Августовские пушки - Барбара Такман

Не меньший гнев бушевал в штабе 8-й армии после получения донесения от Франсуа. По телефону и телеграфу ему было приказано приостановить боевые действия, к нему выехал генерал-майор, чтобы лично подтвердить приказ. Карабкаясь по лестнице на колокольню и находясь не в меньшем возмущении, которое только что царило здесь, он закричал генералу Франсуа: «Командующий приказывает немедленно прекратить бой и отступить к Гумбинену!» Взбешенный тоном и манерой обращения, Франсуа ответил: «Сообщите генералу фон Притвицу, что генерал фон Франсуа прекратит бой, когда разобьет русских!»

Тем временем с правого фланга была послана германская бригада с пятью артиллерийскими батареями, чтобы атаковать русских с тыла. Из-за преждевременного наступления III русского корпуса, особенно его 27-й дивизии, которая вела бой у Сталюпенена, между ней и соседним корпусом образовался разрыв слева, не защищенный от германского нападения. Полк, на который обрушились немцы, дрогнул и побежал, заставив отступить и 27-ю дивизию, оставившую немцам 3 тысячи пленных[66]. Хотя армия Ренненкампфа вышла на назначенный рубеж в тот же день, 27-ю дивизию пришлось отвести к границе на переформирование, задержав наступление на целый день.

Сияя от победы, Франсуа, эвакуировав Сталюпенен, отступил ночью к Гумбинену, убежденный в преимуществах неповиновения.

Несмотря на задержку, армия Ренненкампфа возобновила наступление. Но уже 19 августа она начала страдать из-за недостатков снабжения. Находясь всего лишь на расстоянии 15 километров от своей границы, командиры корпусов начали докладывать о том, что запасы не поступают и что они не могут связаться друг с другом и со штабом армии. А перед ними дороги были забиты стадами коров и овец, угоняемыми уходящим населением.

Бегство жителей и отступление корпуса Франсуа[67] заставили Ренненкампфа и его начальника, командующего Северо-восточным фронтом генерала Жилинского, поверить, что немцы эвакуируют Восточную Пруссию. Это не устраивало русских, поскольку если германская армия так быстро отступит, она избежит уничтожения в результате планируемых русских клещей. Поэтому 20-го числа Ренненкампф приказал остановиться, но не из-за собственных трудностей, а для того, чтобы вовлечь противника в сражение, предоставив тем самым 2-й армии Самсонова возможность подтянуться для решительного удара по германскому тылу.

Генерала Франсуа не нужно было уговаривать. Ощущая запах боя, он 19 августа телефонировал фон Притвицу в штаб 8-й армии, требуя разрешить ему контратаковать вместо отступления. Это блестящая возможность, настаивал он, поскольку русское наступление было не равномерным и не настойчивым. Он чувствительно описал бегство жителей и страстно восставал против позорного оставления прусской земли ненавистным славянам.

Притвиц колебался. Намереваясь дать бой за Гумбиненом, 8-я армия хорошо подготовила позиции вдоль реки Ангерапп. Но слишком раннее выступление фон Франсуа изменило план, и теперь его корпус находился в 15 километрах к востоку от Гумбинена. Позволить ему атаковать означало принять бой далеко от позиций на Ангераппе, заставить два с половиной корпуса подтянуться к нему, отойдя еще дальше от XX корпуса, высланного, чтобы следить за армией Самсонова с юга, лишив этот корпус поддержки, которой он мог потребовать в любое время.

С другой стороны, вид германской армии, отступавшей без серьезного сражения, пусть даже только на тридцать километров и на виду у испуганного населения, был нетерпим. Решение еще более усложнилось, когда немцы перехватили приказ Ренненкампфа остановиться. Приказ был отдан русским командирам корпусов по радио с применением простого кода, который германский профессор математики, призванный на войну и служивший в штабе 8-й армии в качестве криптографа, без труда расшифровал.

Возник вопрос: надолго ли остановился Ренненкампф? Сроки, в которые немцы могли свободно сражаться с одной русской армией в отсутствие другой, истекали. К этому вечеру три из шести дней, бывших в запасе, уже прошли. Если немцы будут ждать Ренненкампфа на реке Ангерапп, они могут оказаться сразу между двумя армиями. Как раз в этот момент было получено сообщение от XX корпуса, извещавшее, что армия Самсонова в то утро перешла границу.

Вторая половина клещей приближалась. Либо немцы должны сразу же двинуться на Ренненкампфа, отказавшись от своих подготовленных позиций на Ангераппе, либо оторваться от Ренненкампфа и повернуться против Самсонова. Притвиц и его штаб остановились на первом решении и приказали Франсуа атаковать на следующее утро, 20 августа. Единственная сложность заключалась в том, что остальные два с половиной корпуса, послушно ожидавшие на реке Ангераппе, не могли действовать одновременно с ним.

Перед рассветом тяжелая артиллерия Франсуа открыла огонь, застав русских врасплох. Обстрел продолжался полчаса. В 4 часа утра его пехота двинулась вперед, плохо различимая в предрассветных сумерках, пока не вышла на расстояние ружейного выстрела от русских позиций. С наступлением утра бой разгорался как огонь, постепенно охватывавший хворост. Русские батареи открыли огонь по приближавшимся серым цепям, и неожиданно белая дорога, лежавшая на их пути, стала серой от покрывших ее трупов. Поднялась вторая серая волна, приблизилась. Русские уже могли различить остроконечные шлемы. Снова ударили батареи, снова волна легла и снова поднялась следующая. Русские пушки, боезапас которых исчислялся по 224 выстрела на день, вели огонь, требовавший 440 снарядов в день. В небе появился самолет с черными крестами и начал бомбить русские батареи. Серые волны продолжали наступать. Они уже были на расстоянии 500 метров, когда русские пушки вдруг замолчали. Кончились снаряды.

Две дивизии Франсуа отрезали 28-ю дивизию русских, которая понесла 60 процентов потерь, то есть была фактически уничтожена. Кавалерия Франсуа с тремя батареями на конной тяге, далеко обойдя русский край и не встречая сопротивления кавалерии противника, не имевшей артиллерии, атаковала русский обоз. Таковы были успехи корпуса, действовавшего против правого фланга Ренненкампфа[68], но в центре и на левом фланге положение было совсем другим.

Здесь, предупрежденные звуками артиллерийской подготовки корпуса Франсуа, русские были готовы к сражению, которое развернулось на 50-километровом фронте.

В центре германский XVII корпус не вышел на рубеж наступления до 8 часов утра, отстав от Франсуа на четыре часа, а на правом германском фланге I резервный корпус появился только в полдень. XVII корпусом командовал генерал Август фон Макензен, еще один из тех генералов, которые участвовали в войне 1870 года и теперь были в возрасте 65 или старше.

I резервным корпусом командовал генерал Отто фон Белов. Вечером 19-го числа, когда был получен неожиданный приказ присоединиться к Франсуа и начать наступление за Гумбиненом на следующее утро, он находился за Ангераппом. Поспешно собрав свои части, Макензен ночью перешел реку и оказался среди беженцев, телег и скота, двигавшихся по дорогам. Пока войска построились в боевые порядки и подошли достаточно близко, чтобы начать бой, преимущества неожиданного нападения были утеряны, и русские открыли огонь первыми.

Результат обстрела от тяжелых орудий[69] бывает самым ужасающим для тех, кто оказывается под огнем. В данном, хотя и редком в 1914 году, случае под огнем оказались германские войска. Пехота была прижата к земле и лежала, не смея поднять голову, рвались патронные и снарядные ящики, носились обезумевшие лошади. Во второй половине дня 35-я дивизия дрогнула под огнем. Одна рота бросила оружие и побежала, за ней вторая, паника охватила целый полк, потом его соседей. Вскоре по полям и дорогам в тыл бежали батальоны. Офицеры дивизии, штаба и сам Макензен бросились к ним наперерез в автомобилях, пытаясь остановить бегущих. Тщетно. Они остановились только через 20 километров.

Находившийся справа от Макензена I резервный корпус фон Белова не мог помочь соседу, потому что вышел еще позднее, а когда достиг назначенного рубежа у Гольдапа на краю Роминтенского леса, он сразу же был атакован русскими. Отступление корпуса Макензена открыло левый фланг Белова. Это также заставило его отойти, чтобы прикрыть отступление Макензена и защитить себя. 3-я резервная дивизия под командованием генерала фон Моргена выступила с рубежа реки Анграпп последней и прибыла только к вечеру, когда все уже было кончено. И хотя немцы отступили в порядке, а русские понесли тяжелые потери от корпуса Франсуа, сражение под Гумбиненом в целом было победой русских.

Притвиц видел, что ему грозило. Настойчивое русское преследование через взломанный германский центр могло продолжаться до самого Инстербургского промежутка, раскалывая 8-ю армию и отбрасывая корпус Франсуа на север, под прикрытие кенигсбергского укрепленного района, против чего особенно предупреждал генеральный штаб. Для того чтобы спасти 8-ю армию и не дать разделить ее, Притвиц в качестве единственного выхода решил отступить за Вислу. Мольтке сказал ему: «Не давайте расколоть армию. Не уходите с Вислы, но в крайнем случае можете оставить район к востоку от нее». Притвиц решил, что крайний случай наступил, особенно после разговора по телефону с Макензеном, который живо описал панику, охватившую его войска.