Очищение смертью - Нора Робертс

– Спасибо, детектив.

– Дайте мне что-нибудь, чтоб закрыть дело о взрывах, и мы будем квиты.

Ева стала из-за стола.

– Еще одна вещь, – сказала она. – Семьи убитых. Вы с ними в контакте?

– Время от времени.

– Могу я обратиться к вам еще раз, если понадобится?

– Вы знаете, где меня найти.

17

Ева снова отправилась в приходской дом церкви Святого Кристобаля. Роза О'Доннелл, растрепанная, хорошенькая, разрумянившаяся, открыла дверь. На ней был фартук поверх яркой блузки и узких черных брючек.

– Привет. Чем могу помочь?

– У нас есть пара вопросов к вам, а также к отцам Лопесу и Фримену.

– Отцов сейчас здесь нет, но… Вы не возражаете, если я приглашу вас на кухню? Я пеку хлеб, и вы меня застали в процессе.

– Да, конечно, пойдемте на кухню. Простите, как вы сказали? Вы его… печете? Сами? – спросила Ева, следуя вместе с Пибоди за Розой по приходскому дому. – В смысле, из муки?

– Да. – Роза с улыбкой оглянулась через плечо. – Из муки и других продуктов. Отец Лопес очень любит мой хлеб с розмарином. Я как раз собиралась месить тесто. Не хочу, чтобы оно перестоялось.

В маленькой кухне на рабочем прилавке стояли большая миска, мраморная разделочная доска и банка с мукой.

– Моя мама тоже печет хлеб, – вставила Пибоди. – И бабушка пекла, и моя сестра. Даже папа иногда помогает.

– Это приятное дело, – заметила Роза. – Успокаивает нервы. А вы печете?

– Очень редко, – покачала головой Пибоди, – а в последнее время вообще нет.

– Это требует времени. – Роза с силой погрузила кулак в миску с тестом. Ева нахмурилась. – Но оказывает терапевтическое действие. – Роза со смехом выложила тесто на доску и принялась месить. – Ну, говорите, чем я могу вам помочь?

– Вы жили в этом районе, – начала Ева, – весной 2043 года. Тогда произошло два взрыва.

– Ах, вот вы о чем… – Взгляд Розы потускнел. – Это было ужасное время. Столько утрат, боли, страха… Мои дети только-только пошли в детский сад. Я их забрала оттуда на месяц, глаз с них не спускала, боялась, вдруг с ними что-нибудь случится?

– Никого тогда так и не арестовали?

– Нет, насколько я знаю.

– Вы знали Лино Мартинеса?

– Все, кто жил в этих местах в то время, знали Лино. Он был главарем «Солдадос»… Он и этот горилла Стив Чавес. Он говорил, что защищает наш район, – голос Розы был полон презрения. – Хочет сохранить то, что принадлежит нам. Бедная, бедная его мать! Она надрывалась на работе, работала в ресторане моего дедушки.

– После второго взрыва следствие подозревало Лино, но его так и не смогли допросить.

– Я с самого начала думала, что он в этом замешан. Банда была его религией, а сам он в то время был фанатиком. Для него насилие было ответом на все вопросы. Но он исчез еще до того, как это случилось. Я хочу сказать, до второго взрыва. Многие думали, что он все это спланировал, подготовил, привел в движение, а потом скрылся, чтобы избежать ареста.

Роза сделала из теста три узкие длинные полоски и принялась заплетать их в косу, как женщина заплетает волосы. Ева следила за ней с невольным восхищением.

– Он должен был быть на тех танцах, когда взорвалась первая бомба, – продолжала Роза. – Он любил танцевать, но он тогда не пришел. На танцах не было никого из его окружения, если не считать Джо Инеса, когда это случилось. Ронни, дочка Лупе Эдвардса, погибла при взрыве. Ей только-только шестнадцать исполнилось.

Ева вскинула голову.

– И ни Лино, ни Чавеса там не было? Это ведь странно?

– Да я же говорю, он обожал танцульки, ему нравилось выставляться, пускать пыль в глаза. Ходили слухи, что они будто бы как раз собирались на танцы, когда бомба взорвалась. Может, это и правда. Как бы то ни было, Ронни погибла. Многие дети пострадали, некоторые серьезно. Ходили слухи, что бомба предназначалась Лино. И когда он сбежал всего через неделю, многие люди говорили, это потому, что он знал: «Черепа» на этом не остановятся, они попытаются еще раз. Некоторые верили, будто он сбежал, чтобы невинные люди не пострадали. – Роза презрительно скривила губы. – Можно подумать, он герой!

Ева внимательно изучала ее лицо.

– Вы не считаете его героем?

– Нет. Я думаю, он сбежал, потому что был трусом. Я думаю, это он организовал второй взрыв, а сам постарался оказаться как можно дальше от эпицентра.

– По второму делу тоже никого не арестовали.

– Нет, но все считают, что это дело рук парней из «Черепов». Кого же еще?

Ева помолчала, мысленно взвешивая «за» и «против».

– У вас лично были когда-нибудь неприятности с Лино?

– Нет. – Роза свернула заплетенное тесто в круг, выложила его на противень, а сама принялась лепить три новые полоски. – Я была старше него, а мои дети были слишком малы, как будущие члены банды они его не интересовали. К тому же его мать работала на мою семью. Меня и нашу семью он не трогал. Пытался вербовать кое-кого из ребят постарше, но мой дедушка провел с ним серьезный разговор на эту тему.

– Гектор Ортиц?

– Да. Лино его уважал, я думаю, за то, что дедушка сумел многого добиться. Дедушкой весь район гордится, поэтому нас Лино не трогал. – Роза оторвалась от плетения второй косички и взглянула на Еву. – Я что-то не пойму ваших расспросов, ведь Лино сбежал давным-давно. Думаете, он связан с отцом Флоресом… кем бы он там ни был? С его смертью?

– Человек, представлявшийся отцом Флоресом, – это и есть Лино Мартинес.

Роза бросила тесто и, спотыкаясь, отступила от стола.

– Этого не может быть. Нет, этого не может быть. Я же его знала! Я знала Лино, я бы его узнала. Я готовила для него еду, убирала и…

– Вы знали Лино, когда ему было семнадцать, держались от него подальше, и он вас не трогал.

– Да-да, это верно. Но все равно он заходил в ресторан, я видела его на улице. Как я могла его не узнать? Пенни Сото! В ресторанчике рядом с церковью. Она была… они были…

– Мы знаем.

Роза вернулась к своему тесту, но ее взгляд стал суровым.

– Зачем ему возвращаться под чужим именем? Все время притворяться… И я вас уверяю, уж она-то знала. Эта его девица. И наверняка она с ним спала. Они занимались сексом, пока он носил сутану?! Наверняка ее это возбуждало. Сука. Puta. – Роза перекрестилась. – Я стараюсь не сквернословить в приходском доме, но бывают случаи, когда это сильнее меня. И вот что я могу вам сказать, – продолжала она с ожесточением, – если он приехал сюда под чужим именем, значит, замыслил недоброе. Сколько бы он ни притворялся, сколько бы времени ни уделял церкви и молодежному центру, его цели не были чисты.