Пещеры Красной реки. Листы каменной книги(Исторические повести) - Сенак Клод

Снова было тихо в землянке Кру. Старик, грустный и молчаливый, один пошел на обход своих самоловов, братьев он не взял с собой. Кто дал слово роду, должен только о том и думать, как бы его сдержать.

Шух надо было идти за водой, а она боялась волка. Льок мог бы пойти вместо нее, но охотнику не пристало делать женскую работу. Он взял дротик и отправился ее провожать. За ними увязался и малыш.

Как только в землянке никого не осталось, кроме Бэя, Смеющаяся торопливо сунула ему что-то в руку. Это был обгоревший просверленный волчий клык.

— Я сегодня разгребла место, где старики сожгли вашу одежду. Может быть, вещь, принесенная тобой с родины, поможет тебе, — сказала она и потом тихо добавила: — Я ведь тоже тайком храню раковинку с берега родной реки.

И она показала ему маленькую, блестевшую перламутром раковину, которую прятала во мху, заполнявшем щели между бревнами стены.

Бэй очень обрадовался — ведь это клык из ожерелья, которое подарил Ау. Подарок — это частица того, кто дарит, и теперь Ау, лучший из лучших охотников, будет вместе с ним! Бэю казалось, что он стал вдвое сильней.

— Ты самая хорошая из всех женщин, — смущенно сказал он. — Когда убью волка, примешь ли от меня его шкуру?

Смеющаяся покраснела, но кивнула головой и без всякого дела выбежала из землянки. Принять от охотника шкуру — значило согласиться стать его женой.

Бэй был прирожденный охотник — он умел думать так, как думают те, на кого он охотился. Когда вернулся с реки Льок, брат сказал ему:

— Всякий раз, когда волк насытится, он приходит не раньше, чем на третий день. Последний раз он приходил в прошлую ночь. Значит, ждать его надо не сегодня, а завтра. А пока надо много спать, чтобы быть сильным.

Бэй лег и действительно тотчас уснул. Льок тоже попробовал спать, но ему все мешало: потрескивание сучьев в очаге, тихий шепот женщин и даже скрип снега под ногами тех, кто проходил мимо землянки.

Вечером полусонный Бэй, все время позевывая, лениво поел со всеми и снова повалился на шкуру.

Проснувшись ночью, он увидел, что Смеющаяся, сидит у очага и понемногу подкладывает хворост. Ночь выдалась очень морозная, и холод, пробиваясь сквозь все щели, стлался по полу землянки. Заботясь о спящем Бэе, Смеющаяся не ложилась и поддерживала огонь, чтобы юноше было тепло.

На другой день Бэй, выспавшийся и бодрый, вместе с Льоком пошел к святилищу.

Он рассуждал так: голодный зверь не забудет место, где лежал мертвый охотник. Прежде всего он придет туда, к недоеденной добыче. Значит, там и следует ожидать его.

Волк, с которым Бэю предстояло вступить в бой, был страшным противником. По отпечаткам лап на снегу было видно, какой это огромный зверь. Должно быть, он очень сильный, а яростью не уступит рыси. Надо хорошо подготовиться к борьбе, в которой кто-то из двух — охотник или хищник — должен был неминуемо погибнуть.

Волчьи следы шли широким кругом по краю поляны и обрывались, глубоко вдавившись в снег, против помоста. Отсюда зверь прыгнул на мертвого охотника. Бэю очень хотелось пройти по следу, чтобы понять, почему волк прыгнул именно с этого, а не с другого места. Но охотнику нельзя выдавать себя. Если зверь узнает, что человек разгадал его повадки, он не поддастся на уловки. Юноша прикинул на глаз длину волчьего прыжка и посмотрел на копье. Древко копья было слишком коротким. Удлинить его? Нет, это не годилось, очень длинное древко может помешать. Значит, надо самому броситься навстречу зверю.

— Понял? — спросил Бэй брата, указав на нетронутый снег между четырьмя глубоко вдавленными следами и помостом.

— Я раньше не был охотником, — виновато улыбнулся Льок. — Но, кажется, я понимаю. Здесь он прыгнул тогда, прыгнет и теперь. Ты хочешь…

Но Бэй быстро закрыл ему рот ладонью. Нельзя рассказывать, о чем думаешь. Ветер может донести до волка неосторожные слова охотника; пролетевшая птица услышит и прокричит ему с высоты…

Бэй наломал еловых веток, сложил кучей у помоста и сел на них лицом в сторону, откуда ждал волка. Копье он положил рядом, справа от себя.

— Я останусь тут на ночь, — сказал он Льоку, — а ты иди в землянку. Уже темнеет.

Льок покраснел от обиды.

— Ты дал слово за нас обоих. Если я тебе мешаю, я пойду караулить волка в селении, но укрываться в землянке, когда тебе грозит опасность, не буду.

Бэй уступил. Он усадил брата за каменным помостом. Вдвоем лучше: если зверь не испустит дух от первого удара, Льок нанесет второй.

Было полнолуние, но луну затягивали тонкие облака, и в глазах не рябило от лунных бликов. Не свистел в деревьях ветер, и в полной тишине был хорошо слышен каждый звук. Пока все складывалось удачно. Теперь оставалось только ждать.

Как долго в ожидании тянется время! Какая-то ночная птица села поблизости на ель и, невидимая, раза три крикнула, не то предупреждая, не то напоминая о чем-то.

Льок вспомнил о вороне, который так напугал мать.

«Она говорила, что его посылают духи, — вспомнил он, — а где эти духи?..»

Юноша покосился на деревянного истукана. Но ничего страшного в нем не было, просто чурбан с вырезанными лицами. Что такой может сделать?

Прислонясь головой к выступу плиты, Бэй прислушивался и досадливо морщился всякий раз, когда вскрикивала птица, словно боялся не расслышать того, что было нужно.

Но вот надоедливая птица улетела, и стало совсем тихо. Братья ждали еще долго. Наконец где-то в чаще треснула сухая ветка, потом еще раз, поближе, и Бэй услышал Хриплое дыхание зверя.

Волк пришел. Он неторопливой рысцой бежал по старым следам, царапая когтями твердый наст. Бэй бесшумно привстал на одно колено и крепко сжал копье правой рукой. Зверь остановился на том самом месте, откуда прыгнул в первый раз. Он поставил лапы так, чтобы задними оттолкнуться от земли, а передними загрести под себя побольше пространства. В этот миг Бэй бросился на него. Копье охотника, всем телом метнувшегося вперед, вошло в пасть, пробило и отделило друг от друга шейные позвонки. Хищник свалился боком, подбирая лапы, как будто все еще хотел прыгнуть. И сейчас же на его голову с хрустом опустился топор выскочившего из-за помоста Льока. Волк даже не дрогнул, он был уже мертв. Оба брата стояли над ним, боясь поверить удаче. Потом Бэй выдернул копье, по охотничьей привычке взглянул, не сломан ли наконечник, и помог брату вытащить засевший в черепе топор.

Помня обычай своего становища, Бэй отправил Льока звать охотников. Но Льок вернулся один.

— Они не идут, — еще издали крикнул он, — они придут на рассвете.

Теперь, когда дело было сделано, время летело быстро.

Охотники пришли к святилищу только на заре. С ними были и женщины, но они остановились поодаль, приближаться к святыням рода им не разрешалось.

Связав три лыжи, охотники потащили к стойбищу огромного волка. Его волокли до того места, где пришелец дал обещание. Бэй ловко снял с волка шкуру и высоко поднял ее. Шкура оказалась почти в человеческий рост. Протяжный гул пробежал по толпе.

— Отцы, — громко сказал Бэй, — я прошу награды!

— Проси, — ответил за всех Главный охотник стойбища.

Все затихли кругом: чего потребует смелый охотник?

— Хочу подарить шкуру Смеющейся.

— Он этого достоин! — громко сказал Кру.

— Он этого достоин! — подтвердил Главный стойбища.

Кто-то вытолкнул навстречу Бэю вдову, хотя она и не думала убегать. Она смело подошла к нему, и тяжелая шкура, мягко обвисая и стелясь лапами по снегу, легла на ее протянутые руки.

Скоро женился и Льок. Он не сам выбрал себе жену, просто старики привели его к маленькой землянке, где жила молодая вдова с двумя мальчиками-близнецами. Каждому охотнику нужна жена, чтобы готовить ему пищу, шить одежду, поддерживать огонь в очаге, когда он вернется усталый, продрогший с охоты. И женщине плохо оставаться одной, надо, чтобы кто-то заботился о ней, приносил бы пищу и шкуры для одежды, особенно, если у нее есть дети.