Седая целительница - Зарина Солнцева

— Древний закон. — Русала поморщилась. — Если что или кто попадает на земли волкодавов, то отныне считается их добычей.

Быстро натягивая платье и носочки, я внутренне кипела от злости. Казалось, готова их всех на куски порвать. А вот сама Русала. Всегда бойкая и горячая, сейчас непривычно молчала и растерянно рассматривала меня.

— Погоди, Снеж. Не туда. — остановила она меня в коридоре. — Горан за старшего Вацлава оставил, а тот наказал ни тебя, ни Аглаю из дома не пускать. Вот сюда, здесь есть тайный проход.

Около каменной стены, под широкими гобеленами, и вправду оказалась узкая дверь. Скрывшись в темном туннеле, я старалась не отходить от Русалы.

— Как им это только в голову взбрело⁈ Отнять дитя у матери!

— Быстрее, Снежа. Пока на скважинах Ярополк со своей дружиной, они Младку в обиду не дадут. Но Вацлав уже отправил сменку. Те его соратники, сделают, как велено. А он против старейшин не попрет. — с некой ненавистью в голосе произнесла Русала.

— Вот сюда. Срежем через озеро. Оно должно быть покрыто льдом.

Глава 25

— Госпожа, госпожа, как же так⁈ Не отдам! Мои это дети! Мои малышки! Не отдам! Пустите! И я уйду! Уйду, клянусь богами!

— Хватит сопли разводить! Молодая ты! Подол приподнимешь перед мужиком и снова понесешь!

— Молю вас богами! Неужто сердца у вас нету⁈

— Заткнись, девка! Иначе я тебя…

— Что ты ей сделаешь⁈

Мой голос звучал так громко и холодно, что казалось, даже горы не настолько морозные. Янина застыла на месте, пока Млада в ее ногах плакала. Отыскав меня взглядом, молодая женщина сильнее разревелась, умоляюще взыв:

— Госпожа…

— Белая, что ты тут забыла?

Недовольно зыркнула на меня старуха, сложив брови косой линией. Злость бурлила по венам кипятком. Как ты, мразь такая, осмелилась еще меня спрашивать, что я тут забыла?

— Млада, встань, простынешь.

Не сводя взгляда с стекляных глаз Янины, тихо уронила я несчастной. Та икнула и отчаянно замотала головой.

— Мои дети… госпожа. Они заберут их. Молю, богами… госпожа! Молю!

— Это дети стаи черных волков! — высокомерно задрала нос старая карга. — Ты разродилась на наших землях, значит, и выводок твой наш трофей!

Млада испуганно округлила глаза и, кажется, перестала дышать.

— Еще одно слово слетит с твоих поганых уст. И ты отсюда живой не выйдешь, Янина.

Обманчиво спокойным голосом молвила я, ощущая, как кончики ногтей щекочет подступающее когти. Я до того, как на войну попасть, тоже робела под такими злыми взглядами. Да только немало насмотрелась. В иной раз и самой пришлось ножом обороняться, когда недруги прорывались.

Привыкшая я к смерти не меньше, чем к жизни.

А тут как стерпеть такое среди белого дня-то⁈ Клыки медленно удлинились. Волчица внутри встала на дыбы, тихо прорычав.

— Ты, видать, забыла, девка, свое место.

Выплюнула, словно яд, свои слова старуха, не щадя меня. Да только заколебалась ее уверенность, да и не только ее.

Млада подобралась и, попутно вытерая слезы, на ноги силилась встать. Янина же мрачнела с каждым мгновением.

— Не стой на моем пути, девка. Пожалеешь.

Сухие пальцы тоже украсились свежими когтями, а старушка оскалилась, вскоре явив свои пожелтевшие клыки.

— Я тебе не девка, смутьянка! Приди в себя и вспомни, кто перед тобой! Я жена альфы черных волкодавов, мать наследника!

— Ах ты ж, сучье отродье…

Она было двинулась на меня, распахнув ладонь с широкими когтями, да только дверь позади меня скрипнула и отворилась. Впустив в захудалую избу мощную фигуру бравого вояки.

— Ты верно, Янина, совсем разум потеряла на старости лет⁈ На жену альфы кидаешься?

Рявкнул волкодав, мигом шагнув впереди и заслонив меня и Младу своими широкими плечами.

— Ярррраполк! — зашипела змеей злая ведьма. — Не встревай! Не твое это дело, смекаешь⁈ Не твоего ума! Что заложено богами, то и сбудится! Они дар нам дали, детей отправили, а мы…

— А мы молча сидим и ждем альфу! — рявкнул волкодав, глянув мимоходом на зареванную Младу. — Шла бы ты лесом, Янина, да поживей. Вернется Горан, и не сносить тебе головы.

— Против воли богов едешь…

Зашипела старуха, сверкая стекляными глазами, да только волкодав остался верным себе. Лишь зубами скрипнул.

— Вон!

Тяжело шаркая ногами и скалясь на меня, старуха приподняла подол черного платья и метнулась к двери. Да только чую я, что не надолго она нас покинула.

— Госпожа, как же ты здесь очутилась?

Досадливо уронил Ярополк, разворачиваясь к нам лицом. Устыдить он меня взглядом захотел, аль как, я не смекнула. Яростью пылали мои думы.

— Под надзором Вацлава должны вы быть.

— Сдается мне, Ярополк, не с проста Русала меня пробудила, да тайными путями сюда притащила. Будь Вацлав настолько хорош на своем месте.

— Мои дети… прошу, отдайте моих детей. Я уйду, клянусь богами.

Млада тяжело осела на колени, роняя слезы сквозь всхлипы.

— Ну что ты, девица? — Яраполк тут же подхватил ее за подмышки да без труда, словно пушинку, уложил на разобранную кровать. — Успокойся, Младка. Не горюй по-пустому. Яринка, Стешка да моя Милава твоих красавиц стерегут. А с ними Деян и пара добрых молодцев.

А потом повернул свой взор мудрых очей на меня, да тяжело вздохнул, ладонью взъерошив свои же волосы на макушке.

— Вацлав предан Горану. Я его еще мальчонкой помню. Жизнь за стаю отдаст. Да только хитростью всегда берет, умнее других себя возомнил. Да смуты сильно боится. В этом их с Гораном отличие, альфа наш вперед едет, не оглядываясь назад. Как сам надумал, как ведает, что правильно, так и творит. А Вацлав… Дядька у него в совете старейшин, а Янина бабкой двоюродной приходится. Вот и поддался.

Вспомнились мне вчерашние предостережения черноволосого волкодака о лисьих мордах и предателей, что через дурных баб свои дела помышляют. Как в воду глядел альфа, да только рядом его нет, а то бы все разрулить.

— Мы с Русалой пока пробирались, я неподалеку запах белых волкодавов учуяла.

Тут Яраполк сильнее помрачнел.

— Оттого и разрастается пожар, милая ты наша. Будь помехой одни лишь бабы крикливые с Яниной во главе, я бы их быстро снежком припорошил и домой отправил. А тут и белые встали на дыбы, объявили детишек своей добычей. Отправили воинов, старейшины давят на Вацлава отправить наших бравых молодцев.

— Смуту наведут, войну хотят зажечь. — дошло до меня, и я тут же всполошилась. — Неужто из-за одной бабы и ее младенцев?

От моих слов Млада вздрогнула и сильнее сжалась от испуга.

— Тут более дело принципа, госпожа.