Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна

Дара издала звук согласия. Только что она подобрала посреди пола маленькую обшитую кожей фигурку, и задумчиво присматривалась к ней, наполовину отвлекшись от разговора.

— Так вот, я ж тебя учил?

— Угу.

— И получилось, что в магазины тебя водить нельзя, ты начинаешь трепаться с барахлом. С танцами не вышло, потому что музыка тебе кажется недостаточно гармоничной…

— Знаешь, если бы ты услышал внутреннюю мелодию любой, самой захудалой флейты…

— Поехали дальше. Напоить нельзя, потому что ты сразу маньячишь: чтоб еще в артефакт превратить? Фильмы для тебя «идиотизм», карусели похожи на дракси… а, да, толпу ты не любишь, это ты мне сразу в лоб заявила…

Дара резко остановилась и опустила руку с фигуркой. На Кристо уставились слегка потухшие глаза:

— То есть я безнадежна?

— Почти как я со всеми этими манерами, — и он сплюнул себе под ноги. — Так раз в жизни не неслась бы за артефактами, а пообщалась бы с новенькими. Глядишь, тебе б на пользу пошло.

— Думаешь? Мне побыть нянькой?

Кристо изо всех сил постарался соорудить выражение лица честное, без малейших проблесков страха и… нет у него никаких далеко идущих планов, откуда им там быть? Дара удивленно покосилась на его явно дегенеративную физиономию.

— Попробую, — согласилась она пренебрежительно, как всегда разговаривала, когда речь шла о живых существах. — Но все эти характеристики я читать не собираюсь!

…а и стоило бы. В этом Кристо убедился, когда они вслед за Мелитой (и Нольдиусом, куда ж без верного прилизанного паладина) направлялись к комнате, где временно помещались новички. Мелита, которой было не впервой иметь дело с новенькими, разливалась рекою, Дара слушала и хмурилась, Кристо часто сглатывал.

— Так вот, их приходится несколько дней держать всех вместе, потому что у них шок, и они кидаются даже на стены, а спонтанные выбросы какие — залюбуешься. Мне говорили, был случай, когда одна девочка с носом кнопкой снесла щит Бестии каким-то утюгом… лет десять назад.

— Двумя утюгами, — поправила Дара сухо. — И у меня нормальный нос.

Мелита ненадолго воззрилась на эту помеху в ее речи, потом тряхнула черной челкой и продолжила:

— Так вот, сами понимаете, там сироты, баловни, дети пьяниц и просто природные артемаги — хватает всего. Их вдруг забирают в Одонар, о котором они не слышали, а если слышали, то… ну, знаете ли, не самое лучшее — деревенские сплетники чего только о нас не понаврут! Атмосфера тут… сами понимаете, одного Караула хватает, да еще…

Где-то поблизости послышалось стариковское дребезжащее пение про великую Сечу Альтау.

— Да вот, Вонда хотя бы… В общем, они такого могут не пережить. Если сразу их ввести в Одонар — бывали случаи, когда магия перенаправлялась от шока внутрь и убивала детей…

— То есть держать четырнадцать новичков разных возрастов, происхождения и уровня силы в одной комнате, под охраной — умнее? — недоверчиво справилась Дара.

— Вообще-то, обычно их меньше. Но сейчас просто какой-то урожай! Слышала об этих смертях в деревнях? Конечно, слышала. Вот, сироты остаются, а еще есть мачехи, нежить (почти одно и то же), разборки между деревнями, ну, и прочее. Привет, Коготок. Давно тут стоишь?

Тощий и нескладный артемаг из снабженцев закатил глаза в потолок, простонал что-то вроде «О, слава Витязю!» и испарился из коридора в направлении ближайшей уборной. Мелита вынула из кармана кусок ивовой коры, свернутый в небольшую воронку. Слухач, — определил Кристо намётанным взглядом. Простейший.

— Может быть, они сидят там сейчас, напуганные, и тихонько ждут судьбы? — жалостливо прошептала Мелита, прижимая «третье ухо» к двери.

Первый же возглас опроверг ее опасения…

— Да не, ты делаешь подсечку, а я бью!

…но легче никому не стало.

Посыпались другие голоса.

— Да, а как же волки… тот дядька, меня который притащил, он сказал, если сбегу… волки поедят!

— Ну, и сиди, хлюпай! Э-э, Тис, дай стул!

— У-у, тяжелый…

— Ничего, прорвемся!

— Так в лес или нет?

— А если они колданут на нас? Своими штуками?

— А я тоже так умею!

— Чего ты за косы дергаешь, я тебе дерну!

Что-то грохнуло — кажись, мебель. Кто-то изнутри откомментировал это так: «А энтим осколком хорошо в брюхо зарядить кому-нить». Теперь сглотнули уже и Нольдиус с Дарой.

— Как ты вообще собираешься с ними разговаривать?

Глаза Мелиты были чистыми и удивленными.

— А я не сказала? Как всегда! «Плохой артефактор — хороший артефактор»…

Кристо почувствовал себя смертником. Из их маленького отряда только он подходил на роль плохого артефактора.

— А Дара тебя прикроет щитами и суровым выражением лица! — утешила Мелита. — Давайте, врывайтесь и вещайте им про дисциплину, только очень-то не пережимайте, а то они пока очень нервные, мало ли что…

«Про какую, растуды ее, дисциплину?» — хотел еще спросить Кристо, который это слово большую половину жизни полагал ругательным. Но Мелита уже распахнула двери, а Нольдиус услужливо подтолкнул внутрь.

Кристо не придумал ничего лучшего, как влететь в комнату на всех парусах и заорать в лучших традициях любимых боевиков:

— Всем стоять, руки за головы, вы имеете права хранить молчание, работает артефакторный спецназ!!! — ну, может, кое-что он сказал и неправильно, зато получилось громко. С первой же секунды в него полетели стулья, пуфики, какие-то перья, одна длинная иголка и несколько огненных сгустков — бил кто-то из телесных магов. Щиты Дары сработали четко, и Кристо продолжил невозмутимо орать, только зажмурился для надежности: — Прижаться к стенке, замереть и не рыпаться, а то я в гневе страшен как э… как…

— Кузнец с похмелья? — раздался несколько отстраненный девчоночий голосок откуда-то из угла.

— Еще страшнее! — Кристо выкатил глаза и продолжал орать: — И не швыряться в меня больше ничем: тебе говорю и тебе, а то как кину что-нибудь в ответ — твои пятки в Семицветнике увидят, ясно вам?! А теперь слушайте: вы — в Одонаре, учиться и жить здесь будете пока что… кому сказал, не швыряться! — в ответ в него полетели два остова от стульев, и он проклял того, кто вообще поставил в комнату мебель. — Вот, значит, будете жить и вести себя нормально! Не орать, вещи не бить, ходить на занятия, и тогда никто вас не тронет и вообще вас зауважают! А будете вести себя, как сейчас, — так у нас в Хламовище артефакты ой, какие голодные — сожрут и не заметят!

Все это он, красный, растрепанный и с выпученными глазами проорал почти единым духом. Атаки прекратились. Возле двери с приподнятыми руками и брезгливым выражением на лице стояла Дара, и детки, кажется, испугались ее больше, чем любого крика. Смотрели с опаской.

Потом кто-то начал подвывать. Слабо, но выразительно.

Здесь полагалось явление чего-нибудь чудестного, и чудесное выпорхнуло из-за спины Кристо в виде Мелиты.

— Кристо, ты их перепугал! — воскликнуло чудесное укоризненным голоском. — Ну, разве можно так с такими замечательными ребятами? А посмотри, какие у них способности: пари держу, скоро они будут создавать такие чесалки, что просто залюбуешься! Или, может, даже сами придумают новые шуточные артефакты: Нольдиус, как думаешь, им по силам?

Академический кивок Нольдиуса и неопределенное «мгм» были приняты как мнение очень большого авторитета. Артефакторная молодежь пораскрывала глазенки и рты и воззрилась на Мелиту жадно. Кристо только теперь смог рассмотреть — что им там подкинули Светлоликие.

Девять мальчишек и пять девчонок, все в возрасте от шести до десяти, кроме одного амбала-переростка годиков этак четырнадцати. Прилично одеты только двое мелких: видно, просто пробудился дар артемага, и их забрали из семей с согласия родителей. На остальных разной степени поношенности тряпье. Многие глядят исподлобья, по-волчьи, у одного глазки так и шныряют во все стороны — ясно, вор, придется отучать. Девочка лет девяти в углу вообще не обернулась и тихо напевает себе что-то под нос про кладбищенские сосны. Еще одна трясется так, что даже глаза дрожат — огромные, выпученные от недоедания.