Слеза чемпионки - Ирина Роднина

В общем, дело у Пробстов пошло. Десять лет у них был крупнейший центр подготовки фигуристов в Штатах. На раскрутку ушло какое-то время, но я же приехала, когда Центр работал третий сезон. Второй сезон действовало два катка. Центр воспитал такую звезду, как Мишель Кван. Мои ученики чехи Радко Коваржикова и Рене Новотный стали чемпионами мира. Я была горда, что первыми звание чемпионов выиграли мои спортсмены, что я не подвела мистера Пробста, так как Уолтер ко мне всегда очень нежно относился. Уолтера, к сожалению, уже не было в живых, когда Кэрол мне как-то сказала: «Ира, он за тобой оттуда следит и он за тебя счастлив». Когда у меня наступил трудный период в жизни, они меня и морально, и материально здорово поддерживали.

Я с Кэрол по-прежнему переписываюсь. Человек сказочной доброты. У нее, конечно, нет такого бизнес-таланта, как у покойного мужа. Уолтер говорил, что не проиграл в жизни в суде ни одного дела.

У него удивительная история жизни. Человек в бизнесе должен быть лишен сантиментов, но как трогательно все в Центре было организовано! У нас два раза в год обязательно проходили показательные выступления всех участников. Обычно один раз — под Новый год на открытом катке, хотя надо льдом была крыша. Весь городок съезжался на это представление. Обязательно проходил праздник и в разгар лета. В нем участвовали дети, которые обучались по летней программе.

Прошла пара сезонов, и летний лагерь так разросся, что мы каждый месяц стали проводить показательные выступления. Каток специально сужали, выставляли вокруг него столы. В день памяти Карло Фасси съехались на праздник все ученики. Часть из них между собой, мягко говоря, не очень общались, но никто не отказал, заявились все. Уолтер, несмотря на то что это были детские выступления, торжественно объявлял каждого. В заключение он вывозил в центр катка торт килограммов на сто пятьдесят. И каждому сам отрезал кусок.

Летом (а дети приезжали летом на три-четыре недели), в конце июня, в конце июля и в конце августа, он всех приглашал к себе домой. Дом невероятный, дизайн столовой делал Пьер Карден, и в такой дом запускалась орава детей, и жарилось барбекю. На Рождество в столовой собирались все сотрудники Центра, коллектив сложился потрясающий. Восемнадцать тренеров работало в Центре.

Я с интересом наблюдала, как Фрэнк общался с Карло. По результатам, по справедливости, по таланту ученица Кэрола Линда Фронтиани должна была стать олимпийской чемпионкой восьмидесятого года в Лейк-Плэсиде. Карло все сделал, чтобы Линда проиграла, чемпионкой тогда стала Аннет Пётч. Но по катанию немка явно не тянула на олимпийское «золото». Ее выступление в короткой программе заслуживало иных оценок. Но, похоже, Карло считал, что олимпийскими чемпионами и чемпионами мира в Америке могут быть только его ученики. Та олимпийская история развивалась на моих глазах, и теперь мне было интересно, как уживаются эти два человека, тем более они и дальше продолжали конкурировать. Но, как ни странно, работали они очень мирно. На одной из тренировок не очень хорошо себя повел один итальянский спортсмен. И хотя старшим тренером у нас считался Фрэнк Кэрол, Карло своего итальянского мальчика буквально пинком выгнал с катка.

В Штатах есть такое понятие, и оно очень хорошо там всегда демонстрируется, — это профессиональная этика. Надо отдать должное и Карло, и Фрэнку, а потом и Кэрол Лич, они приняли меня в свою компанию. Но и я не нахальничала. Я ни у кого из них ни одного ученика не забрала, не переманила. Если ко мне подходили и просили дать урок, я сначала спрашивала у спортсмена, получил ли он на эту инициативу добро от своего тренера. А потом узнавала еще и у тренера, над чем я могу поработать с его учеником, в чем они видят мою помощь? Но они ко мне присматривались. И только года через два стали меня уже по-настоящему вводить в свой круг и подпускать к более серьезной работе.

Сложной работы я не боялась. Я много раз доказывала свою состоятельность. Мишель Кван перед первым чемпионатом мира работала со мной больше, чем с ее личным тренером Фрэнком. Она тренировалась у нас четыре дня в неделю. Фрэнк ей давал уроки только в пятницу и понедельник, потому что в субботу и воскресенье не работал. И первую программу к чемпионату мира делала ей я.

После первой же тренировки на чемпионате Фрэнк меня спросил: «Ира, почему ты не рядом со мной у льда?» Я отвечаю: «Я работаю в Центре, а здесь вы старший выводящий тренер». То, что я лишний раз свою физиономию в телевизоре не показала, они оценили. Они меня не раз проверяли, тихо и без шума. Прежде всего, я для них была человеком из Советского Союза, которая на двенадцать лет всем парам с Запада перекрыла кислород. Они знали, что в Союзе совершенно другая система работы. Знали, что и другое изучение техники, — у нас действительно совершенно иная постановка техники, чем в Америке, особенно прыжковая. Но я не стеснялась учиться. Я спросила разрешения и очень часто стояла рядом с Фрэнком. Не для того, чтобы за ним подглядывать, а чтобы слышать, как он говорит. Я любую ошибку видела, но как по-английски произнести нужные слова? Не длинной тирадой, а четко и коротко.

У меня был очень смешной случай. Самые первые мои ученики — это пара: ему шестьдесят, ей пятьдесят. Они приехали ко мне из другого штата брать уроки парного катания. Когда я их увидела, мне чуть плохо не стало. Если он в своей долгой жизни постоянно катался, то она никогда на коньках не стояла. Буквально прямо перед приездом она впервые надела ботинки для фигурного катания. У них роман. И она мужественно — я всегда поражалась женскому героизму — ради любимого в пятьдесят лет встала на коньки. Не просто встала, а пыталась еще вместе с ним брать уроки парного катания. Я стала вспоминать поддержки, которые выполняли Протопоповы, так называемые партерные, чтобы мои ученики с урока ушли живыми. Все же в конце первого занятия я у них спросила: «Ну почему парное катание, может лучше танцы?» Он на меня так посмотрел — я этот взгляд помню спустя почти двадцать лет — и сказал: «Ирина, я хочу делать с ней поддержки». Это совершенно по-другому звучит по-английски: «Want to lifting her». То есть возносить, поднимать ее. Тут цель не просто кататься, а еще поднимать ее в поддержке. Возносить!

Шло время, у меня стало появляться все больше и больше учеников, самых разных по возрасту, положению, мотивации. Наконец приехал невероятный фрукт! Парень был призером чемпионата мира по фигурному катанию на роликах, но катался и на обычных коньках. Он заявился с партнершей брать у меня уроки. Наверное, он первым, не стесняясь, стал поправлять мой английский. Он оказался замечательным человеком, и я с ним тоже до сих пор общаюсь. Он был взрослее большинства моих учеников, ему уже подошло к тридцати. Я и до него справлялась: правая, левая, левая, правая. Все, что касалось работы, объяснять оказалось не так сложно. Но то, что касалось чуть-чуть иных взаимоотношений, не очень-то получалось. Особенно с маленькими детьми. Именно он мне помог перейти некий барьер. Но и после я иногда ляпала такое, ужас! Надо мной смеялись и мои родные дети, и ученики. Но больше, конечно, собственные дети.