15 встреч с генералом КГБ Бельченко - Алексей Попов

В результате наших возрастающих активных действий число бандформирований становилось все меньше и меньше. Как я упоминал ранее, были полностью ликвидированы самые крупные банды: Рагнера, Котвича, Сибиряка, Германа и др.

Бандиты целенаправленно охотились за мной. В Минске 16 октября 1946 года снайпер из расположенного рядом с домом сарая, целясь через чердачное окно в окно моей спальни, выстрелил в меня. Это случилось на рассвете, вскоре после того, как я вернулся домой. Так как я был укрыт в тот день купленным Надеждой Павловной одеялом, пуля, летевшая в меня, не пробила толщу ваты, а, свернув ее в комок, застряла там, нанеся в области живота удар и слабый ожог. Стрелявший быстро скрылся, да и активных мер поиска не принималось, т. к. убийств было тогда немало и отвлекать силы я не разрешил.

Лаврентий Цанава каким был, таким и остался. Надменным, нагловатым… Он считал себя в Белоруссии вторым человеком после П. К. Пономаренко.

Цанаву арестовали в 1952 году по делу С. М. Михоэлса.

Михоэлс был ликвидирован в январе 1948 года. Этой операцией на месте руководили первый заместитель В. С. Абакумова С. И. Огольцов и министр госбезопасности Белоруссии Л. Ф. Цанава. Михоэлса и сопровождавшего его знакомого Голубова заманили на дачу Цанавы под предлогом встречи с ведущими белорусскими актерами, сделали смертельный укол и бросили под колеса грузовика, чтобы инсценировать бандитский наезд на окраинной улице Минска. За рулем грузовика сидел сотрудник транспортного отдела МГБ по Белорусской железной дороге.

А. П. Судоплатов пишет в своей книге, что Голубов был агентом МГБ в среде творческой интеллигенции, чего Михоэлс, конечно, не знал. В той ситуации, однако, он оказался нежелательным свидетелем, поскольку именно с его помощью удалось привезти Михоэлса на дачу. Я этого утверждать не могу, поскольку такой информацией не обладаю.

Рано утром у разрушенного в годы войны стадиона «Динамо» оперативники моего ведомства обнаружили трупы Михоэлса и Голубова. Об этом мне доложил по телефону мой заместитель, комиссар милиции Красненко. Михоэлс находился в Минске по общественным делам. Это известие очень встревожило меня. Убийство было не рядовое.

Я сам лично выехал на место происшествия. Там вовсю шли следственные действия. Был составлен протокол осмотра. На трупах и на дороге (был снег) отчетливо виднелись отпечатки протекторов шин автомобиля.

Приехав к себе, я вызвал всех своих заместителей и в жесткой форме потребовал в кратчайшие сроки найти машину, послужившую причиной смерти этих людей.

Уже во второй половине дня Красненко мне доложил, что оперативники МВД обнаружили разыскиваемый автомобиль. Когда же я стал его расспрашивать, как проходил поиск и где обнаружили машину, мой заместитель ответил, что автомобиль стоит в гараже МГБ республики. Я поинтересовался, не могло ли это быть ошибкой. Красненко сказал, что его люди тоже сомневаются, но им не дали провести более тщательную проверку сотрудники госбезопасности.

Заподозрив неладное, я позвонил министру внутренних дел СССР С. Н. Круглову и доложил об этом происшествии. Он был страшно удивлен и приказал мне активизировать розыск преступников. Мне ежечасно докладывали, как проводится розыск.

Меня вызвали в ЦК, и один из секретарей попросил принять все меры по розыску убийц. Встал вопрос об отправке трупов в Москву. Я поручил заниматься этим Красненко. Вскоре подъехал и Цанава. Я его хорошо знал, и поэтому его поведение меня удивило. Он был слишком любезен со мной. Цанава взял меня под руку, отвел в сторону и сказал: «Я знаю, что твои люди были у меня в министерстве в гараже. Это была не слишком хорошая идея. Я прошу тебя не производить больше каких-либо действий против моих людей. Население может нехорошо подумать о нас. Делом занимайся, убийц ищи, но не лезь ты, куда тебя не просят». Подозрения мои еще больше усилились.

Из министерства я снова позвонил Круглову и доложил о том, что в гараже МГБ Белоруссии была обнаружена машина, переехавшая Михоэлса и Голубова. Министр выслушал меня и сказал, чтобы поиск преступников продолжали, но не особенно популяризируя это дело. Вообще, голос у Круглова был какой-то вялый, и я удивился, что начальник не стал, как это бывает в таких случаях, «рвать и метать», чтобы ему быстрее представили результат. Тем более меня удивил конец нашей беседы. «Вы, в общем, не особо там копайте», — сказал министр и положил трубку телефона.

Сопоставив разговоры с Цанавой и Кругловым и не зная, естественно, подоплеки этого дела, я занял выжидающую позицию. Розыск велся, но подчиненных своих я не подстегивал.

Будучи министром госбезопасности Белоруссии, Цанава в близких ему кругах не раз говорил об Абакумове как о неграмотном человеке (у того было якобы 4 класса образования). Но когда он переехал в Москву и стал заместителем В. С. Абакумова, то переменил свою точку зрения. В приватных беседах Цанава говорил мне о своем шефе как о талантливом человеке. Не знаю, насколько он был искренен.

У меня был конфликт с Цанавой. Из Центра пришел приказ передать милицию в ведение МГБ. Вначале в 1947 году в МГБ передали Управление по борьбе с бандитизмом. И это было правильно. Крупные банды были разгромлены, и борьба с мелкими была передана в ведение МГБ. Начальником Управления был Гранский. Заместителями у него остались Лисовский, Жуковский и Гредасов.

Лисовский был личностью легендарной. Еще в годы Гражданской войны он был внедрен в одну из крупных банд, вошел в доверие к главарю и затем подвел ее под разгром. За этот подвиг на 1-м съезде Советов Белоруссии он был награжден орденом Красного Знамени.

Жуковский тоже был опытным чекистом, разработал не одну операцию по ликвидации уголовных банд.

С. Н. Гредасов с 17 лет начал работать в органах госбезопасности. До войны он возглавлял райаппарат в Граево Белостокской области. Закончил он свою карьеру министром внутренних дел Якутской АССР.

Была создана комиссия по передаче милиции в МГБ, в которую вошли Д. С. Гусев — заместитель Цанавы, и мой заместитель С. Д. Красненко. Когда происходит дележ такого рода, то, как правило, не обходится без конфликтов. Всегда тот, кто принимает, хочет забрать как можно больше, а тот, кто отдает, хочет больше оставить. Практически всегда на этой почве между руководителями возникают конфликты.

Цанава попросил у меня дополнительно 12 человек работников милиции и одного заместителя начальника ХОЗУ подполковника Пономарева. Красненко мне доложил об этой просьбе, но сказал, что не видит оснований для ее исполнения.

Мне позвонил Цанава и начал говорить, что Красненко не отдает ему людей. Я в ответ сказал, что это не совсем порядочно забирать у нас сотрудников больше, чем ему положено. «Хорошо, сейчас я к тебе подойду», — сказал Цанава и повесил трубку. Министерства находились рядом. Пришел, поздоровались. Цанава начал просить у меня этих людей. Я ответил отказом. Тогда Цанава промолвил: «Ну, если ты не согласен, то мне у тебя делать нечего». Развернулся и ушел.