Искушения и искусители. Притчи о великих - Владимир Чернов

Но мне-то что, мне билет нужен. А ничего, говорит Паша, сейчас я позвоню одному генералу, Тимошенко его фамилия, он нам должен, а ты пока поезжай во Внуково, купи билет на любой рейс, на любое число, в любой город, а потом зайдешь за угол, в милицию, там тебя сейчас же на ближайший рейс посадят как арестованного, только фамилию не забудь, да не свою — генерала, они ему там чего-то тоже должны. «Паша, — говорю, — сейчас, между прочим, 24 часа 7 минут, меня жена убьет». — «Утюгом?» — спросил Паша и захохотал, как филин. Зря я ему рассказал, как жена кинула в меня раз утюгом, и с тех пор в доме утюга нет. «Ты, Вова, учти, — говорит Паша, — раз ты дал мне принципиальное согласие, ты теперь не жене — ты мне принадлежишь. И еще учти, Вова, что у меня это письмо много народу просило, и я никому не дал, для тебя держал. Ты один у нас такой, Вова, второго такого нет. Не расстраивай меня, старик, поезжай к генералу, то есть во Внуково, лети, а на месте тебя встретят, я уже позвонил и телеграмму дал. С пионерами встретят, с оркестром».

И ведь что удивительно — встретят. Когда же он позвонить успел да еще и телеграмму отстукать? Левой рукой? Но ведь позвонил и отстукал — точно знаю. Проверено. Вот что такое Газета.

Тело, запущенное Газетой, перемещается в пространстве со страшной скоростью до тех пор, до каких нужно, а все препятствия с его пути автоматически устраняются, так что скорость тела постоянна. По дороге во Внуково я успел перехватить у зава Вити 88 рублей 56 копеек, больше у него не было, в самолете все подсчитал: даже с вычетом 50 копеек страховки свободных денег у меня оставалось 7 рублей 36 копеек. На них-то рассчитывая, и сунула мне жена в сумку пластмассовый пакет с ручками — для абрикосов-дичков, которые обязаны были находиться на базаре Черноморска и которые содержат ряд веществ, абсолютно необходимых растущим организмам, причем только абрикосы, заметьте, не персики, не ананасы, не плоды манго, папайи или хлебного дерева. Только абрикос-дичок, самый дешевый южный фрукт, фруктовый сорняк, буйно произрастающий вдоль дорог и продаваемый ведрами.

Самолет взбирался на небо. Женщина рядом кормила мужчину бутербродом с ветчиной, обоим это было отвратительно: женщине самой хотелось ветчины, мужчине — порассматривать девушку в крошечной юбке, сидевшую к нам лицом, закрыв его весьма кстати журналом «Знание — сила». Маленькие житейские хитрости, травка зеленеет, солнышко блестит. Увы, все мимо, я нес в себе Поручение. Мне следовало немедленно начать превращение в страшного Пожирателя травы, ням-ням, Проклятого Инкогнито, обязанного прикрыть усталыми веками усталые, все видевшие глаза, мысленным взором пронзить ситуацию и, вдруг распахнув нежданно вежды и зловеще сощурив их, ударить в ладонь кулаком: ага! Попали-ся! Но уж сил не было, стал вырубаться, заваливаться, где-то там, на задворках, таяли, резко уменьшаясь и превращаясь в точку, 7 руб. 36 копеек, за ними мчался пластмассовый пакет. Когда продрал глазки, не сразу сообразил даже, куда несет меня неведомая сила. Запоздало повращал нижним бюстом, придавая себе молодецкий вид, уже мы снижались, мужчина и женщина по очереди сплевывали в общий гигиенический пакет, девушка напротив исчезла, вернее, ноги от нее остались, но журнал «Знание — сила» отнят был от лица, обнаружив то, что скрывал, — кроличью носатую мордочку с усиками.

Человек, обильный телом, дожидавшийся у машины Пожирателя травы — путь опасного гостя к машине непрерывно направляло аэровокзальное радио, — сначала увидел, как я плетусь в своих драных джинсах, потом увидел мою унылую харю, отчего обильное лицо его потекло книзу: вот каких стали посылать?!

Надо бы мне потрепать его по брюшку, но — тсс! Интересно, везомый в гостиницу, думал я о своем принимающем, напишет он на меня телегу немедленно, авансом, или подождет, чего делать буду? Дверь в номер была уже распахнута, на столе виднелась квитанция об уплате за все. Покупаете, значит. Хе-хе-хе-с. А вот вам мои рваные трешники, нате, от сердца отрываю. Директор гостиницы маялся у порога, не осмеливаясь переступить внутрь, хозяин мой обильный — суфлерским шепотом: «Чтоб у гостя было все! Понял? Сам знаешь!» Директор радостно ржанул и поскакал на конюшню. Хозяин повернулся ко мне и уж отворил было рот, чтобы рассказать анекдот про половые органы, но, увидев мои жадные глаза, подумал: «А хрен тебе!» — и не рассказал.

— Для приема посетителей, — сказал он документальным голосом, — можете располагать моим кабинетом. Отдыхайте. Если понадоблюсь, звоните в обком, весь вечер я на посту.

Ай-я-яй, это он, значит, так и будет сидеть в своем кабинете, мучаясь неизвестностью.

— Ладно уж, — сжалился я, — идите домой, не утруждайтесь!

— А не утруждаюсь ничуть, — отрезал он оскорбленно. — Мы, знаете ли, всегда до ночи. Мы ванек здесь не валяем.

Где же у них тут, однако, рынок-то? 23.00. Пью чай. Читаю наводку. Звонок.

— Да?

— Что вы делаете? — приятный голос дамский.

— Да как вам сказать, вот перекладываю листочки.

— Хотите женщину?

Хороший вопрос.

— А что вы можете предложить?

— Размер 56-й, бюст восьмой, 25 лет, блондинка. Никак не может сфотографироваться на паспорт, не умещается.

— И, видимо, совершенно необузданный фламандский темперамент?

— Ну, так будете обуздывать?

— Вы смеетесь. Я же не справлюсь.

— Тогда, пожалуйста, другой вариант. Специально для вас. 44-й размер, очень длинная шея, глаза на вторую букву алфавита, лет будет, к сожалению, уже 50.

— И не жалко вам старушку?

— Тогда сидите и пейте свой чай.

Как же она чай-то увидела? Через розетку?

Место службы, до недавних пор содержавшее внутри себя разрушителя спокойствия. Открыв дверь, я помедлил, древнее самурайское правило, и не зря. Сразу за входной дверью скоро шагнувшего поджидала черная яма.

Присмотревшись, обнаружил я и перекинутую через провал доску, причем не по центру, а сбоку, для своих. Ремонт после бурных событий или западня для злодея, если вздумает вернуться? Интересно, в каком соотношении они действуют? Сколько готовы положить за одного? С доски мне не удалось посчитать павших. Что-то там, внизу, шевелилось, но вряд ли. Надеюсь, учет у них ведется.

Скользнув по раскачивавшейся доске, попал я в темный же коридор, некоторое время двигался по нему, ожидая всего. Боковым зрением ухватил табличку на двери «Приемная» и боком же, не меняя темпа, в дверь впитался. Пусто. Где же сторожевые девушки? Ай-я-яй! Вот так, взяли и оставили пост. А если враг?