За Живой Водой - Катти Шегге

- Так чего же вы до сих пор молчали?! Я попрошу своего брата купить им шелковые пояса. Я видела у Регата…

- Не стоит беспокоиться, - спокойно прервала невестку Лала. - Я уже выбрала им браслеты из твоей шкатулки. А твой брат к тому же занят дни напролет. По-моему, он завел какие-то дела с лавочниками у дома коменданта. Надеюсь, он не навредит своим длинным языком Роберу. Товар им доставляют одни и те же суда в Бастаре.

Марго презрительно взглянула на Лалу, но старуха даже не отрывала головы от длинного списка, в котором подсчитывала каждый раз количество истраченных монет.

- Благодарю за заботу, - тихо проговорила колдунья. Она дотронулась ладонью до своего лба и громко вздохнула. - Меня последнее время не покидает головная боль.

И я бы в любом случае не вышла на улицу.

- От этого у тебя и рассеянность, - Лала покачала головой. - Ты опять забыла сказать своему братцу, чтобы он заплатил мне за продукты. Вот, я все подсчитала.

За последние дни он задолжал мне семнадцать золотых. Это не говоря, о том, что он снимает в доме лучшую комнату для гостей.

- Матушка, это мой брат, а не проходимец, с которого вы готовы снять последнюю одежду! - раздраженно воскликнула Марго. Девушка уже намеревалась заявить, что в этом доме она отныне хозяйка и может принимать кого угодно. Но она не успела вымолвить и слова, хотя получила бы в ответ верное замечание, что хозяин в доме Робер, а он ясно указал молодой жене, чьи советы она была обязана слушать и исполнять.

В комнату вбежал Азар. Как всегда, его голову и лицо скрывало черное покрывало, через неширокий вырез которого виднелись карие глаза. Атласная темно синяя рубаха плавно переходила в прилегавшие к ногам брюки, заправленные в меховые сапоги, достававшие до колен. Парень отвел покрасневшие глаза от Марго и быстрыми шагами пересек комнату, скрывшись в спальне сестры.

- Что за манеры! - воскликнула Лала, которая с недоумением проводила взглядом темную фигуру. - Без стука и доброго слова вламывается в девичьи покои! Это не пради, а бродяга с уличного рынка!

- Матушка, вы не могли бы оставить меня наедине с братом, - ласково попросила Марго, поднимаясь с кресла и жестом указывая свекрови на дверь.

Лицо тонки сразу побледнело от гнева. Женщина поднялась со стула и приблизилась к невестке, ненавистно взирая на ее спокойное выражение лица.

- Ты прогоняешь меня? Скрываешь от меня что-то? - она погрозила пальцем, злобно бросая обвинения в сторону девушки. - Принимаешь в своей спальне брата. А может это и не твой брат? Пради все на одно лицо. - Старуха уверенно направилась к покоям ведьмочки, дверь от которых была в противоположном углу комнаты.

- Матушка, я вас прошу, - Марго схватила женщину за руку. - Я вам потом все объясню. - Она потянула упиравшуюся тонку, тяжесть которой равнялась сундуку, заполненному камнями, и выставила ее в другую комнату. С лица Лалы не исчезало изумление и выражение того, что это ей все снится в кошмарном сне. Марго заперла замок на ключ и мигом вбежала в свою спальню.

На широкой кровати распласталась фигура юного пради. Хотя теперь его голова была обнажена, темное покрывало валялось на полу, а светлые вьющиеся волосы спадали на подушку, из которой доносились сдавленные рыдания. Марго присела на край кровати и обняла плечи подруги.

- Что случилось, Лисса? - по-доброму спросила колдунья.

- Ничего, - откликнулась тайя. Она отмахнулась от нежных прикосновений графини, присела на кровати, сжимая перед собой мокрую от слез подушку. Ее лицо, которое Марго не видела уже много дней, покраснело от плача, а из горла доносились низкие, неподобающие девушке, грубые всхлипывания. Снимая с себя пради, Лисса расстегнула ворот рубашки, и теперь на ее груди поблескивал золотой медальон. - Мне все надоело! Хватит. Я больше не буду ни пради, ни торговцем, никем! Я устала. Марго, я хочу домой!

Девушка кинулась в объятия подруги, которая ласково погладила ее по коротким волосам. Тайя продолжала всхлипывать мужским голосом. Она прижалась к Марго, и девушка почувствовала холодную жесть солонки, а также расслышала восклицания невидимого духа, в которого порой она не очень верила:

- Я уже не могу слушать твой плач. Хватит, Лисса. С кем не бывает?! Я тоже виноват. Очень виноват. Но ведь ничего страшного не случилось. Мы не много потеряли. Чего ты так сокрушаешься! Лисса, перестань! Ну прошу тебя, хозяюшка, милая! Тебе просто необходимо отдохнуть, выспаться. Ты замучилась, устала, но завтра мы продолжим наши дела. И уж тогда выберем лошадей - ого-го!

- Лисса, - Марго поглядела в залитые слезами красные глаза тайи и строго произнесла, - расскажи мне, что у вас произошло.

Лисса отодвинулась и отерла лицо простыней. Она не смела глядеть в сторону Марго, но все-таки начала рассказ все еще срывавшимся голосом:

- Марго, прости меня. Прости меня, глупую девчонку! Я потеряла твои монеты.

- Какие монеты? И если это единственная неприятность, то она совсем не стоит стольких переживаний.

- Нет, это ведь были твои деньги. Выкуп. Он принадлежит тебе, ведь ты столько терпишь, только ради того, чтобы мы поскорее добрались до Минора. Я бы никогда не согласилась даже дотронуться до этого толстяка. А ты проводишь с ним дни и ночи.

- Ну это не так уж страшно, - Марго усмехнулась. - Говори скорей, что ты натворила?

- Я уже который день высматривала на рынке подходящих скакунов. Но все они тощи, как голодные собаки. Коня надо выбирать в конюшнях знатных господ, да кто ж меня туда, бедного пради, допустит. К тому же за них столько золотых просят, как будто покупаешь целую усадьбу…

- Породистый скакун всегда был на вес корабля.

- А свора Робера следует всюду за мной попятам. Ни с кем уже не могу поговорить по делу, все знакомые купцы чураются меня как прокаженного, едва завидев его братию. Конечно, Диор сует свой нос во все дыры, что попадаются ему на пути и докладывает Роберу. А муженек то твой не пользуется особой любовью среди мелких торговцев. Он уже давно занимается перепродажей всех ввозимых в Бастар товаров, не разрешая напрямую получать поставки своим конкурентам.

- Так чего ж ты ходишь по этим лавочникам. Золотые у нас есть. Ты бы лошадей купила. А я как-нибудь объясню Роберу, почему сразу двух. Он ведь непременно спросит, да эта старая ведьма Лала потребует плату за занятие конюшни.

- Я об этом и говорю, - на глазах у Лиссы опять выступили слезы. - Хожу я мимо лавок, высматривая, что у них нового - чего ж мне сидеть в этих стенах…

Прихвостни Робера вроде затерялись среди закоулков. Я же увидела мужика возле высокой гостиницы у сторожевой башни. Одет прилично, на пальцах кольца золотые, в руках держит поводья от уздечки. Рядом с ним конь черный, здоровый такой, чистый. Я и загляделась на скакуна и спрашиваю его, не продаст ли лошадь. А тот и согласился, - Лисса опять зарыдала в подушку. - Торг у нас начался, условились на сорока золотых. Я ему говорю, нет ли у него еще одного коня. Он - как не быть, на конюшне в гостинице стоит еще один статный конь, и попросил еще сорок монет, тогда, мол, он объяснит хозяину гостиницы, что я могу коня забрать вместо него.