Священная охота - Лоис МакМастер Буджолд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У милорда посетители, — предупредил его привратник.
Ингри едва не удрал, но вместо этого скромно сказал:
— Передай, что я подожду, и узнай, что милорду угодно мне приказать.
Привратник отправил пажа, который тут же вернулся с известием:
— Господин желает, чтобы вы явились в его кабинет, лорд Ингри.
Ингри кивнул, поднялся по широкой лестнице и свернул в знакомый коридор. Наступали сумерки, и слуга зажигал свечи в настенных подсвечниках. На стук в дверь раздался ответ Хетвара:
— Войдите.
Ингри повернул ручку и проскользнул внутрь, но тут же с трудом подавил импульс сбежать. Вокруг письменного стола Хетвара сидели принц Биаст, просвещенный Льюко и сам настоятель-выборщик, Фритин кин Боарфорд. У стены стоял Геска; напряженная поза лейтенанта выдавала в нем человека, которому нелегко дается отчет перед начальством. Глаза всех присутствующих обратились на Ингри.
— Вот и хорошо, — сказал Хетвар. — Мы как раз обсуждали вас, Ингри. Оправились ли вы после утреннего нездоровья?
Выражение лица хранителя печати было откровенно насмешливым. Быстро перебрав в уме возможные варианты, Ингри решил, что ответа на этот вопрос не существует; поэтому он просто кивнул и стал всматриваться в своих неожиданных слушателей.
Настоятель Фритин приходился дядей графам-близнецам Боарфордам; это был представитель предыдущего поколения, избравший служение храму, поскольку слишком большое число старших братьев лишало его надежды унаследовать родовые земли. Его долгая карьера была типичной для священнослужителя и вполне достойной: если он и покровительствовал своим родичам, то всегда заботился о том, чтобы они ревностно служили храму. Его назначение в Истхом, сопровождавшееся важным постом выборщика, произошло около семи лет назад, ознаменовав кульминацию карьеры и возможности оказывать покровительство.
По наблюдениям Ингри, Фритин и Хетвар вполне уживались: оба они были прежде всего людьми практичными. Благодаря им Храмовый город и Королевский город чаще действовали сообща, чем противостояли друг другу, хотя бывали и исключения. В настоящий момент некоторая напряженность была вызвана приближающимися выборами, поскольку Хетвар полагал, что Фритин еще не определился с тем, кому отдаст голос: настоятель по матери был в родстве и с Хокмурами, и с Фоксбриарами. Фритин сумел использовать свое положение главы храма для того, чтобы пока что не пообещать свой голос никому. Не приходилось сомневаться, что он собирался извлечь пользу из такого положения вещей.
Ингри никогда не был уверен, что верховный настоятель снисходительно смотрит на его волка. Прощение Ингри даровал его предшественник; бумага с его подписью была единственной собственностью Ингри, которую он берег все последние десять лет; сейчас она хранилась в комнате Ингри в этом самом дворце. Ингри не было известно, является ли отвращение Фритина ко всему сверхъестественному следствием его теологических взглядов или личного отношения: настоятель так же не жаловал мистику, как и Хетвар.
«Так зачем же, интересно, он привел Льюко?»
Льюко как раз грыз палец и пристально смотрел на Ингри, что вызвало у того новый приступ беспокойства. Вежливо кивнув жрецу, Ингри стал ждать, когда кто-нибудь заговорит.
«Кто угодно, только не я. Пятеро богов, я недостаточно сообразителен для такой опасной компании».
Верховный настоятель сразу перешел к делу.
— Просвещенный Льюко сообщил нам, что вы утверждаете, будто пережили чудо сегодня утром в храме.
На мгновение Ингри задумался о том, как бы прореагировал Фритин, если бы он ответил: «Нет, я совершил чудо. Мне очень не хотелось, но бог так меня упрашивал…» Вместо этого Ингри ответил:
— Со мной не случилось ничего, что я мог бы доказать в суде, милорд. По крайней мере так мне сказали.
Льюко смущенно поежился под спокойным взглядом Ингри.
— Я там был, — холодно сказал настоятель.
— Да, милорд.
— Я не видел ничего. — К чести Фритина, хоть в его голосе мешались подозрение и тревога, тревога все-таки преобладала.
Ингри склонил голову, сохранив ничего не говорящее выражение лица. Если это кого-то и злит… Пусть сначала они выскажутся.
Принц-маршал Биаст с надеждой проговорил:
— Можно считать, что раз Сын Осени забрал душу Болесо, это свидетельствует против обвинений в звериной магии.
— Считать можно все что угодно, — добродушно кивнул Ингри. — И как только единственного свидетеля Камрила обнаружат утонувшим в Сторке, некому будет опровергнуть такое заключение. Я, во всяком случае, предпочту промолчать.
Верховный настоятель дернулся, уловив замаскированное оскорбление. Или совет? А может быть, угрозу? Ингри надеялся, что определить это точно окажется нелегко. Проницательные глаза Льюко блеснули вновь пробудившимся любопытством.
— Такого не случится, — сказал настоятель. — Камрил находится под стражей. Его ждет правосудие.
— Это хорошо. Тогда каким бы способом ни была спасена душа Болесо, по крайней мере его поступки получат оценку, которой заслуживают.
Биаст поморщился.
Хетвар решительно вмешался:
— Так скажите нам, лорд Ингри, когда вы обнаружили, что леди Йяда также заражена духом животного? — Ах, значит, они сравнивали то, что каждому из них говорил Ингри… Что ж, теперь этому не поможешь.
— В первый день после отъезда из замка.
С обычным своим обманчивым спокойствием Хетвар поинтересовался:
— И вы не сочли нужным сообщить об этом мне?
Стоящий у стены Геска, изо всех сил старавшийся сделаться невидимым, поежился.
«А кому же, как не Хетвару, ты писал свои доносы, Геска?»
Похоже, Хорсриверу, судя по тому, как своевременно тот их встретил. А если так, то остается ли и сейчас Геска его агентом?
— При первой же возможности, — ответил Ингри, — я сообщил о проблеме храму в лице просвещенной Халланы. Она направила меня к просвещенному Льюко. — «Ну, в определенном смысле…» — Я ожидал указаний священнослужителей, поскольку дело явно попадает в ведение храма, однако, увы, из-за переполоха с белым медведем вовремя их не получил. К тому времени, когда у меня появился шанс все рассказать, другие события заслонили это. — Другие события? Или то же самое, только с другой точки зрения? Кто, кроме богов, может заглядывать за все углы одновременно? Эта новая мысль не успокаивала. Ладно, переложим вину на святого — Льюко как раз со своего рода сухим одобрением смотрел, как Ингри выкручивается — и посмотрим, кто осмелится отчитывать его.
Ну конечно, не Хетвар: хранитель печати нахмурился, но переменил тему:
— Понятно. С девицей мы разберемся в свое время. До нас дошло более недавнее обвинение. Что вы скажете об утверждении Камрила, будто Венсел кин Хорсривер также скрывает в себе дух животного?
Ингри сделал глубокий вдох.
— Я скажу, что такое тяжкое обвинение, несомненно, заслуживает тщательного разбирательства со стороны храма.
— И что это разбирательство обнаружит?
Насколько умело способен Венсел скрывать свою тайну? Несомненно, лучше, чем
