Приметы любви - Эмилия Остен

Пэт слабо улыбнулась ей:

— Большое спасибо вашей дружной компании за участие. Может быть, в самом деле чаю?

Однако все дружно отказались, сославшись на желание побыстрее вернуться в Лондон.

Сумерки окутывали дом и сад, сырой вечерний воздух заставил еще не до конца оправившегося Эдвина раскашляться. Он находился в двух шагах от крыльца, и Кайл буквально налетел на друга.

— Ну что, и куда ты теперь, после того как все точки над iрасставлены? — поинтересовался Кавендиш.

— Вообще-то не все… — пробормотал Эдвин и решительно повернулся к другу, ухватив того за пуговицу на плаще. — Послушай, я не могу уйти, не поговорив с ней! Понимаешь?

— Похоже, она не слишком-то стремится к разговору с тобой, — буркнул Кайл, высвобождая пуговицу из судорожно сжатых пальцев Лоуэлла. — Иначе не спряталась бы так поспешно.

— Она очень скромная… и могла не захотеть разговаривать со мной при всех. Или просто перенервничала и устала…

— Конечно, уже поздно. — Кайл потыкал ногтем в циферблат вытащенных из жилетного кармана огромных старинных часов. — Давай-ка отправляйся в гостиницу, сколько можно злоупотреблять гостеприимством хозяек? Навестишь их еще раз завтра утром, и если твоя ненаглядная Элизабет все-таки захочет тебя видеть — объяснишься с ней. А я потороплюсь на вокзал, последний поезд в Солсбери уходит через полчаса. Прощай, — махнул он рукой и покинул застывшего в задумчивости Лоуэлла.

Эдвин уже готов был согласиться с голосом разума, ведь и в самом деле — за плечами у них долгая дорога, потом тяжелый разговор… Наверное, и правда лучше отложить личное на утро и дать возможность мисс Беккет отдохнуть и прийти в себя, но тут как раз на пороге появились слегка задержавшиеся в гостиной Джайлзы и Вуд, за которыми следовала Патриция. Она-то и накинулась на Эдвина, словно желая выместить на нем все свои страхи и переживания за сестру:

— Вы?! Почему вы здесь?! Мистер Лоуэлл, кажется, вы собирались кое о чем поговорить с моей сестрой, или я ошибаюсь?!

От гнева хорошенькое личико Пэт раскраснелось, это было заметно даже в густых сумерках.

— Да, конечно, — воскликнул Эдвин, сомнения которого тут же рассеялись, — но где же она?!

Пэт, не отвечая, резко ткнула пальцем вверх, и молодой человек, подняв голову, увидел в раскрытом окне второго этажа нежное любимое лицо Элизабет.

— Мисс Беккет! — Он сдернул с головы шляпу, надетую было при выходе из дома. — Могу я надеяться, что вы удостоите меня несколькими минутами вашего внимания?

Лиззи молча кивнула и скрылась, окно за хлопнулось.

— Да идите же, в гостиной сейчас никого нет, вот и поговорите, — подтолкнула его Пэт и по вернулась к ожидавшим финала этой сцены остальным гостям: — Доброй дороги вам, господа. И еще раз спасибо за все.

Войдя в только что покинутую собравшимися комнату, Эдвин обнаружил, что Лиззи уже ждет его там. Зябко кутаясь в теплую пуховую шаль, девушка стояла спиной к окну и внимательно изучала половицы, словно пыталась разглядеть там что-то очень важное.

Эдвин шагнул было к ней, но, не увидев ответного движения, сник и, застыв в нескольких шагах от Лиззи, с горечью в голосе произнес:

— Вы, наверное, ненавидите меня, мисс Беккет?

— Я?! — Она наконец подняла глаза и изумленно взглянула на юношу. — За что? За то, что, рискуя жизнью, вы пытались исправить совершенную мною ошибку? Скорее, это вам следовало бы…

— За то, что исчез и не давал знать о себе столько времени. Но я в самом деле не мог — представьте, что подумали бы мисс Эндрюс, приди в ваш дом телеграмма от, скажем, Кайла Кавендиша о том, что я лежу с лихорадкой в Солсбери, но напал на след.

Лиззи не удержалась и смешливо фыркнула:

— Пожалуй. Конечно, я не ненавижу вас, мистер Лоуэлл. — Она запнулась и после паузы добавила: — Я только очень… очень волновалась, не случилось ли с вами чего-то плохого… — голос ее упал почти до шепота, а руки стиснули края шали.

— Дорогая мисс Беккет… Лиззи… — Эдвин подошел к девушке совсем близко и заглянул в любимые голубые глаза. — Если после всего произошедшего вы не передумали… если по-прежнему не против разделить со мною ту не слишком богатую и праздничную жизнь, которую я могу вам обеспечить, я прямо сейчас пойду просить у мисс Эндрюс вашей руки! Вы… Лиззи, вы скажете мне «да»?

Взяв девушку за руку, он ощутил ледяной холод ее пальцев и попытался согреть их своим дыханием.

Лиззи кивнула, не в силах вымолвить ни слова и только глаза ее сияли вновь обретенным светом уверенности и счастья.

— Конечно, я согласна, — наконец сумела вымолвить она, проведя кончиками пальцев по щеке, губам, лбу Эдвина. — Тем более что ребенку нужен отец, а его матери — законный супруг, — и лукаво, совсем как Пэт, улыбнулась ошеломленному юноше.

Несколько секунд он осмысливал новость, а потом, совершенно по-мальчишески схватив девушку в охапку, закружил ее по комнате.

Поезд мерно постукивал по рельсам, убаюкивая похрапывающего Артура и вызывая тоскливые мысли у Роберта.

Кэролайн, его милая, дорогая Кэролайн, сидела напротив и печально вглядывалась в сумрак.

Вся она дышала таким уютным спокойствием, что Роберт был готов отдать все, что у него есть, лишь бы снова и снова иметь эту возможность — любоваться ею в тишине и (спящий сейчас Артур не считается) уединении.

— Кэрри, — позвал он шепотом.

— Что?

Девушка медленно перевела на него взгляд.

— А ведь тебе захотелось поехать за сокровищем, да? Я заметил, после вопроса Патриции ты была в сомнениях.

— Ну… да, — немного смущенно ответила Кэролайн. — Я позволила себе немного помечтать о жаре, о слонах, о скалах с узкими тропинками и пещерах с летучими мышами… Картинки, нарисованные воображением, понравились мне, но это не более чем красивые мечты. Вы с Артуром правы — для подобного нужны дух авантюризма и деньги. А если девочки все-таки выберут поиски и продадут каргас, то лучше бы им нанять профессионалов. А тебе тоже захотелось вернуться в Индию?

— По правде сказать, да, — признался Роберт.

— Это странно, правда? — Кэролайн поправила занавеску на окошке. — Ты раньше так сердился на брата за то, что он сослал тебя в эту страну, но теперь готов все повторить?

— Почему-то да, — произнес Роберт. — В Лондоне я чувствую себя бездельником. И меня душит роскошь: фарфор, белоснежные салфетки, начищенное серебро…

— Статуэтки ангелочков и розочки на обивке и портьерах, — закончила Кэролайн. — Понимаю, как тебе трудно приходится в нашем доме.