Биржа. Русская рулетка. Инструкция по эксплуатации и руководство по выживанию - Владимир Андреев

Новое производство может увеличиваться только за счёт инвестированных накоплений. Однако ежегодное потребление в США в два раза превышает объём валового продукта и составляет 40 % от мирового потребления, т. е. около 28 трлн. долларов США, а если сравнивать с реальным, посчитанным как у всех прочих ВВП, то превышение потребления над заработанным богатством составляет почти трёхкратную величину. В очередной раз хотел бы сказать, что законы физики ещё никому не удавалось отменить, и это в полной мере касается закона сохранения энергии. Если где-то прибыли дополнительные 14 трлн., то значит, они у кого-то при этом исчезли.

Поэтому этот кто-то (весь мир) регулярно платит дополнительные триллионы на то, чтобы США чувствовали себя сверхсытыми и сверхбогатыми. И главный рычаг выкачивания денег из остального мира, т. е. такой оплаты – это мировая долларовая система под эгидой ФРС. Внезапное увеличение наличности у некоторых потребителей (целевые кредиты, налоговые льготы и пр.) не волшебный источник новых накоплений. Оно может привести к некоторому новому производству, которое, в свою очередь, может дать достаточно новых сбережений, чтобы оплатить новые инвестиции. Но единственным определённым результатом этого может быть только произвольное перераспределение реального богатства.

Как говорят: «Волков бояться – в лес не ходить!» Если бы все люди думали, что через неделю наступит конец света, производство полностью остановилось бы. Но ведь этого пока не происходит? Оценка каждым индивидуумом существующих товаров и услуг (в граммах и рублях) включает мыслительный процесс сравнительной оценки настоящего с возможным будущим. Таким образом, определяется заинтересованность в немедленном потреблении сегодня по сравнению с возможностью потребления завтра, послезавтра или через 20 лет. Концепция интереса (процента) обычно связывается с кредитом, стоимостью заимствования денег. Но в истинном экономическом смысле интерес (процент) ответствен за предоставление кредита и не является его ценой. Это не число, а субъективное отношение. Фон Мизес описывает его как «стоимость, присваиваемая удовлетворению желания в самом ближайшем будущем, и стоимость, присваиваемая удовлетворению желания в отдалённых периодах будущего». Это «обычный процент» – базис для всех форм экономического процента, включая процентные ставки.

Он говорит: «Процент не стимул к накоплению, награда или компенсация за воздержание от немедленного потребления. Это отношение во взаимной оценке существующих товаров против товаров будущих…». «Обычный» процент результат миллионов индивидуальных оценок на рынке и поэтому постоянно изменяется. И всё же в любой данной точке времени условия спроса и предложения на рынке стремятся искать преобладающую ставку «обычного» процента. Суммы, откладываемые людьми (в виде складских запасов), повышаются с уменьшением «обычного» процента и падают с его увеличением. Коли человек предполагает, что завтра основные товары и оборудование будет стоить дороже – он непременно захочет купить это сегодня. Впрок. Вот вам и повышенный, излишний спрос.

Таким образом, в идеале «обычный» процент направляет в гору инвестиционную активность предпринимателей независимо от рыночных процентных ставок. Он проявляется на рынке в виде темпов роста или снижения капитального оборудования – того, что предназначено для будущего производства. И получается, что накопление капитала не обязательно привязано к преобладающим уровням процентных ставок. Но мир не идеален (как ты раньше успел заметить). Невозможно точно количественно определить «обычный» процент. По своей природе он субъективный и постоянно изменяющийся.

А по сему, решения людей из бизнес-сообщества должны приниматься на основе преобладающей рыночной процентной ставки, которая, сейчас и в обозримом будущем подчинена контролю и влиянию со стороны нашего горячо любимого государства. Только вот, строить планы на светлое будущее на основе процентных ставок, подчинённых государственному контролю, может быть опасным делом. Нам то с тобой известно как рассуждает государство: «То, что по недосмотру не было изъято у народа в виде законных налогов и поборов, подлежит конфискации – для всеобщего же блага!»

Важный пункт нашей проблемы в контексте оценки причин экономического цикла – это Федеральная резервная система (искусно замаскированный под государственную структуру – акционерный, то есть частный, коммерческий банк). Эта организация имеет два основных инструмента денежно-кредитной политики: контроль над ставками краткосрочного процента; способность изменять резервы через операции на открытом рынке. Традиционной политикой ФРС до достижения очередным экономическим циклом критической точки является поддержание обильных резервов и снижение краткосрочных ставок. Оба шага предназначены стимулировать банки к предоставлению большего кредита, что, в свою очередь, должно стимулировать деловой рост. Но неизбежный результат этой формы кредитной экспансии – бум, приводящий к спаду.

Продолжительность бума и серьёзность спада зависят от характера и степени кредитной экспансии, от налоговой политики, проводимой государством в отношении своих граждан в течение этого процесса. Сущность бума кредитной экспансии не в чрезмерном инвестировании, а в инвестировании не туда, куда надо, то есть в неэффективном помещении капитала. Предприниматели расширяют инвестиции в масштабах, превышающих возможности основных средств. Их проекты рано или поздно должны потерпеть неудачу. Предприятия закрываются, бесчисленные прожекты бросаются как совершенно безнадёжные. После технологических нововведений, когда всё оказывается позади, становится ясно: растрачено реальное богатство, измеряемое в единицах экономических ценностей (например, кризисы ссудно-сберегательной системы).

Рынки капитала всегда отличались неустойчивостью, потому что на них идёт торговля ставками на будущее, которое полно неожиданностей. Покупка акций, которые не имеют срока платежа, это рискованный бизнес. Единственный способ избавиться от акций – продать их другим инвесторам: здесь каждый зависит от ожиданий и покупательной способности всех остальных. Подобные рассуждения применимы и в отношении любых облигаций, по которым владельцам выплачивают деньги, вложенные в их покупку, но только в будущем. Эти неравновесные обстоятельства создают благоприятные условия для нерационального поведения – неопределённость страшит игроков. Если нерациональные действующие лица этой драмы превосходят в какой-то момент рациональных участников числом и богатством, цена активов далеко отклоняется от равновесного уровня и надолго там застревает. Длительность этих периодов часто оказывается достаточной, чтобы истощить терпение даже самых рациональных инвесторов. Поэтому в большинстве случаев рынок оказывается менее стабильным, чем был бы, если бы каждый следовал рациональной модели. Экономика как научная дисциплина с её ключевыми составными частями: фундаментальным и техническим анализами, на их сегодняшнем этапе развития, вполне отвечает тем простым требованиям, которые предъявляются умелым мастеровым к рабочему инструменту. И не более того! (Кто же тебе, растяпе, виноват, если ты молотком, да по пальцу!?) Однако их усиленно насаждают в массовое сознание в качестве идолов, а их постулаты, соответственно, как догматы веры. Причём, что существенно в этом сравнении с религией, здесь столько же основных старых вероучений, которые разделяются на массовые предпочтения, плюс малочисленные течения, и множество сект.

Предположим, что это кому-то нужно. Тогда я позволю себе вполне еретическую точку зрения. Интерпретация подмеченного аналитиками «аномального» явления, что фондовые рынки восстанавливаются раньше реального сектора экономики, в корне ошибочна. Аналитики приписывают это тому, что рынок больше знает и более точно отражает реальное положение дел. Заведомая ложь! Большие люди всё время заняты только тем, что делают большие деньги. Кризис – это время возможностей, для тех, у кого денег «куры не клюют», сделать их «из воздуха».

То есть, на необоснованном никакими экономическими факторами росте котировок в самый разгар «кризиса». Первые шаги этого роста сопровождаются нервными срывами, когда котировки стремительно падают. Попытавшись, несколько раз войти, рядовые участники теряют деньги, сжигают нервы и высаживаются из экспресса, куда их никто не приглашал. И только когда этот процесс стабилизируется (по мнению олигархов, будет взят солидный куш в виде крупных пакетов акций по бросовым ценам), на рынок приглашаются рядовые инвесторы и трейдеры. По времени это совпадает с тем периодом, когда наконец-то начинает восстанавливаться реальный сектор.

Почему только сейчас, а не годом раньше? Потому что большие люди, начинают в это время продавать часть (незначительную) купленных по дешёвке акций и прочих активов рядовым участникам рынка, а вырученные деньги вкладывают в подъём экономики (ведь больше не во что – всё, что можно было купить задарма – ими куплено и поделено в узком кругу). Широко разрекламированный средствами массовой пропаганды подъём экономики, рост реального сектора, уже автоматически приводит к дальнейшему, значительному росту котировок (на всё подряд!), что способствует повышению балансовой стоимости предприятий, которыми (в изрядном количестве) завладели большие дядьки в период кризиса. Теперь их капиталы растут в разы. До нового, якобы, кризиса. Который, в очередной раз, случится именно тогда, когда этот рост (их богатства) – замедлится. Вот скелет, костяк, схема, концепция – любых экономических циклов. Это первично. Всё остальное – измышления, вариации, красивая аранжировка основной темы. И эта праздничная упаковка, которую (не без изящества) создают финансовые аналитики, гуру фондового рынка, академики от экономики, спецы фундаментального анализа – достойным образом оплачивается олигархами. Вопрос на засыпку: «Если ты это понимаешь, что тогда делаешь в рядах трейдеров? Почему не вещаешь, как телеведущий, на информационном канале РБК?» Ответ в присказке: «Съесть то он съест, да кто же ему даст?»