Имя нам – Легион - Александр Сивинских

Клешня размерами была не меньше совковой лопаты, двухколенная, хитиновая, с крючками и колючками. Совсем как настоящая. Корреспондентка, повизгивая, трогала ее пальчиком. Прохор качал головой и говорил, что считает причиной удивительной и зловещей мутации инфернальные аберрации, имманентные району поганого лога. Эндемические, к счастью. Корреспондентка дивилась Прохоровой эрудиции и предлагала показать усеченную конечность специалистам. Прохор, придерживаясь фамильной традиции волочиться за всякой юбкой, напропалую подбивал корреспондентке клинья, соглашаясь сдаться на поругание ученым… но – лишь в ее приятной компании. На этом месте оператор благоразумно прервал съемку. Губернские разумники, биологи да зоологи, у которых передача пробовала проконсультироваться по поводу сюжета, только посмеивались и предлагали обождать с розыгрышами до первого апреля.

А Филиппу стало не до смеха. «Гигантские сухопутные раки, ползающие вдали от водоемов и не боящиеся зимы, – думал он, – что за чертовщина! Дядька Прохор, известный пустобрех, мистифицировать может кого угодно и когда угодно… кроме представителей средств массовой информации. К газетам, телевидению и радио относится он, странный человек, чрезвычайно, не в меру даже, серьезно. И клешня!»

Филипп вытащил из сумки пистолет, достал обойму и принялся снаряжать бронебойными патронами, подарком таинственного дяди Сережи. Патроны пощелкивали, становясь на место.

Завтра же нужно ехать домой, с тревогой думал Филипп.

На мозаичном панно во всю стену удалой былинный купец с расписными гуслями наперевес – тот самый, чьим именем называлось заведение – увеселял подводную публику. Гусли у него были самогуды, да и сам он был парень хоть куда, поэтому пирушка получалась на славу. Золотые рыбки водили хороводы, помахивая кружевными платочками, лангусты в косоворотках отплясывали трепака, брюхастые осьминоги вздымали наполненные бокалы – числом не менее шести каждый. А подводный царь с нетрезвым лицом дырявил трезубой острогой утлые парусные суденышки, бессильно болтающиеся в кудрявых волнах Моря-Окияна.

– На тебя похож, – сказала Светлана. – Бороду бы тебе закудрявленную, и – как вылитый.

Филипп бросил взгляд на Садко, затем в зеркало, и вынужден был согласиться:

– Что-то общее есть. Но на Столярова он похож все-таки больше.

Беседа о нелегкой судьбине великого русского киноактера заняла весь недолгий путь до трапезной. Филипп, возмущенно охая, ахая и активно качая головой, прослушал эмоциональный рассказ Светланы о том, как американцы в годы холодной войны обозвали фильм «Садко» «Новым путешествием Синдбада», прежде чем пустить в прокат. У Филиппа чесался язык сболтнуть, что знает об этом давным-давно, но он сдержался – путем невероятных усилий, близких к героическим.

Зал был невелик, уютен и выдержан в псевдоморском стиле, смело смешавшем предметы разных веков и культур. Под потолком висели модели парусников, чучела рыб и почему-то крокодила. Вдоль стен, убранных обрывками пеньковых канатов и гарпунами, стояли якоря, штурвалы и компасы. Вход завешивали рыбачьи сети, а на огромнейшем спасательном круге, заменявшем эстраду, сверкала надпись кириллицей “ТИТАНИК”.

– Знаю, знаю, это жутко безвкусно и похоже на декорации к провинциальному спектаклю абсурда, – сказала повинно Светлана. – Зато здесь очень неплохая кухня и редко бывают всякие скоробогатые невежи.

– А мне нравится, – сказал Филипп. – Гляди, пираньи. Ишь, тоже в морские твари подались. Симпатичные какие! Чем их кормят, любопытно? Подгулявшими посетителями? Может, поэтому и невеж мало?

– Определенно, поэтому, – улыбнулась девушка.

В своем блескучем, тонюсеньком, облегающем коротеньком платьице (без ничего, кажется, под ним), она выглядела этакой соблазнительной кошечкой, вышедшей на прогулку. Или на охоту. Никаких украшений она не признавала совершенно – и правильно. Филипп не мог на нее налюбоваться. «Вот повезло дуралею», – думал он, довольно щурясь.

Официант с нарисованной угодливой улыбкой возник как по мановению волшебной палочки. Филипп, ожидавший, что тот будет обряжен в клеши, тельняшку и бескозырку или, по крайней мере, в широкий матросский воротник, несколько разочаровался. Ничего такого. Бело-черный хлыщ с красной бабочкой. Светлану разносчик блюд, очевидно, хорошо знал и тут же принялся перед нею выгибаться и отплясывать, что твой лангуст с панно.

«Что-то многовато на сегодня ракообразных. Не пора ли посильно уменьшить их поголовье», – подумал Филипп. Он подцепил официанта пальцем за шлевку отглаженных брюк и легонько потянул. Тот булькнул горлом, споткнувшись на половине удивительно длинной фразы, повествующей, сколь «счастливо их заведение, вновь отмеченное посещением очаровательной госпожи Фэйр», и едва не упал на спину. Филиппу, разумеется, и в голову не пришло бы изображать из себя невежу, чье отсутствие так украшает «Садко», кабы не щупальца сального взгляда официанта, совершенно недвусмысленно шарящие по декольте и бедрам Светланы.

– Довольно, довольно, любезный, – сказал Филипп тоном широко гуляющего барчука, одновременно чувствительно наступая официанту на ногу и подмигивая Светлане. – Принеси-ка лучше ты нам, любезный, бутылочку сухого «Мартини», медальоны из крабов, коктейль из креветок да фрикасе из омара!..

Примечания

1

Бобр-1 – нож-мачете, разработанный для Российских спецвойск. Позволяет копать, колоть, рубить, резать. Имеет: стропорез, двухрядную пилу, линейку, угломер, отверстие под гаечный ключ, гвоздодёр, отвёртку на гарде, вкручиваемые шипы для использования в виде «кошки» или кастета, 5 метров прочного шнура на рукоятке. Законцовка рукоятки – молоток. Клинок имеет габариты 260х90х5мм, и вес 0,67 кг.

2

"Вовчики" – происламски настроенные таджики; «Юрчики» – таджики, настроенные пророссийски.

3

С. Есенин. Цитата не совсем верна. "Сплотить весь мир", а не "спасать".