Всегда в декабре - Эмили Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она внимательно посмотрела на него, и он не отвел взгляда.
– Оставайся, – со вздохом сказала она, сдаваясь и снова кладя голову ему на плечо.
Ну и пусть это слабость – снова пускать его в свою жизнь, решила она, мне все равно. Она с такой легкостью уступила своему желанию, что сопротивляться не имело смысла – нравилось ей это или нет, но он занимал место в ее сердце. И сейчас она слишком устала, чтобы держаться собственными силами, поэтому, если он хочет быть рядом, пусть будет так. Потом, когда бабушка поправится и у нее появятся силы, тогда они обо всем поговорят.
Макс успокаивающе погладил ее по руке.
– Как прошла выставка? – спросил он, и Джози слегка пожала плечами.
– Хорошо, – пробормотала она и, помедлив, добавила, потому что эта мысль не давала ей покоя: – Я получила цветы.
Его рука ненадолго замерла и снова принялась ее поглаживать.
– Надеюсь, ты не обиделась?
– Нет, – вздохнула она. – Не обиделась.
Они помолчали, допивая чай, затем Макс посмотрел в окно.
– А день-то замечательный. – Джози что-то пробурчала в ответ. Небо голубое, морозно и ясно – ну и что с того? Он осторожно забрал у нее кружку и поставил на стол справа от себя. – Думаю, нам нужно прогуляться.
Она отодвинулась, хмуро глядя на него.
– Что?
– Ты покажешь мне деревню, в которой выросла, мне интересно посмотреть.
– Что-то настроения нет, – она поджала губы.
– Знаю, но ты себе только навредишь, если будешь сидеть здесь и ждать, пока что-то случится, результатов обследования или еще чего-то. Насколько я могу судить, твоей бабушке это вряд ли понравилось бы.
Следовало признать, что он был прав и в том и в другом. Джози понимала, что ей необходимо отвлечься, учитывая, что отдохнуть прямо сейчас не получится.
Распотрошив чемодан, оделась потеплее, и они вышли на улицу, где солнце уже растопило ночной морозец. Направились к деревенской площади. Светились гирлянды – правда, при дневном свете они выглядели не столь величественно, – и на площади возвышалась елка, украшенная до самой макушки. Цветовая гамма из года в год немного менялась, но в целом оставалась одной и той же с тех пор, как Джози была подростком.
– Когда-то я помогала украшать эту елку, – сказала она. – То есть не именно эту, а елку, которую ставили тут каждый год. – Она посмотрела на Макса – его плечи поникли, и кожа была такой бледной, точно он оцепенел от холода. – В этом все принимали участие, – продолжала она. – Бабушка с дедушкой соблюдали все традиции. И мои родители тоже.
Джози грустно улыбнулась, вспомнив, как дед стоял на приставной лестнице: он был в числе немногих храбрецов, украшавших макушку елки, пока остальные торчали внизу – дети зажигали бенгальские огни, а взрослые пили глинтвейн.
– А у тебя как было? – спросила Джози, когда они приблизились к елке.
– У меня?
– Как у вас праздновали Рождество, когда ты был маленьким?
– Ну, для мамы, поскольку она американка, Рождество – это очень важно. – Он криво улыбнулся. Они шли дальше – на улице становилось оживленнее, поскольку магазинчики уже открывались, и жители стремились поддержать местный бизнес, покупая подарки. – У нее мания украшательства – в Бристоле, где мы росли, она украшала дом снаружи и внутри, хотя раньше первого декабря делать это не имело никакого смысла. Было все по списку – эгг-ног[14], рождественское печенье для соседей и остальное.
– Звучит здорово, – улыбнулась Джози.
– Ага. Думаю, мама пыталась праздновать и День благодарения, но я этого не помню – папа говорит, она бросила эти попытки из-за того, что мы до мозга костей англичане, и сосредоточила все свои силы на Рождестве.
Неожиданно для себя Джози рассмеялась.
– А сейчас? Вы по-прежнему празднуете его вместе?
Ей припомнился прошлый год, когда Макс был на пути к родным.
– Думаю, у мамы был такой план, но они живут в Америке всего несколько лет, так что посмотрим, реализуется ли он. Когда родители продали дом нашего детства, – добавил он, – мы с сестрой, на тот момент уже взрослые, взбунтовались – больше никакого Рождества!
Джози усмехнулась. Она устала, но благодаря движению наконец-то согрелась.
– Звучит вполне разумно…
– Джози? Это ты?
Она обернулась на звук голоса. Темноволосая женщина в красном пальто и, судя по всему, на поздних сроках беременности только что вышла из магазинчика и радостно улыбалась ей.
Джози узнала ее не сразу. Волосы у женщины были короче, чем ей запомнилось, лицо – круглее, взгляд стал открытым, а не насупленным, и на лице отсутствовал толстый слой косметики, как в старших классах школы.
– Бет? – удивилась Джози.
– Так это в самом деле ты, – сказала Бет, складывая руки в перчатках на выпирающий из-под пальто живот. – Сколько лет, сколько зим! Остальных я вижу по крайней мере раз в год, а ты ведь не приезжаешь на Рождество, да?
Джози как-то упустила из виду тот факт, что здесь и шагу ступить нельзя – обязательно наткнешься на знакомых.
– Обычно нет, – согласилась она, стараясь сохранять улыбку на лице.
Даже в школе они с Бет не были лучшими подругами, скорее состояли в приятельских отношениях – тусовались в одной компании, но с глазу на глаз общались разве что случайно. И тем не менее Джози захлестнула волна ностальгии – никого из школы она давно не видела, проводить традиционные встречи в последние годы всем стало недосуг – жили кто где, у каждого была собственная жизнь, работа, семья.
– Значит, ты приехала на Рождество? – спросила Джози, зная, что без беседы при случайной встрече никак не обойтись.
– Вообще-то мы с мужем переехали сюда год назад, – сказала Бет, блеснув глазами при слове «муж». – Он ведь открыл собственную строительную фирму.
– Как здорово, – автоматически проговорила Джози. Она знать не знала, кто муж у Бет, а потому информация не произвела на нее никакого впечатления.
– И мы ждем второго ребенка. – Бет ласково провела рукой по животу.
– Второго, – чуть ошарашенно повторила Джози. – Вот это да.
Ей смутно припомнились слова Мемо о том, что Бет беременна, но слышать – это одно, а увидеть своими глазами – совсем другое.
– Да вот. – Бет
