнечные ожоги, полученные от долгого сидения на улице.

Коп прочитал какую-то бумагу из черного планшета.

– Вы проигнорировали уведомления от совета. Вы были слишком заняты своими целями и амбициями?

– Мы ничего не получали.

– Ну конечно. Как вас зовут?

– Айрис.

– Айрис, а дальше?

– Турлоу.

– Произнесите четче.

Она произнесла по буквам, а он записал.

– Вы платите своей матери за то, чтобы здесь находиться?

– Это семейный договор, офицер. Моей матери не нужны эти здания. Если бы мы сюда не въехали, они бы так и стояли заброшенными.

– Вы могли бы избавить себя от этой проблемы. Эти два здания, фабрика и старый рабочий клуб, намечены к сносу.

Айрис ощутила сильную эмоцию, вобравшую в себя множество других.

– Когда?

Он протянул ей набранное красным объявление.

Она быстро пробежала по нему глазами и сунула в карман.

Теперь из черного планшета появилась вторая бумага – официальный бланк розового цвета.

– Просто подпишите.

– Я ничего не подпишу.

– Предпочитаете поехать в участок и расписаться там?

– Мы будем ходатайствовать об отсрочке.

– Слишком поздно. Если бы вы читали объявления совета, у вас был бы шанс.

Она вернула розовый бланк без подписи. Положила руки на бедра и устремила взгляд на дорогу.

Коп пожал плечами и сам начеркал на бланке:

– Неважно. Достаточно того, что я с вами поговорил.

– Как ты себя терпишь?

– Я бы сказал, неплохо, мисс.

– То, что вы делаете, – это культурное зверство. Несправедливый захват арт-пространства.

– На мой взгляд, лучше всего обсудить это с мамой.

– Скоро в Лондоне вообще не останется мест, где остался бы творческий вайб.

– Вайб, мисс?

– Вы хотите Лондон без художников? Что, на первое место всегда надо ставить прибыль? Для кого вообще существует город?

Коп взглянул на крышу:

– Для трудолюбивых англичан, я полагаю.

– В этих зданиях уже живут трудолюбивые люди. Это их дом. Здесь они зарабатывают себе на жизнь.

– Как я сказал, мисс…

Он посмотрел в свои бумаги.

– Мисс Турлоу, я бы посоветовался с вашей матерью. Десять дней на выселение. Это единица и ноль. Хорошего дня. Держитесь подальше от солнца.

Вернувшись внутрь, она встретила Кита. Он шел из туалета во дворе, неся старый «Интернешнл Ньюз», которым подтирал задницу.

– Как там дела наверху?

Он почесал голову:

– С меня хватит.

Она поднялась по лестнице:

– Пойдем со мной.

– Я не собираюсь туда возвращаться. Я думал сходить побродить.

– Погоди.

Она протянула ему извещение из своего кармана.

Он раскрыл скомканный шар.

– Тебя это волнует? – сказал он. – Я думал, вы их постоянно получаете.

– Так и есть. Но это другое.

Время от времени мать сообщала ей через отца, что здание будет выставлено на продажу и что группа «Уэрхауз» не должна тянуть с поиском другого жилья. На некоторое время это порождало среди членов группы сильное беспокойство и тяжелые споры о будущем, однако потом ничего не происходило. Никакой вывески «ÏÐÎÄÀÅÒÑß» не появлялось. Не приходили уведомления о выселении. Полиция не являлась их выселить. И в конце концов сообщение ее матери списывалось в разряд пустых угроз, беспокойство проходило и в коммуне возобновлялась нормальная жизнь. Как бы то ни было, Айрис никогда не теряла бдительности. Она знала свою мать и знала, на что та способна в критический момент. Осуществление ее предупреждений было лишь вопросом времени.

– Это не просто ее очередная угроза. Это занавес. По-настоящему.

– Что ты собираешься делать?

– Бороться.

– Как?

– Пока не знаю.

Когда они поднимались по лестнице общежития, Айрис почувствовала первые пульсации декседрина в своих нервах. Ее ноги отяжелели, несмотря на внезапное чувство переполнявшей ее энергии. Прыжок через кошачье дерьмо на лестничной площадке третьего этажа пронзил ноги иголками, словно она спрыгнула с высокой стены. В ванной комнате на верхнем этаже, встав на край ванны, чтобы добраться до люка в потолке, она считала себя вменяемой и скоординированной, хотя ей потребовалось несколько попыток, чтобы залезть в люк, и в конце концов ей пришлось забраться Киту на плечи, а в качестве последнего рывка встать ему на голову.

Возвращаясь на крышу, они с новой силой почувствовали запах травы. Глен, Эгги и Альваро сидели на земле, прислонившись спинами к низкой стене на краю крыши.

– Вы мудаки, – сказала Айрис. – Только что к нам стучался мент. Вы что, не слышали?

Она встала на место, куда все бросали чинарики косяков и сигаретные окурки, использованные пакетики чая и пустые упаковки из-под арахиса.

– А где остальные?

Альваро пожал плечами:

– Стало слишком жарко. Пошли обратно в дом.

Айрис взяла у него косяк, но как только притронулась к нему губами, сразу же отказалась от этой затеи. Она только-только начала принимать таблетки, и трава могла вернуть ее в прошлое или пробудить зависимость.

– Слушайте, – сказала она, передавая косяк обратно, – соберитесь с мыслями и заходите внутрь. Общее собрание.

– А что?

– Давай. Случилось серьезное дерьмо. Кто пропустит, будет вышвырнут.

Один за другим они проскользнули внутрь и наконец отыскали остальных членов группы в старой репетиционной студии. Ева, Дорис и маоисты столпились вокруг режиссерского стола ее отца, который они передвинули под лампочку, свисавшую с потолка. Пер,