Скандальное обольщение - Шарлотта Физерстоун

— Разве ты не слышала гулявшие обо мне в свете слухи и сплетни, Изабелла?

— Нет. — Она осторожно обернулась и взглянула на него, он разглядел в ее глазах правду. Изабелла действительно не знала его тайны.

— Я убил свою мать.

Изабелла сделала резкий вдох, ловя губами воздух, и отшатнулась от него, оказавшись в противоположном углу экипажа.

— А также моего брата и женщину, на которой должен был жениться.

Она приоткрыла рот, потрясенная. Блэк отвернулся от нее, боясь заглянуть ей в глаза и увидеть животный ужас. Наступило неловкое молчание, он судорожно пытался подобрать нужные слова, чтобы объясниться.

— Я не верю.

Бешено вращавшийся мир внезапно остановился, и Блэк медленно приподнял голову.

— Не веришь?

— Ты не убийца.

Он коснулся ее, и она не отдернулась. Блэк приблизился к ней, и Изабелла не отшатнулась.

— Я и в самом деле убил свою мать. Она умирала от страшной опухоли груди. Испытывала ужасную, жуткую боль, — прошептал он. Воспоминания о непереносимых страданиях матери убивали его. Было мучительно наблюдать, как она медленно угасает на его глазах. — Матушка принимала специальное средство, чтобы облегчить боль, — настойку опиума и валерианы.

Глаза Изабеллы понимающе округлились.

— Она просила меня помочь ей умереть, — едва слышно продолжал Блэк свою исповедь. Он не смог найти в себе силы взглянуть ей в лицо и перевел взгляд на скромно сложенные на коленях руки. Блэк дотронулся до ее ладони, внимательно рассматривая аккуратно подстриженные ногти, и погладил ее подушечками пальцев. — Ей было так больно, но я не мог пойти на это. Она молила меня, и я… я отказал ей.

— Джуд… — прошептала Изабелла, касаясь его щеки.

Он прижал ее руку к лицу и закрыл глаза, принуждая себя закончить рассказ.

— Ей было чертовски, чертовски больно, — повторил Блэк дрожащим, срывающимся голосом, — но я все равно не мог… не мог, как бы она ни умоляла меня. Однажды, когда я сидел у изголовья ее кровати, матушка попросила меня налить ей чай. Я сделал это. Она охотно его выпила — впервые за несколько дней ей удалось хоть что-нибудь проглотить. А потом… — Он вздрогнул, целуя руку Изабеллы, прижимаясь к ней. — А потом она закрыла глаза и испустила последний вздох. И только тогда я заметил, что ее бутылочка с опийной настойкой пуста. Я приподнял крышку чайника, вдохнул запах валерианы и понял, что убил свою мать.

— Это было самоубийство, — убежденно произнесла Изабелла, и Блэк закрыл глаза, не желая ничего слышать. — Ох, Джуд! — с чувством воскликнула она, обнимая его, заставляя взглянуть в глаза. — Ты не убивал ее.

— Мой младший брат… Мы поссорились из-за женщины, и он отправился на охоту. Я не знаю, что случилось, но лошадь его сбросила. В руках у него оказалось заряженное ружье, оно выстрелило и убило его. Все решили, что это сделал я, потому что у него был роман с дамой, на которой я собирался жениться.

В глазах Изабеллы застыли такие симпатия и понимание, что Блэк ощутил неловкость. Он не заслуживал сострадания.

— Она тоже умерла, да? — спросила Белла, и Джуд кивнул, не открывая глаз.

— Мы были помолвлены много лет… Я… настаивал на необходимости заключения брака, а она… она негодовала и возмущалась. Она любила моего младшего брата. Когда он умер, она горько скорбела по нему и, вместо того чтобы выйти за меня замуж, убила себя накануне нашей свадьбы.

— Джуд. — Изабелла потянулась к нему, даря нежный поцелуй. — Ты не несешь ответственности за их смерти.

— Кто-то хочет убедить тебя в обратном. Кто-то желает заставить тебя думать, будто я также связан с исчезновением женщин из «Театра Адельфи» и убийством Алисы Фокс. Кто-то, — с обвинительными нотками в голосе воскликнул он, яростно сжимая ее в своих объятиях, — хочет, чтобы ты поверила в самое худшее во мне! Надеется забрать тебя от меня. Белла, — едва слышно промолвил он, касаясь своими губами ее губ, — не верь им. Не уходи. Не покидай меня.

Изабелла обмякла у него на руках, поддалась искушению. Да и как сказать «нет»? Она хотела этого мужчину. Эти страстные мгновения единения. Он показал ей свою уязвимость, разделил с ней гнетущие его тайны. Она чувствовала его боль как свою, сопереживала страданиям молодого человека, пережившего такую трагедию, понимала, какой ужасный груз носит он на сердце.

— Джуд… — шептала она снова и снова, когда он целовал ее; их губы встретились, горячие и алчущие. Языки соприкоснулись. Изабелла ощутила, как он осторожно опрокинул ее на спину. Она распростерлась на подушках кареты, Джуд оказался у нее между полусогнутых ног.

Его рука, горячая и сильная, скользнула ей под юбку — медленно, уверенно. Подобно губам и языку, его пальцы смущали ее, лишали способности мыслить, похищали волю. Единственным правильным решением было бы прекратить поцелуй, разомкнуть объятия, которые зашли уже слишком далеко. Вполне достойный и благонравный поступок, но Изабелла эгоистично желала большего, желала принять все, что он мог ей предложить. Маленькая скряга, сорока-воровка, по мнению Блэка, она была таковой, тащила к себе все, что попадало ей в руки, в том числе и воспоминания о нем. «Еще раз, всего лишь один раз», — настаивал слабенький внутренний голос. Пусть останется последнее, греховное, соблазнительное воспоминание, которое она сможет похитить, чтобы безраздельно владеть им в мрачной и одинокой ночной мгле, мысленно наслаждаться в уединении своей спальни.

Она больше никогда его не увидит. Глубоко в душе Изабелла понимала, что дальнейшие встречи с ним невозможны, ибо она не в состоянии противостоять ему, отказываться от того, что он столь охотно ей предлагает. Это представлялось ей единственным способом защиты — насильственно оборвать нити, связавшие их вместе.

Приняв непростое решение, Изабелла почувствовала, как отступили все ее горести и треволнения. Это действительно будет последним разом, и она желала наслаждаться каждым прикосновением, каждым вздохом, каждым обжигающим мгновением, проведенным в его объятиях.

Закрыв глаза, Изабелла прислушивалась к дыханию Блэка, издававшего хриплые, прерывистые звуки, прижимаясь своим возбужденным мужским естеством к ее бедрам. Его руки, такие большие и сильные, обнимали ее, она чувствовала, как он совершает волнообразные движения, накатывая на нее в настойчивом первозданном ритме острого желания, далеком от изящных хореографических экзерсисов. В атмосфере погруженной в полумрак кареты витала неутолимая, всеобъемлющая потребность обладания. Изабелла ощутила это по тому, как внезапно напряглись его плечи, бешено забилось ее сердце, участилось его судорожное дыхание.