Право на свободу, право на любовь - Наталья Мазуркевич

— Неправда? Вспомни тех, кто прислуживал тебе, кто был на балу, кого ты видела во дворце. Разве все они из ‘вольных’? Нет, они жили в столице, но не знали своего места, пока не отдали себя дворцу. Теперь они здесь. Придворные, слуги, рабы — они все здесь. Они все в той или иной мере отдали свою свободу дворцу.

— Вам, они отдали себя вам.

— Именно.

— Они нашли того, кто решит за них. Того, кто будет виноват в их бедах, кто понесет ответственность. Я — не они буду отвечать за все содеянное. И это им нравится. Ведь они всегда смогут переложить вину на меня, оставаясь честными и чистыми. Эти подхалимы.

— Не все такие.

— В той или иной мере — все. Просто, ты слишком мало живешь здесь. Год-два и ты поймешь правила игры. Правила великой игры, которая идет здесь ежедневно. Можешь играть — ты уже королева, но… — император усмехнулся. — … не заиграйся. Повелитель может быть только один.

— Вы.

— Умница.

— Но если я не буду играть?

— Даже не попробуешь? Я разочарован. Только играя, ты сможешь сохранить право выбора. Иначе — я решу и за тебя.

— Если я начну играть — игра будет управлять мной. Не я.

— Правда и это. Но объективной истины, как ты знаешь, нет. А истина дворца: хочешь выбирать — забери выбор другого.

— Это неправильно.

— Это жизнь.

Император поднялся из-за стола, провел пальцами по столешнице и обошел вокруг, становясь за моей спиной. Холодные пальцы коснулись лба.

— Я могу забрать память о сегодняшнем вечере. Если, конечно, желаешь.

— Пожалуйста…

Глава 17

Просыпаться без будильника, просто по велению отдохнувшего организма — ни с чем не сравнимое удовольствие. А просыпаться, чувствуя запах свежей сдобы, ванильного сахара и фруктов, — удовольствие вдвойне.

Я сладко потянулась, покидая объятья такого чудесного сна. Пожалуй, эта ночь была лучшей из всех проведенных мною во дворце. И пусть сновидения не посетили меня, но и кошмаров я не помнила.

— Ваша светлость, позавтракаете в столовой или подать сюда?

— Сюда, — мурлыкая себе под нос от удовольствия, распорядилась я, наконец, открывая глаза.

Судя по яркому солнцу, от которого не спасали даже плотные шторы, время близилось к полудню. Скосив глаза на браслет, я облегченно выдохнула: ничего не проспала. Впрочем, если бы от меня требовалось незамедлительно явиться, браслет не позволил бы прохлаждаться в кровати.

Вчерашняя девочка-слуга принесла откуда-то из недр гардеробной столик и, дождавшись, пока я усядусь поудобнее, установила его на кровати так, чтобы мне было удобно есть. Спустя пять минут, когда девочка разложила все приготовленное, я с удовольствием откусила кусочек от булочки, запивая сладким чаем. Мир постепенно окрашивался все в более радужные тона.

Завтрак не занял много времени, и я соскользнула с постели, оделась в подобающий ее светлости наряд (почему-то это опять было платье), чтобы вновь взглянуть на браслет. На этот раз, чтобы узнать планы на вечер. Дни моего здесь пребывания были на исходе и совсем скоро нам предстояло вернуться в школу, вновь окунаясь с головой в учебу и тренировки. Я ждала этого (если говорить честно), ждала того момента, когда увижу темную башню, буду завтракать в общей столовой и не придется терпеть чье-то общество, не придется казаться совсем другим человеком.

— Как госпожа желает провести свой день? — тихий голос девочки, заставил меня оторваться от счастливых воспоминаний.

— Нам выдали какие-то рекомендации?

— Сегодня бал. Его величеству будут представлять потенциальных невест. Весь цвет придворной аристократии соберется.

— Бал уже сегодня? — переспросила я в недоумении. Так скоро? Я думала у меня больше времени.

— Императорский, но ваше присутствие ожидается, — заучено проговорила девочка, не поднимая глаз.

— Хорошо. Распоряжения по поводу наряда?

— На ваше усмотрение. К шести часам подойдут специалисты, чтобы помочь вам выбрать.

Я про себя усмехнулась. На мой выбор специалистов. А что, звучит всяко лучше, нежели ‘оденешь то, что скажут’. Впрочем, в вопросах моды я разбиралась не лучше, чем в теории магии, а потому пусть делают свое дело.

— До шести часов у нас что-нибудь запланировано?

— Господин страж ничего такого не говорил, — покачала головой служанка.

— Он здесь?

— Ожидает в гостиной.

Эйстон, и правда, ждал меня там, усевшись в кресло и просматривая последние новости по экрану браслета. Мельком заметила свое изображение и отвернулась: не хотела вспоминать про выступление перед ‘народом’.

— Хорошая картинка, — прокомментировал маг. — Гражданам понравилось. Поздравляю, у вас, ваша светлость, появились первые почитатели. — И он пролистал страницу до конца, позволяя оценить ее размер. Он впечатлял.

— И никто не написал ничего плохого? — это казалось невозможным.

— Самоубийц в нашем мире мало. Почти все уже скончались, — заверил Эйстон. — Поэтому выступления Трикса, какие бы они не были, имеют рейтинг одобрения в девяносто восемь процентов. Еще два сбрасывают аналитики, чтобы цифра не казалась совсем уж утопичной.

— Ясно. — Девяносто восемь процентов одобрения, вот оно как. А сколько просто промолчало? Не могла же только я, когда жила в городе, в душе кривится от всего нашего быта. Но… самоубийц действительно не осталось. С исчезновение Сведриги мой мир потерял половину цветов.

— Решили попробовать себя на поприще безотказного почитания? — Он говорил, усмехаясь, с веселыми искорками в глазах, вот только мне чудилось в его словах неодобрение. Чудилось ли?

— Политика не для меня, — твердо ответила, стараясь для убедительности посмотреть ему в глаза. Маг скривился по непонятным мне причинам: решил, что я играю?

— Хорошее решение для юной барышни, — снисходительно похвалил он, а у меня начали закрадываться подозрения, что он специально себя так ведет. Ведь не может человек так быстро измениться без веской причины! Насколько же веский у него повод, что Эйстон так старается?

— Почему вы так себя ведете? — спросила прямо, не оставляя ему лазеек для уклонения. В обществе это посчитали бы грубостью, но здесь и сейчас другого пути не было.

— Как так? — вздернул брови маг. — Если вам что-то не нравится, вы всегда можете сменить стража.

— Я не хочу никого менять! Мне хорошо с вами! — выпалила прежде, чем подумала: настолько меня задела мысль о возможной замене! А после — смущенно покраснела, поняв, что и кому я сказала.

А он… он как будто этого и добивался, поднялся, подошел ближе (слишком близко для соблюдения правил), коснулся пальцами щеки и тихо-тихо произнес: