Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн

А почему они такие красивые и необычные? Темные, почти черные и — с вертикальным зрачком. Узкий, как лезвие, он за секунду стал шире, а потом радужки подернулись золотыми искрами.

Магия.

Это было красиво.

Генерал Реннер отстранился — и только в этот момент я пришла в себя.

— После вас, — кивнул он на дверь.

Что. Со. Мной. Происходит?!

Нет, я не спорю: мужчина, который приносит в дом деньги, исключительно привлекателен, даже если внешне напоминает питекантропа. Но это же генерал Реннер! Это — другое. Уверена, от этих денег проблем будет больше, чем пользы.

И вообще.

Это муж Ивари — бывший! И метка тоже — на ее теле. Я к нему не имею никакого отношения. С чего мне размышлять о его привлекательности?

Мое дело — не искать себе мужа и уж точно не алеть щеками от вида широких плеч. Мое дело — заботиться о детях.

Выходя из комнаты, я обернулась и наткнулась, как на нож, на тяжелый взгляд Мелиссы.

Когда мы оказались в кабинете, я закрыла дверь и обернулась к генералу Реннеру. Он стоял, скрестив руки, на лице было написано насмешливое любопытство.

— Ге… — Да чтоб тебя, опять забыла, что мы тут друг друга не помним. Кашлянув, я продолжила: — В этом доме есть несколько правил, которые необходимо соблюдать.

— Не употреблять слово “отродья” и стереть мнение с лица — помню.

— Не входить без стука в детскую.

— Это еще почему?

По кочану!

— Так нужно.

— Я не собираюсь следовать правилам, которые не понимаю, — уперся генерал Реннер.

Я взвесила в руках мешочек с деньгами. Интересно, если этим мешочком приложить по голове генерала Реннера — толк будет?..

И как ему объяснить? Плюнув на вежливость, я решила сказать, как есть:

— Потому что дети вас боятся. А их комната — это их территория. Они должны чувствовать себя там безопасно. Да ради бога, даже у барсуков есть нора, куда те могут спрятаться, — неужели дети такого не заслуживают?

После моих слов повисла тишина. Генерал Реннер сжал зубы.

— А вы, Иви, кажется разбираетесь в детях — вот уж не замечал за вами такого раньше.

— Раньше мы не были знакомы, — честно ответила я.

Не разбираюсь! Может, и не разбираюсь, кто вообще в них разбирается. Зато за десять лет я успела поработать с самыми разными ребятишками — и кое-чему научилась.

— Вот как, — генерал Реннер шагнул вперед, и я попятилась. — Может, вы мне тогда объясните, почему они все спят в одной комнате — и на полу? Отсутствие кроватей и сон друг у друга на головах — это тоже особенность вашей методики?

Он ухмыльнулся, встав почти вплотную ко мне. Ноздрей коснулся запах теплой кожи, новой ткани и чего-то еще, присущего только генералу Реннеру.

Как бы я хотела его убить. Я уже даже не злилась — просто осознавала свою кровожадность с ледяным спокойствием. Убить, закопать в лесу, а потом сесть с удовольствием пить мятный отвар на крыльце. Да. Вот это была бы жизнь.

— Потому что им не страшно, когда они все вместе, — отрезала я. — Они напуганы, со многими всю жизнь обращались, как с опасными зверями! Эти дети держатся друг за друга: никого другого у них нет. А на полу они спят, потому что столяр этого славного города отказывается изготавливать для приюта кровати.

Генерал Реннер долго молчал, буравя меня взглядом, а потом спросил:

— Почему?

— Потому что это, видимо, ниже его достоинства. Вам ли не понимать?

Его лицо побелело.

— Ясно, — ответил генерал Реннер, опустив взгляд. — Тогда у меня только один вопрос. Что у вас на запястье?

Глава 28

Его фраза прозвучала, без преувеличения, как гром среди ясного неба. Дыхание сперло, сердце рухнуло в пятки, кровь вскипела в груди от адреналина. Метка! Неужели он снова увидел метку!

Я что, на радостях от полученных денег совсем забыла о контроле и о том, что барьер необходимо поддерживать?! Он и до этого слетал несколько раз, в основном, когда я спала или сильно уставала, но…

— Иви? Вы привидение увидели? — поднял брови генерал Реннер. — Или решили делать вид, что меня не существует? Интересный подход, но он не сработает.

Я смотрела в черные с вертикальным зрачком глаза и никак не могла найти в себе силы опустить взгляд вниз, на свои руки.

Секунды текли, мы не двигались, и я наконец, сквозь пелену испуга, смогла сообразить: что-то не так.

В прошлый раз, когда генерал Реннер разглядел метку на моем запястье, он схватил меня за локоть, едва не выкрутив руку из сустава, и дернул меня на себя, а его лицо за одно мгновение приобрело звериные, вернее, драконьи, черты.

“Покажи запястье! Немедленно!” — вспомнила я наполненный яростью голос, которому невозможно было не подчиниться.

Наверное, если я тогда вздумала спорить всерьез, он бы подчинил меня силой. Собственно, почти это и произошло.

От няни Урсулы я уже знала, что метка — это то, что способно пробудить дракона внутри, собственно, дракона. Который человек. Пока. Наполовину, в смысле.

Как же все сложно!

Сейчас генерал Реннер стоял напротив, наклонив голову, и смотрел на меня любопытно и насмешливо. Широкая грудь, скрытая черной тканью рубашки, медленно поднималась и опускалась.

Ни следа злости, жажды и желания меня то ли сожрать, то ли… Выбросив из головы картинки неприличного “то ли”, я наконец посмотрела вниз и от облегчения едва не упала в обморок.

Это…

— Браслет? — генерал Реннер потянулся к моей руке, и я поспешно отступила.

Пока купол-барьер, который я накинула на метку, работал исправно, но, если генерал Реннер до меня дотронется… лучше не рисковать.

— Да. Это Бетти мне подарила.

Я бросила взгляд на запястье и не смогла сдержать улыбки.

— Он из одуванчиков, — заметил генерал Реннер. — А сейчас — конец лета. Откуда у нее одуванчики?

Я ласково погладила