Дикарка - Фабио

Даже если ноги не откажут и донесут ее до сцены и помогут выстоять там…

Она никогда не сможет высказать то, что чувствует в отношении Марко, во всяком случае публично.

Наедине с собой изо дня в день в течение нескольких недель она читала по нему заупокойную молитву.

Но здесь так и не воспользовалась моментом и промолчала.

Снова зазвучала музыка, а потом открыли большой ящик, из которого к небу устремились десятки бабочек.

Лия тихо вздохнула, глядя на горизонт.

Она слышала, как люди, тихо переговариваясь, собрались вокруг нее, и начала подниматься с места.

Желчь подступила к горлу, и мир закружился у нее перед глазами.

Она упала на землю – наступила спасительная темнота.

– Ну как вы себя чувствуете? – спросил ее любимый телохранитель Фрэнк, когда они вошли в лифт и Фрэнк нажал кнопку шестого этажа.

– Чувствую большое облегчение от того, что все кончилось, – ответила Лия.

И это была правда.

Лия только что дала показания перед судом присяжных. После нескольких месяцев мучительного ожидания и мрачных предчувствий сама процедура свидетельства оказалась весьма прозаичной. Обвиняемых в зале не было, и Лии не пришлось, отвечая на вопросы, смотреть им в глаза. Ответы на вопросы, казалось, продолжались вечно, и Лия очень удивилась, когда позже поняла, что все заняло меньше часа.

Ей сказали, что присяжные могут подготовить и представить письменные вопросы, на которые Лия должна будет ответить к концу судебного заседания. Она приготовилась, но вопросов у суда не оказалось.

Вот она опять здесь – в отеле, который с октября стал ее вторым домом, настолько она с ним сроднилась.

Двери лифта открылись, и Лия, Фрэнк и Пит – ее второй телохранитель – быстро пересекли холл и направились к номеру. Лия с Фрэнком осталась в коридоре, а Пит осмотрел номер.

Забавно, но эта рутина стала за последние месяцы для нее привычной.

Когда настанет день и она вернется к обычной жизни…

Если такой день настанет…

То ей будет очень не хватать постоянного общества посторонних людей.

И защиты.

Гордон уже начал обсуждать с Лией различные варианты ее будущего. Часто упоминалась программа защиты свидетелей.

Лия понимала, что выбор у нее не богат.

Если, конечно, она хочет остаться в живых.

Если бы речь шла только о ее жизни, то, возможно, Лия и решилась бы положиться на случай, но…

– Все нормально, – сообщил Пит, выходя из номера.

– Спасибо. Я собираюсь немного полежать, – сказала Лия телохранителям и прикрыла за собой дверь.

Первым делом она бросилась в туалет: мочевой пузырь грозил лопнуть.

Затем скинула туфли на низком каблуке и стянула колготки, которые, как давящая повязка, стянули ее располневший живот.

Потом она кинулась на кухню и достала из холодильника контейнер с шоколадно-кремовым мороженым. Сначала она решила было переложить его в какую-нибудь тарелку, но передумала, схватила ложку и вместе с контейнером вернулась в комнату, села на стул и с наслаждением положила гудевшие от усталости ноги на королевских размеров кровать.

Правой рукой она запихивала в рот большие куски мороженого, а левой гладила себя по животу.

Глотая холодное лакомство, она не забывала разговаривать с ребенком, который рос в ее чреве. Она говорила, чтобы малыш не волновался, что скоро все это закончится и все у них будет в полном порядке.

В книге, которую она недавно купила, было написано, что плод начинает слышать только в середине второго триместра, но Лия начала разговаривать с ребенком с того дня, когда обнаружилось его существование. Так она не чувствовала себя одинокой.

Лия понимала, что скоро ей придется объявить о своей беременности. Надо будет показаться врачу. Не для того, чтобы подтвердить результат домашнего теста – она сделала его в день панихиды по Марко, а для того, чтобы произвести на свет здорового ребенка. Надо будет принимать витамины, проходить обследования и делать все остальное, что делают женщины в ее положении.

К тому же стало трудно скрывать растущий не по дням, а по часам живот. Скоро тело само скажет о ее положении, даже если она будет молчать.

Эта тайна придавала ей сил жить все последние месяцы. Сознание того, что частица Марко живет в ней не как память, а как дитя, которого она носит под сердцем, помогало ей выжить в течение бесконечных одиноких дней и ночей.

Теперь, не зная, что ждет впереди ее саму и ребенка, Лия понимала одно: ей надо быть сильной.

Она предполагала, что отдел позаботится о ней: ее и ребенка отвезут в дальний маленький городок, наверное, где-нибудь на Среднем Западе, и выдадут ей новые документы. Ребенок в течение по меньшей мере нескольких лет не будет знать, кто он на самом деле. Малышу нельзя доверять чреватую смертью тайну.

Наверное, они смогут жить нормальной жизнью, по крайней мере в некотором отношении, с оптимизмом думала Лия. Ее малыш пойдет в школу, у него появятся друзья…

Но у него никогда не будет отца.

У него не будет семьи.

Внезапно Лия наморщила лоб, ей в голову пришла смутная пока мысль.

Она уже, не в первый раз думала об этом, эта мысль жила в ней с того самого дня, когда она потеряла Марко, хотя Лия неоднократно приказывала себе забыть о ней.

От напрасных надежд бывает только лишняя боль.

Но, однако…

В ее мозгу эхом отдавались слова Марко.

«Я нашел Хавьера и Росалиту Сантьяго».

Семью ее матери.

Неужели они живут где-то недалеко?

Или он солгал ей, как лгал ей о многих других вещах, чтобы защитить свою полицейскую легенду?

Но ей очень хотелось верить, что это правда, что ее семья где-то живет и, может быть, настанет день, когда она увидит своих родных.

Тогда у ее ребенка будет настоящая семья.

– Не беспокойся, малютка, – нежно произнесла она, отставила в сторону пустую коробку от мороженого и прикрыла глаза. – Твоя мамочка все время будет заботиться о тебе, и папочка тоже – он и сейчас смотрит на нас оттуда, где он сейчас.

Лия замолчала, потом почувствовала это.

То было лишь едва заметное шевеление в ее животе – ребенок заворочался от звуков ее голоса.

Удивленная до глубины души, Лия блаженно улыбнулась. Радость переполнила все ее существо, когда она поняла – и уже не в первый раз, – что имеет полное право верить в чудеса.

Глава 16

– Лия, ты видишь, я живой.

– О Марко…

Она бросилась в его объятия и, прижавшись к нему всем телом, зарыдала от счастья.

– Я знала, что ты не мог умереть, я знала, что ты вернешься, я знала… – всхлипывая, приговаривала Лия.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Марко. У меня есть для тебя сюрприз…