Лилея - Елена Чудинова

- Вострым краем нож угодил книзу, чуть наискось, - безмятежно повествовал Роман. - Я почти повис на нем, но смог немножко повести вниз, а затем повернуть лезвие и дернуть кверху. Когда бьются на шпагах так, понятно, не делают, но я решил, что будет надежнее. Он и уразуметь ничего не успел, как завалился на спину и забил по полу сапогами. Крови было столько, что синий мундир сделался черен. Не весь, камзол по грудь, а штаны до колен.

Онемевшие губы шевелились, словно сами по себе беззвучно говорили какие-то слова. В спокойных синих глазах брата Нелли словно в книге прочла, что проделан весь кунштюк был куда быстрее, чем пересказан. Что говорить, солдат заслуживал смерти. Нелли была уверена, что эдакой животный добряк равно способен как побалагурить с дитятею, так и отволочь его на гильотину. Но Роман, ее маленькой Роман, убийца! Всего два года, как он ответствен перед Богом за свои земные дела, и уже должен отвечать за смертный грех! Положительно, из него святой не вырастет!

Елена засмеялась, сперва сухим гистерическим смехом, затем, когда хлынули слезы, со странным облегчением. Стиснув брата в объятиях, она плакала и смеялась, а его кудри, играющие солнечными зайчиками невзирая на сумрак облачного дня, щекотали ее лицо и мокли от слез.

- Да полно, Лена, - недовольно вырываясь, проговорил мальчик. - Разве я дурак какой? Я же месяц выжидал, покуда выдастся подходящий случай. Не плачь, все же хорошо!

- Лучше не бывает, - ответила Нелли, еще раз прижавши брата к сердцу, мчащемуся галопом в какие-то черные, черные бездны.

ГЛАВА XXXIX

- Не в обиду тебе будь сказано, дружок, а возможности свои ты рассчитал неверно, - говорил день спустя Роману господин де Роскоф на следующем биваке. - Меж Бретанью и Бельгией еще Нормандия, а оная первое вся занята врагом, а второе - лесной обширный край. В нормандских лесах ребенку твоих лет сгинуть - плевое дело. К тому ж осень началась, холода. С каждым днем теперь хуже путешественнику. Нет, до благополучных пределов ты б не добрался. Воистину чудо, что пересеклись пути твои и сестры.

- Ну, дедушка Антуан, я не хотел зряшно доверяться незнакомым людям! - обиженно заспорил мальчик. - Который уж раз объясняю! Ну как открылся б я какому крестьянину, а он бы меня и воротил к синим? Из образованных тож многие глядят не тем, чем взаправду. На человеке не написано, что он не предатель!

- Тут ты прав, не поспорю, - господину де Роскофу, казалось, доставляет изрядное удовольствие общенье с маленьким свойственником. - Только бежать тебе не надлежало вовсе. Надобно было набраться терпенья и ждать, когда взрослые тебя вызволят. Помни, врагу не свойственно милосердие. Коли тебя не убили, а украли, значит ты надобен живым. Не трудно вить было догадаться? Бывают случаи, когда выдержка и разум маленького мальчика заключаются как раз в том, чтоб понять, что без взрослых он не справится.

Да, поступи Роман так, как теперь учит ее свекор, он был бы с нею двумя месяцами раньше. Никогда тебе того не скажу, а ты, братец, дедушку-то своего спас!

Дедушкою Роман начал называть господина де Роскофа почти сразу, да и вообще разом прикипел к старику, куда только делась обыкновенная его независимость! Когда господину де Роскофу было не до него, мальчик делил время свое меж Ан Анку и Катей, мало что оставляя сестре. Отца же Модеста мальчик напротив несколько дичился.

Что же до Левелес, несколько часов тому их покинувшей, то с нею Роман не перемолвился ни словечком. Так и оставалось непонятным, верна ль догадка Нелли. Да, умею дети хранить секреты друг дружки - неважно, будь то зарытый во дворе клад из бусинок и стекляшек либо вопрос жизни и смерти. Ну и пусть их.

- Ох, дедушка, ну не мог я иначе! - горячо воскликнул Роман. - Ну мыслимое ли дело не управиться с врагом, ежели я знаю, как надобно сие сделать! Ну не умею я не искать случая, а нашед им не воспользоваться! Право не умею, дедушка Антуан!

- Да, дитя, это твоя изрядная проблема. В будущем она причинит тебе хлопот, но слава Богу, что теперь все обошлось.

В воздухе вновь пахло морем, хотя самого моря еще не показалось. Но не придумывает же она сей соленый привкус свежего ветра, столь сладостный и бодрящий?

«Раньше горы Святого Михаила будет ждать нас судно, - сказал накануне Ан Анку. - В Нормандию и соваться теперь не стоит. Мы пойдем морем».

Морем так морем, оно и лучше. А лучше всего то, что теперь нет нужды расставаться с отцом Модестом и со святым королем. Их путь теперь - вместе в Россию.

Невольно платя брату тою же монетой, Нелли проводила теперь немало времени с давним своим духовным наставником.

- Давно уж хочу спросить, отче, что за несуразный Вы мне прислали подарок, ну, пятнадцать годов мне было тогда, - взаправду Нелли впервой о подарке и вспомнила, но обрадовалась не шутя: уж расстанешься в России, так вдогонку не спросишь, вот бы досада вышла! - Какой-то камень некрасивый, на коготь похож.

- Коготь он и есть.

- Шутите, он же каменный!

- Видишь ли, Нелли, те дни коротал я в пустыне, что зовется у местных тартар Гоби. Не чаял я задержаться вдали от России и Белой Крепости надолго, да вдогон одному порученью прилетело другое. Три года пришлось мне обследовать огромную, но малолюдную и бесплодную страну.

- Империя Российская растет, - какая-то мысль мелькнула в глазах господина де Роскофа. - Двойственные чувства, я чаю, должен вызывать у Вас сей рост.

- Радости больше, горечь - на самом дне чаши.

Ну вот, опять эти двое о чем-то своем!

- Так воротимся к камню.

- Да, прости. Нужды нет рассказывать, сколь драгоценна в песках вода. Особые тропы ведут к родникам, воистину источающим жизнь. Частенько бывает и так - следуешь к роднику, а находишь лишь влажный песок. Тогда надлежит браться за лопатку, исправляя злодеяние недавней бури. Сперва раскопаешь самое выемку, после долго таскаешь из нее всяких нападавших в воду тушканчиков, надобно сказать, решительно дохлых, а после уж можно пить… Понятное дело, глоток воды на глоток водки, дабы тушканчики не опечалили… Так вот единожды, орудуя лопаткою, я наткнулся на странного вида каменную кость, да именно так - кость из камня. Я озадачился размышлять, какому зверю из известных не только в здешней местности, но и в науке, могла бы оная принадлежать, даже будучи настоящей…

- И не нашли дельного предположения? - с азартом спросил господин де Роскоф. - Только самое фантастическое, каковое положено почитать за предрассудок?

- Вот именно! - лицо отца Модеста сделалось вовсе юным, глаза сверкнули мальчишеским огнем. - Делать-то мне все одно было нечего, я ждал письма. За день я выкопал зверя не стану врать, что целиком, но заняться невообразимою мозаикой сделалось уже вполне можно. Кости не идеально входили друг в дружку, все ж я боялся неуклюжим своим раченьем причинить им вред. Однако ж на кошме моего шатра возникла часть остова чудовища - голова, а также передняя и задняя лапа. Некоторые кости не имели компанионов. Целый день мне выпало эдак развлекаться: с утра началася буря. Лютая, доложу я, вещь в тех краях: наружу и думать нельзя высунуться, можно только молить Господа о том, чтоб колышки, их тартары тешут чрезвычайно долгими, удержали опоры шатра. Темно было, как ночью, я зажег светильник на бараньем сале, какие в ходу у местных. Так я и развлекался диковинными костями, то перекладывая их получше, то подшлифовывая пилкою для ногтей. Решивши же отпраздновать находку, я добыл из дорожного погребца бутылку ямайского рома. Надо сказать, пить сие молоко солдата просто так, не вдогон тушканчикам, было изрядным мотовством. Но я чуял, что имею на то право! Наливши полчашки, я вдруг нашел, как погрязнуть в эпикурействе еще пуще. Буря та была не песчаною, но ледяной: по парусине лупило как картечью. Осторожно приподнявши полу шатра, чуть-чуть, с самого низу, я высунул сосуд наружу. Через полминуты я воротил чашку полною доверху невообразимым напитком: ром, казалось, кипел, разбавленный чистейшим ледяным градом. Назвавши полученное «градобоевкой», я понемногу наслаждался до вечера среди диковинных костей.

- Так чьи ж то, наконец, были кости?!

- Дракона, маленькая Нелли.

- …Дракона?!

- Самого что ни на есть настоящего. Даже в очерке черепа было заметно сходство с теми чудовищами, коих малевали древние наши иконописцы. Драконы вправду жили на свете в давни дни, хоть на великое наше облегчение едва ли живут теперь.

- Дорого б я дала, чтоб оказались сии кости в Академии Наук, на посрамленье некоторым просвещенным соседям нашим!

- Увы тебе, оне туда не попали. Есть у нас в Крепости и свои мужи Науки, не в обиду столицам будь сказано, поосновательнее академиков.

- Но с тех пор, я чаю, первые заключения сделаны? - тут же спросил господин де Роскоф, нагнавший их в поле, как ни странно, без Романа. Верно мальчик учится у Ан Анку прыгать с шестом.

- Сделаны, - отец Модест нахмурился. - Но, верно, оные не окончательны. Нашим ученым покуда кажется, что дракон выходит куда древней рода человеческого.