Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию - Карен Хорни

последователем. Заметнее всего они в любовных отношениях, поэтому, увидев их там однажды, мы их легко распознаем в любых других отношениях, где они скрываются в тени таких рационализаций, как верность или обязательство.

Болезненно зависимые отношения начинаются с неудачного выбора партнера. По правде, ни о каком выборе тут не приходится говорить. На самом деле смиренная личность не выбирает, а попадает под чары определенных типов личности. Естественно, его привлекает человек того же или противоположного пола, создающий у него впечатление большей силы и превосходства. Не думая, насколько хороший это партнер, он может легко влюбиться в бесстрастного человека, если он окружен ореолом богатства, высокого положения, отменной репутации или одаренности; или в превосходящий его нарциссический тип личности, обладающий непоколебимой самоуверенностью, которой так недостает ему самому, или в высокомерно-мстительный тип личности, который имеет наглость предъявлять открытые требования, не заботясь о том, что это может кого-то оскорбить. Такие личности ослепляют его по нескольким причинам. Он склонен переоценивать их, поскольку ему кажется, что все они обладают качествами, которых ему очень недостает, и лишены тех качеств, которые он в себе ненавидит. Речь может идти о независимости, самодостаточности, непобедимой уверенности в своем превосходстве, о подчеркнутом высокомерии или агрессивности. Только такие сильные, высшие люди (по его представлению) способны выполнить его желания и завладеть им. Так, одна пациентка нафантазировала себе, что только мужчина с сильными руками спасет ее из горящего дома, с тонущего корабля, от бандитов.

Но что особенно отвечает за «очарованность» или ослепление (то есть за элемент компульсивности в таком увлечении), так это подавление собственных захватнических влечений. Мы уже убедились, что он может зайти сколь угодно далеко в своем отречении от них. Какой бы ни была его скрытая гордыня или влечение к власти, он «вообще их не знает», в то же время как подавленную и беспомощную часть себя он воспринимает как суть себя самого. Но, с другой стороны, процесс «усушки» приносит ему страдания, и способность к агрессивной и высокомерной власти над жизнью тоже кажется ему самой желанной способностью. Бессознательно и даже сознательно (в период, когда его такие мысли не особенно тревожат) он думает, что, если бы только он мог быть гордым и безжалостным, как испанский конкистадор, он был бы «свободным», а мир бы лежал у его ног. Но раз такое величие ему не дано, оно его очаровывает в других. Он экстернализует собственные захватнические влечения и восхищается их наличием в других. Это собственная гордыня и высокомерие терзают его сердце. Не понимая, что он может разрешить свой конфликт только внутри себя, он пытается решить его с помощью любви. Слиться с любимым, гордым человеком, жить его жизнью вместо своей – это позволит ему властвовать над жизнью, хотя он никогда не признается в том самому себе. А если в процессе этих взаимоотношений у него откроются глаза и он поймет, что у его колосса глиняные ноги, интерес к нему тут же угаснет, поскольку уже больше невозможно будет вкладывать в него собственную гордыню.

С другой стороны, он не жаждет видеть смиренного человека в качестве сексуального партнера. Он может нравиться ему как друг, поскольку в нем больше, чем в других, встречает сочувствие, понимание или преданность. Но если у них завязываются более близкие отношения, он может почувствовать даже что-то отталкивающее. Он видит в нем, как в зеркале, собственную слабость и презирает его за это или, в меньшей мере, раздражается. А еще он не желает, чтобы такой партнер «повис» на нем, поскольку его ужасает самая мысль о том, что он должен быть сильнее, чем другой. Эти негативные эмоциональные реакции не позволяют ему оценить достоинства такого партнера.

Из всех откровенных гордецов высокомерно-мстительный тип, как правило, больше всех других очаровывает зависимого человека, хотя, учитывая его реальные интересы, ему по-хорошему следовало бы сторониться таких людей. Причина их «очаровательности» отчасти состоит в их откровенной гордыне. Но гораздо важнее то, что они вышибают его собственную гордость у него из-под ног. Жестокое оскорбление со стороны высокомерного человека может положить начало отношениям. Сомерсет Моэм в «Бремени страстей человеческих» именно так описывает встречу Филиппа и Милред. «Амок» Стефана Цвейга имеет такой же сюжет. В обоих произведениях первая реакция зависимого героя – гневное желание отплатить обидчице, но почти тут же он так очаровывается ею, что «влюбляется» в нее безнадежно и страстно, и с тех пор у него один интерес в жизни – завоевать ее любовь. Так он разрушает или почти разрушает себя. Оскорбительное поведение часто развивает зависимое отношение к оскорбившему. Конечно, все бывает не так драматично, как в «Бремени страстей человеческих» или в «Амоке».

Оскорбление может быть более тонким и неявным. Но я задумывалась, можно ли вообще его избежать в таких отношениях? Оно может выражаться в отсутствии интереса к партнеру или высокомерной сдержанности, подчеркнутом внимании к другим, могут иметь место подшучивания или ядовитые замечания, равнодушие к любым качествам партнера, которые обычно производят впечатление на других, таким как имя, профессия, знания, красота. Все это воспринимается как знаки отвержения, а отвержение, как я упоминала, и есть оскорбление для любого, чья гордость в основном держится на том, чтобы заставить всех себя любить. Частота таких случаев объясняет нам притягательность холодных, отстраненных людей для зависимого человека. Своей отчужденностью и недоступностью они уже провоцируют оскорбительное отвержение.

Казалось бы, такие случаи только подкрепляют утверждение, что смиренный человек просто ищет себе страданий и жадно хватается за их перспективу, которую предоставляет ему оскорбление. В действительности, ничто сильнее не перекрывает путь к настоящему пониманию болезненной зависимости, чем это утверждение. Оно еще больше вводит в заблуждение, так как в нем есть доля истины. Мы знаем, что страдание имеет многостороннюю ценность для невротика, и знаем, что его привлекает оскорбительное поведение. Но есть ошибка в проведении слишком уж красивой причинно-следственной связи между этими двумя фактами: притягательность обусловлена заманчивой перспективой пострадать. Причина кроется в двух других факторах, и оба мы рассматривали по-отдельности: его притягивают высокомерие и агрессивность в других людях и он испытывает потребность отдаться на чью-то волю. Теперь мы видим, что эти два фактора теснее связаны между собой, чем нам казалось ранее. Он жаждет отдаться телом и душой, но может это сделать, если только попрана или сломлена его гордость. В этом и разгадка очарования первого оскорбления: оно действует как ключ, словно открывая возможность избавиться от себя, отдать себя другому. Мой пациент говорил об этом: «Тот, кто вышибает из-под меня мою гордость, избавляет меня от