Северное Сияние. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

Именно поэтому мы и позволяли себе сейчас насмехаться над прессой – здесь, в этом мире, стать врагом коллективной журналистской братии для аристократии просто нереально. К тому же у каждого сильного рода или клана есть свои прикормленные издания, которые всегда следуют нужной повестке. Так что ссориться с прессой в этом мире можно было совершенно безбоязненно. Что мы и делали, придерживаясь принятого ранее плана по созданию ажиотажа вокруг команды.

Но по тону дальнейших вопросов явно было заметно, что во многих головах не пропало желание поймать нас на небрежении к противникам и акцентировать внимание на этом, выставляя команду в невыгодном свете. И сыплющиеся вопросы все же заставили меня конкретизировать недавно сказанное. Что я и сделал, отвечая на очередной вопрос, перенаправленный мне Эльвирой:

– Вам может показаться, что одержанная нами победа была добыта с удивительной легкостью. Могу вам сказать, что это не так. Команда Мариинской женской гимназии славного города Красноярска – это действительно серьезный соперник. Что они, кстати, показали в своем предыдущем выигранном матче, и наверняка еще покажут и в будущем.

Дело в том, что мы – наша команда, просто находимся на качественно ином уровне, и в практической стрельбе – именно в практической стрельбе, с многочисленными турнирными ограничениями, на голову превышаем всех соперников. Если же взять гамбургский счет, то соперничавшие вчера с нами леди, – наклонился я над столом, выглядывая сидящих на другой стороне двух представительниц команды Мариинки, – могут превосходить нас в тысяче других вещей.

Девушки из команды соперника обе посмотрели на меня, после чего я – так и нависая над столом, почтительно кивнул им, после чего вернулся в прежнее прямое положение.

– Вопрос к Артуру Волкову, – воспользовавшись паузой, подняла руку Мария Караулова.

– Да?

– А что такое гамбургский счет?

Так. И что же такое гамбургский счет? – спросил я свою память, и собрав воедино воспоминания, вдруг понял, что данное выражение этому миру непонятно. Потому что локально возникло в двадцатых годах моей действительности, в Советской России.

– Вы же знаете, я немного не местный, – улыбнулся я Марии, намекая на свое калифорнийское варварство. – Поэтому прошу простить за эзопов язык. Гамбургский счет – это выражение, довольно широко известное в узких кругах. В контексте обсуждения означает, что мы соревнуемся лишь в узкоспециализированной дисциплине, причем с множественными ограничениями. Если же расширить условия в рамках объективной реальности, то вполне возможно, что леди из команды соперника могут нам и фору дать по многим направлениям.

Сделав короткую паузу для возможности оценить мою сентенцию, я продолжил, развивая тему.

– Наверняка многие из вас уже в курсе, или поняли только сегодня, что мы, команда Арктической императорской гимназии имени Петра Кузьмича Пахтусова, в силу некоторых причин без уважения относимся к представителям вашей древнейшей профессии. Конечно же, не ко всем – и настороженно относясь к профессии журналиста в целом, мы уважаем отдельных ее представителей. Это действительно так. Но никто и никогда не вправе будет сказать, что наша команда без уважения относится к противникам.

Неожиданно почувствовав справа движение, я повернулся и увидел, что одна из присутствующих девушек из Мариинской гимназии повторила мой недавний жест, наклонившись над столом.

Варвара Юрьева. Просто Варвара Юрьева, капитан команды Мариинской женской гимназии. Судя по ее утонченным чертам лица, причем чертам естественным, а не косметически выверенным, она может быть такой же простой девицей, как и Эльвира Зарипова.

Наклонившаяся над столом девушка, поймав мой взгляд, легким кивком – естественным и элегантным даже в столь неудобной позе, выразила мне благодарность, и вернулась в прежнее положение.

После того, как я уже в открытую признался присутствующей пишущей братии, что мы к ним без симпатии, несколько вопросов было задано девушкам из Мариинки, после чего пресс-конференция как-то скомкано завершилась. Также сумбурно, как и началась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вежливо попрощавшись со всеми журналистами, мы с Эльвирой покинули зал и отправились на выход. Выходя из Мариинской гимназии на улицу, проходили через выстроенный конвой Красноярского казачьего дивизиона.

Глядя на темно-зеленые мундиры казаков и многочисленные знаки боевого отличия, я задумался, и понемногу начал кое о чем догадываться. И уже в самолете, не обращая ни на кого внимания, полез в ассистант и начал смотреть местоположение всех остальных команд-соперников. Не обращал внимания даже на Валеру, который после того, как я помешал ему увеличить личный счет, был на меня немного зол и расстроен. Немного потому, что лидерство в общем турниром зачете личной статистики он сохранил, о чем раз за разом мне сообщал в разных интерпретациях, пользуясь моим плюшевым молчанием.

Я же, просмотрев оставшихся противников, уверился в возникшей догадке – для участия в нижней сетке турнира были выбраны учебные заведения, связанные с воинским частями так называемых, неофициально конечно же, охотников за магами. Словно специально. Хотя почему словно? Наверняка специально подбирали. Озвучив вслух появившуюся догадку, я наконец обратил внимание на Валеру, и дальнейшая дорога домой была скрашена тренировками устной пикировки.

Когда прибыли в Архангельск, подспудно ожидал чего-то этакого. Но в отличие от предыдущей недели, эта ночь на понедельник прошла без приключений. И утром, торопливо поглощая поданной лично Зоряной завтрак, находился в приподнятом ожидании. Именно сегодня мы ждали обещанного Императором навигатора; за прошлую неделю никто не явился, мы так и оставались предоставленными сами себе. Начали даже понемногу волноваться, но Ольга намеком сгладила впечатление, сообщив что ожидать гостя следует именно в понедельник. Чем – своей успокаивающей подсказкой, положила еще один камешек на фундамент моего, сначала казавшемся нереальным предположения, что она как-то напрямую связана с Императором.

Впрочем, эту тему с ней я пока не поднимал, выжидая подходящего момента.

Но к обеду, когда понедельник понемногу уже близился к вечеру, некоторое беспокойство начало нарастать. Потому что навигатора на горизонте не было видно. Да, в расписании стояла назначенное на 17:30 вводное лекция по Магическому сопротивлению, но в то, что именно это прибытие нашего навигатора, не верилось. Потому что лектором значился полковник Николаев Сергей Александрович.

В доступном разделе его личного дела можно было прочесть, что господин полковник является одаренным шестого золотого ранга, повелевающим Огненной стихией. Кроме того, для лекции по магическому сопротивлению было приглашено сразу несколько классов, в том числе наш «Индиго». Претерпевший со времен учебы в Елисаветграде серьезные изменения – сменилось более половины состава. Те представители кланов новой знати, что обучались в классе, остались в Елисаветграде, так что до двадцати пяти человек класс был дополнен представителями имперской аристократии из других, расформированных классов.

Заходя на Малую Арену, я отметил волнение большинства прибывших на лекцию гимназистов. И подумал о том, что для нас – Эльвиры, Валеры и меня, периодически общающихся и существующих рядом с гениями по типу Ольги или Анастасии, или одаренными самых высоких рангов, встреча с полковником не казалась чем-то из ряда вон. Но остальные, рядовые гимназисты, находились в некотором беспокойстве – все же шестой ранг для обычного, а не поднебесного гражданина или подданного, да даже для владеющего аристократа, это высоко. Очень высоко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Драгунский полковник встретил нас в аудитории малой арены. Высокий, черноволосый, с тонким лицом и аккуратной бородкой клинышком, в простом полевом мундире, с длинными колодками наград и отличительных знаков. Держа руки за спиной, он невозмутимо ожидал пока все гимназисты рассядутся по местам.

Я был в числе первых, кто прошел в двери и занял место раньше многих. И сейчас, осмотрев военного, я понемногу обращал пристальное внимание на остальных гимназистов. И мне не очень была понятна причина того, что я очень хорошо ощущал обычно не столь заметный эмоциональный отклик присутствующих. Потому что к неизвестному полковнику, пусть даже это огненный одаренный шестого ранга, большинство, как я чувствовал, испытывали серьезный пиетет.