Обречённый на любовь - Николай Романецкий

Посидев еще немного, он попробовал взяться за работу.

Тейлор ожил в семнадцать часов.

Все послеобеденное время ушло псу под хвост: "взяться за работу" Калинов так и не сумел. В голову постоянно лезли самые идиотские мысли. То Калинову казалось, что Марина сама отправила утреннее послание, решив основательно помотать ему нервы, то он видел ее в своем воображении истерзанной и убитой. Почему-то с отрубленной головой и вспоротым кривой саблей животом...

Пока шипел принтер, он стоял у окна не дыша, словно боялся вспугнуть неведомого корреспондента. А потом, когда прозвучал сигнал об окончании приема, со всех ног бросился к аппарату.

Послание гласило:

"Мы не сомневаемся, что ты выполнил наши условия, выдвинутые утром. Однако нам не нужны твои деньги. У нас нет никаких материальных требований, нам нужно только одно: чтобы ты развелся с одной из своих жен. Такой поступок высокопоставленного чиновника подаст пример всем, кто, разочаровавшись в двоеженстве, в силу разного рода субъективных причин не находит в себе решимости изменить свое семейное положение. Ты найдешь жену в целости и сохранности. Мы даем тебе одну неделю. Полагаем, ты отыщешь возможность ускорить бракоразводный процесс. При невыполнении нашего требования твоей секунде будет грозить смертельная опасность. Решимости у нас хватит, не сомневайся!"

Подписи под текстом не было. На этот раз его отправили с уличного терминала ГИБа в Лондоне.

Калинов вздохнул с некоторым облегчением. Теперь ясно, что это все-таки монисты. Впрочем, торопиться с выводами еще рановато: может, истины в этом послании не больше, чем в первом. Чем черт не шутит, пока Бог спит... Странно, правда, что они не требуют отказаться от участия в выборах. Хотя, если он подаст на развод, нынешние выборы для него и так станут недоступны.

Он вызвал Милбери, познакомил его с текстом. Милбери прочел, покачал головой.

- Все же это дело, оказывается, по нашему ведомству.

- Если только не дымовая завеса, - сказал Калинов.

Милбери наморщил лоб:

- Вряд ли... Что можно прикрыть такой дымовой завесой? Денег они так и не взяли?

Калинов повернулся к тейлору, использовал уже ставший привычным за сегодня набор команд. Деньги по-прежнему получены не были. Он вернул их на свой счет и сказал:

- Кажется, материальный выкуп их действительно не интересует.

Милбери усмехнулся:

- Любопытный поворот... Видимо, господа монисты решили перейти в наступление. Твой развод был бы для них прекрасным рекламным трюком... Надо проверить, не было ли где-нибудь еще подобных ситуаций. Я займусь? Он встал.

- Хорошо, но я прошу тебя: без активных действий!

Милбери по-солдатски - через левое плечо - сделал поворот и зашагал к двери.

- Подожди-ка, - сказал вдруг Калинов. - У нас ведь сейчас проводится кодовый контроль джамп-связи?

Милбери остановился, обернулся:

- Да, мы следим за одним из членов петербургской организации Одиноких. Возможно, через него осуществляется координация действий различных организаций...

- Да, я помню. Ты подозреваешь, что в целях конспирации Одинокие отказались от компьютерной связи?

- Подозреваю.

Калинов вытянул губы куриной гузкой.

- Прокуратура дала разрешение на полгода, - сказал Милбери.

- Прокуратура... - пробормотал Калинов. - Слушай, поставь-ка на контроль мою жену.

- Которую?

- Похищенную конечно же! Сможем выяснить, около какой кабины они ее прятали. Вдруг это наведет на след!..

Милбери состроил кислую гримасу:

- Но разрешение...

- Разумеется, под мою ответственность! - Калинов набросал на листочке группу цифр. - Вот ее генокод. Поставь немедленно.

Милбери забрал листочек и молча вышел.

Что ж, голубчики, подумал Калинов, поглядим, чья возьмет! Я никому не позволю хватать себя за горло!

Как и вчера, Вита встретила его на пороге.

Ничего я ей пока не скажу, решил Калинов и отрицательно помотал головой.

Вита вздохнула - продырявленная надувная игрушка! - отвернулась. Калинов сделал над собой усилие и обнял ее. Вита не отпрянула, но и не прильнула к мужу. Словно простенькая, бесчувственная кукла...

- Вообще-то кое-какие события произошли, - неожиданно для себя проговорил Калинов. - За нее потребовали выкуп.

Они прошли в столовую.

- И что? - спросила Вита с надеждой.

- А ничего! Деньги я перечислил, но они их не взяли.

Вита села на стул, задумалась.

- Может быть, это чья-нибудь шутка? - спросила она после некоторых размышлений.

- Хороша шутка! Хотел бы я посмотреть на человека, который способен так шутить!

- Взгляни в зеркало!

Калинов вытаращил глаза:

- Что ты имеешь в виду?

Вита встала, выпрямилась, вскинула голову.

- Вспомни Дримленд. - Голос ее зазвенел металлом. - Если бы ты остался стариком, это тоже была бы шутка. Только мне было бы совсем не смешно...

- Но ведь так же не случилось! - воскликнул Калинов.

- Не случилось... Только планировать заранее то, что произошло, ты не мог. А значит, с самого начала "шутил"...

Боже, подумал Калинов. Ведь столько лет прошло, а она помнит. Все-таки я, наверное, никогда не научусь понимать их, этих женщин.

- Ты не подумай, - продолжала Вита, - что я собираюсь осыпать тебя упреками. Просто в таких делах возможны самые различные "шутки".

В каких это делах, хотел поинтересоваться Калинов и вдруг вспомнил вопрос, заданный ему Милбери. "Которую?.." Черт возьми, сказал он себе. Неужели она? Хорошенькое дело!..

Он медленно приблизился к жене, взял ее за руку. Рука была холодная. Как у зомби.

- А скажи, - проговорил он, глядя ей прямо в глаза, - ты бы смогла так пошутить?

Вита грустно улыбнулась:

- Лет двадцать назад смогла бы. Теперь уже нет. Возраст не тот... Голос ее дрогнул, она отвернулась.

Но он понял, о чем она не договорила. Спина стала пониже, а чувства пожиже... Он уронил ее руку и опустил голову. Вита тут же ушла на кухню.

Нет, сказал он себе, конечно, это не она. Но лет двадцать назад, точно, смогла бы. Правда, лет двадцать назад мысли о второй жене мне и в голову не приходили...

Он поднялся наверх, переоделся. Потом зашел к Женьке, поиграл с ним в морской бой.

К ужину вернулись из города старшие дети.

Ужинали молча. Вита не поднимала глаз от тарелки. Сельма, взявшая на себя обязанности официантки, время от времени с удивлением поглядывала на мать. Даже Женька, чувствуя настроение взрослых, вел себя за столом на редкость примерно.

Когда приступили к чаю, Сельма спросила:

- Кто-нибудь наведывался к маме-два?

- Я был, - сказал Калинов.

Сельма повернулась к Вите:

- А ты, мама?

Вита наконец подняла голову: