Волшебник - Колм Тойбин

Перед обедом, когда Томас переобувался наверху, телефон зазвонил снова; он слышал, что Катя сняла трубку и изобразила свой лучший акцент. Некоторое время было тихо. Внезапно она вскрикнула и несколько раз повторила:

– Кто вы? Откуда вы знаете?

К тому времени, как Томас спустился вниз, рядом с Катей стояли Михаэль и Грет. Он попытался заговорить, но Катя отмахнулась от него.

– Кого вы представляете? – спросила она. – Первый раз слышу про такую газету. Я никогда не была в Торонто. Я немка и живу в Принстоне.

Когда Михаэль попытался отнять у нее трубку, она снова отмахнулась.

– Да, миссис Лани моя дочь. Миссис Моника Лани. Да, ее муж мистер Енё Лани. Вы не можете говорить помедленнее?

Катя снова вскрикнула.

– «Бенарес»? Да, пароход называется так. Но мы получили проверенные сведения, что он благополучно отплыл и сейчас направляется в Квебек.

Она нетерпеливо махнула рукой, чтобы они отошли.

– Нет, мы ничего не знали. Кто-нибудь сказал бы нам об этом.

Катя внимательно слушала голос в трубке.

– Вы не могли бы изъясняться более внятно? – Она повысила голос. – Если не уверены, так и скажите. Моя дочь жива?

Катя внимательно выслушала ответ, кивнула, серьезно посмотрела на Томаса.

– А ее муж?

Томас наблюдал, как лицо Кати помрачнело.

– Вы уверены?

Внезапно Катя разъярилась.

– О чем вы говорите? Какие еще комментарии? Вы просите меня дать комментарии? Нет, никаких комментариев у меня нет, и у мужа тоже нет. Нет, отсутствует.

Томас еще слышал голос на том конце трубки, но Катя уже положила ее на рычаг.

– Звонил человек из газеты в Торонто, – сказала она. – Моника жива. В лайнер попала торпеда. Моника много времени провела в воде. Но ее муж погиб, Енё мертв.

– Лайнер затонул? – спросил Михаэль.

– А как ты думаешь? Немцы выпустили в него торпеду. Нам следовало заставить Монику поторопиться с отъездом, пока это было безопасно.

– Но она же спаслась, – сказала Грет.

– Так он сказал, – ответила Катя. – Но Енё утонул. Посреди Атлантики. Тот человек был совершенно уверен. Он назвал их имена.

– Почему никто больше не позвонил? – спросил Михаэль.

– Потому что никто еще не знает. Однако долго это не продлится, и скоро телефон будет звонить не переставая.

Катя подошла к Томасу и встала с ним рядом.

– Как странно, что мы совсем не были к этому готовы, – заметила она. – Как странно, что нас это удивляет.

Следует немедленно позвонить Элизабет, добавила Катя, чтобы успеть сообщить ей новость до того, как это сделают другие. Нужно также отправить телеграмму Эрике в Лондон, чтобы она сделала для сестры все возможное, хотя мы не знаем, отправится Моника в Канаду или вернется в Англию.

А как быть с Клаусом? Катя вздохнула. Некоторое время они не имели о нем никаких вестей. Катя позвонила в гостиницу, где жил Клаус, но ей сказали, что он съехал. Томас предложил поискать его через Одена, чей адрес был им известен.

Михаэль отправился давать телеграммы, а Томас с Катей решили проветриться. Они позвонят Элизабет позже.

Они брели по кампусу. Стояла мягкая осенняя погода.

– Представь себя посреди океана, – сказала Катя. – Ты двенадцать часов цепляешься за деревяшку, видишь, как твой муж уходит под воду, и понимаешь, что он не выплывет.

– Это канадец тебе рассказал?

– Да. И теперь у меня перед глазами стоит эта картина. Как Моника это переживет?

– Нужно было взять ее с собой, когда мы отплывали из Саутгемптона.

– У нее не было американской визы.

– Я думал, что, если корабль отплыл, она уже в безопасности. Я сразу ощутил облегчение.

Катя остановилась и опустила голову.

– Я тоже так чувствовала. Какими глупцами мы были!

Утром пришел ответ от Эрики, которая писала, что Монику отвезли в Шотландию и что она найдет ее там и позаботится, чтобы за ней хорошо ухаживали. Эрика добавляла, что не знает, где Клаус. Перед обедом пришла телеграмма от Одена, который обещал его разыскать.

В течение дня несколько раз звонила Элизабет и разговаривала с матерью и отцом.

Каждый раз при звуке телефонного звонка они застывали в дверных проемах. Хотя о том, что Моника была на потопленном корабле, написали в газетах, никто в Принстоне не позвонил им и не зашел их навестить. Они словно принесли войну в тихий университетский городок.

Перед обедом, когда они собрались в гостиной, Михаэль попросил разрешения сыграть. Он сказал, что это медленная часть квартета Арнольда Шёнберга. Когда сын заиграл, Томас подумал, что это похоже на плач, и этот плач противостоял другому звуку, почти непереносимому для слуха, настолько мощным и яростным он был.

Спустя несколько дней пришла телеграмма от Эрики из Лондона: «Моника поправляется. Остается в Шотландии. Слаба. Клаус в Нью-Йорке. Печален».

– Вероятно, это значит, что Моника слаба, а Клаус печален, – сказал Михаэль.

Через час пришла еще одна телеграмма, на сей раз от Голо:

«Прибываю третьего октября из Лиссабона в Нью-Йорк на пароходе „Новая Эллада“. Со мной Генрих, Нелли и Верфели. Вариан – звезда».

– Кто такие Верфели? – спросил Михаэль.

– Альма Малер замужем за Францем Верфелем. Это ее третий брак, – ответил Томас.

– Она будет превосходной спутницей, – заметила Катя. – Не то что Нелли. Я бы хотела, чтобы Нелли нашла другое место, где могла бы остановиться.

– А я надеюсь, что Верфелям тоже будет где остановиться по прибытии, – добавил Томас.

– Согласна, – сказала Катя.

– А что за звезда Вариан? – снова спросил Михаэль.

– Вариан Фрай из Комитета по спасению беженцев, – ответил Томас. – Это он их оттуда вытащил. Удивительный молодой человек. Даже Агнес Мейер хвалит его за деловую хватку и хитрость.

Томас взглянул на Катю и понял, что она думает о том же. Немцы продолжали топить суда в Атлантике, и им ничего не мешало потопить корабль, на котором плыли Голо, Генрих и Нелли. С другой стороны, «Бенарес» шел в Канаду. Возможно, нацисты не готовы атаковать судно, идущее в Нью-Йорк. Тем не менее гибель судна, на котором плыла Моника, делала Атлантику опасным местом. Со вздохами облегчения придется повременить до того, как Голо и остальные сойдут на берег в нью-йоркской бухте. Томас надеялся, Голо не знает, что Моника плыла на «Бенаресе».

В Нью-Йорке, перед тем как отправиться встречать Голо, Генриха и Нелли, они решили переночевать в «Бедфорде».

Когда Томас сказал, что хотел бы оказаться в Нью-Йорке к обеду, Катя удивилась, что он готов пожертвовать утренними рабочими часами.

– Я хочу купить несколько пластинок, – объяснил Томас.

– Сделай и мне сюрприз, – сказала