Последняя игра - Дэвид Эддингс

Где-то поблизости небольшая группа музыкантов исполняла заунывные мелодии.

Зарат с каким-то грустным интересом и печалью в глазах наблюдал, как молодая кошка подкрадывается к скатанному в шарик кусочку пергамента, причем лапы ее бесшумно двигались по ковру, а на мордочке застыло выражение пристальной сосредоточенности.

Когда принцессу Се'Недру и ее спутников привели в шатер, Зарат, сидевший на низком диване с подушками, предостерегающе поднял руку, требуя тишины. Глаза его все еще следили за кошкой.

— Она охотится, — пробормотал император лишенным всякой интонации голосом.

Кошка все ближе подползала к намеченной добыче, она припадала к земле и нервно перебирала задними лапами, Вдруг она прыгнула на пергамент. Шарик зашуршал, когда она схватила его, и удивленная кошка высоко подпрыгнула. Потом осторожно тронула шарик лапой и, найдя вдруг новую забаву, стала катать шарик по полу легкими ударами лапы.

Зарат грустно улыбался.

— Молодая кошка, — сказал он, — ей предстоит еще многому научиться. — Он грациозно поднялся и поклонился Се'Недре. — Ваше императорское высочество, — официально приветствовал он ее. Голос его был звучным, но каким-то безжизненным.

— Ваше императорское величество, — отвечала Се'Недра, склоняя голову в ответ.

— Пожалуйста, добрый человек, — сказал Зарат Дернику, который поддерживал все еще слабую Полгару, — пусть леди отдохнет здесь. — Он показал на диван. — Я пошлю за врачами, и они займутся ее недомоганием.

— Ваше величество слишком добры. — Се'Недра произнесла эту ритуальную фразу, но глазами прощупывала лицо Зарата, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на его настоящие намерения. — Можно только удивляться, встретив при сложившихся обстоятельствах такую обходительность.

Зарат опять улыбнулся, но довольно криво.

— Конечно, считается, что все маллорийцы ярые фанатики — вроде мергов.

Обходительность — черта не их характера, ведь так?

— Мы мало знаем о Маллории и ее народе, — ответила принцесса. — Я не знала, чего следует ожидать.

— Удивительно, — заметил император, — а я наслышан о вашем отце и о ваших олорнских друзьях.

— В сборе сведений ваше величество пользуется помощью гролимов, — сказала Се'Недра, — в то время как мы должны полагаться на обыкновенных людей.

— Гролимов переоценивают, принцесса. Они, во-первых, прежде всего преданы Тораку, а во-вторых, своим собственным иерархам. Они говорят мне только то, что хотят сказать, хотя время от времени я ухитряюсь получить хотя бы от одного из них чуть больше сведений. Это заставляет быть честными остальных.

В шатер вошел слуга, упал на колени и уткнулся лицом в ковер.

— Да? — спросил его Зарат.

— Ваше императорское величество приказали привести сюда короля таллов, — ответил слуга.

— Ах да. Я почти забыл. Пожалуйста, извините меня, принцесса Се'Недра, всего одна минута. Это небольшое дельце, которое требует моего внимания.

Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, вы и ваши друзья. — Он критически осмотрел доспехи Се'Недры. — После того как мы отобедаем, я попрошу моих придворных подыскать более подходящую одежду для вас и леди Полгары. Не нужно ли что ребенку? — Он с любопытством посмотрел на Миссию, который внимательно наблюдал за кошкой.

— С ним все будет в порядке, ваше величество, — ответила Се'Недра. Ее ум лихорадочно работал. Возможно, с этим вежливым, лощеным господином будет легче иметь дело, чем она предполагала.

— Приведите короля таллов, — приказал Зарат, устало прикрывая глаза рукой.

— Тотчас, ваше императорское величество, — сказал слуга, вскочил на ноги и попятился из шатра, согнувшись в три погибели.

Гетель, король Мишарак-ас-Талла, оказался полным человеком с гладкими волосами темного цвета. Когда его ввели, лицо короля было бледным, и он сильно дрожал. — В ваше императорское в-величество, — заикаясь, произнес он хриплым голосом.

— Вы забыли поклониться, Гетель, — мягко напомнил ему Зарат. Один из маллорийских стражников сжал кулак и ударил им Гетеля в живот. Таллский монарх согнулся пополам.

— Вот так значительно лучше, — одобрительно сказал Зарат. — Я пригласил вас сюда в связи с некоторыми прискорбными новостями, которые получил с поля боя. Мои командиры докладывают, что во время столкновения у Талл Марду ваши войска не вели себя должным образом. Я не солдат, но мне кажется, что ваши люди могли бы выдержать по крайней мере хоть одну атаку мимбратских рыцарей, прежде чем обратиться в бегство. Я получил, однако, сообщение, что они этого не сделали. Можете ли вы как-то объяснить это?

Гетель начал бормотать что-то невразумительное.

— Я думаю вот что, — сказал ему Зарат. — Судя по моему опыту, неспособность людей делать то, что от них ожидают, возникает из за плохого руководства. Видимо, вы не позаботились о том, чтобы поддержать в своих людях храбрость. Это серьезный промах с вашей стороны, Гетель.

— Простите меня, великий Зарат, — стонал король таллов, от ужаса падая на колени.

— Ну конечно, я прощаю вам, дорогой соратник, — сказал ему Зарат. — Как нелепо с вашей стороны думать, что я этого не сделаю. Но тем не менее какое-то наказание все-таки необходимо, вы так не думаете?

— Я целиком принимаю на себя ответственность, — заявил Гетель, все еще стоя на коленях.

— Прекрасно, Гетель. Просто великолепно! Я очень рад, что эта беседа проходит так хорошо. Нам удалось избежать всевозможных неприятностей. — Он повернулся к слуге. — Будьте так добры, возьмите короля Гетеля, и пусть его выпорют.

— Будет сделано, ваше императорское величество. Гетель вытаращил глаза, когда двое солдат рывком поставили его на ноги.

— Теперь, — задумчиво произнес Зарат, — что же мы будем с ним делать, после того как выпорем? — Он подумал секунду. — А, знаю. Есть поблизости какие-нибудь прочные доски?

— Это же голая степь, ваше императорское величество.

— Очень жаль. — Зарат вздохнул. — Я собирался вас распять, Гетель, но, думаю, придется мне отказаться от этого. Возможно, еще пятьдесят плетей послужат вам хорошим уроком.

Гетель начал реветь.

— О, мой дорогой соратник, так не пойдет. Вы же король, в конце концов, и должны непременно подавать хороший пример своим людям. Ступайте же, у меня гости. Есть надежда, что лицезрение вашей публичной порки послужит хорошим уроком вашим войскам и побудит их делать свое дело получше. Они сообразят, что если я сделал такое с вами, то, что я сделаю с ними, будет значительно хуже.

Когда вы поправитесь, помогите им утвердиться в этом заключении, потому что в следующий раз, когда это случится, у меня под рукой окажутся необходимые доски.