Расстрелянные звезды. Их погасили на пике славы - Федор Раззаков

В 80-м первая жена Влада ждала ребенка, и по закону Влад не мог подать на развод, пока малышу не исполнится годик. Впрочем, это обстоятельство лишь временами омрачало нашу жизнь. Мы умели радоваться и тому, что у нас было. Медовый месяц провели в глухой деревушке под Ленинградом, часто выбирались на дачу, отдыхали однажды в Прибалтике. Нам очень хотелось побыть вдвоем. В тот период мы увлеклись фотографией. Помню, ставили камеру на стопку книг и дурачились перед объективом.

Счастливое тогда было время. Единственное, что порой выводило нас из равновесия, – первая жена Влада. Куда она тогда только не звонила, пытаясь вернуть мужа… И мы не могли из-за этой женщины оформить свои отношения.

У нас было уже двое детей, когда Влад наконец получил развод и мы расписались. Поздравить пришли самые близкие друзья и родственники. Никаких машин с куклами, конечно. Ведь фактически мы были женаты уже три года.

Наш первый ребенок родился в 82-м. Имя ему мы недолго выбирали. Решили: раз отец – Влад, быть и сынишке Владом… Мне до сих пор об этом больно вспоминать. Наш сын сильно болел. Безнадежно. Это время было самым тяжелым в нашей жизни. Пять с половиной лет надежд и отчаяния… Я бы не выжила в этой ситуации, если бы не поддержка мужа. (Отметим, что в 1982 году Листьев устроился работать на Всесоюзное радио в отдел иновещания. – Ф. Р.)

Рождение в 83-м году второго нашего ребенка – Саши – забот, конечно, прибавило, но вместе с тем принесло и моральное облегчение. Влад тоже ожил, много помогал. «Спи, – говорил мне ночами. – Я сам покормлю мальчиков». У нас в доме до сих пор полно фото, где Влад кормит детей…

В 87-м мы пережили самое страшное, что только могут пережить родители, – потерю старшего сына. В нашей жизни начался тяжелый период. Влад загулял. Что было причиной, сказать не берусь. Скорее, навалилось все разом: болезнь и смерть Владика, сложные жилищные условия – в двухкомнатной квартире нас жило семеро, нагрузки на службе – тогда Влад работал на иновещании…

Один запой следовал за другим. Остановиться Влад уже не мог. Он часто не ночевал дома, порой даже не звонил. Я, обезумев от тревоги, бегала по улицам – искала его, обзванивала всех знакомых и даже бюро несчастных случаев. Ужасное было тогда состояние. Но потом Влад возвращался, винился, и я прощала…»

В середине 87-го целую группу работников иновещания (в том числе и Листьева) пригласили работать на телевидение. Тогда в Молодежной редакции запускалась новая информационно-публицистическая передача «Взгляд», и Листьеву досталось место одного из ведущих.

Вспоминает Э. Сагалаев: «Когда мы задумывали передачу «Взгляд», мы хотели в какой-то мере повторить феномен ливерпульской четверки, которая стала и символом, и рупором своего поколения. Поэтому мы воспринимали эту команду как нечто единое целое, хотя у каждого из четверых была своя роль: у Листьева с Любимовым – выразителей интересов элитарной молодежи, причем Влад был подемократичней, попроще, повеселее. У каждого в передаче было свое амплуа и свое прозвище. Влада так и звали – Влад. Я его для себя называл гусаром… усы, несколько жен, кажущаяся тогда легкость в поведении и в мыслях. Такое вот шаловливое дитя.

Я бы слукавил, если бы сказал, что уже тогда рассмотрел в нем звезду… Был момент, когда он просто висел на волоске – стоял вопрос об увольнении, отлучении от эфира в силу, так сказать, плохой дисциплины…»

Уволить Листьева собирались в 1989 году, когда его слава ведущего «Взгляда» была уже в самом разгаре. Он уже написал заявление об уходе, только дату на нем не проставил. В то время на душе у него было горько: не ладились дела по службе, разваливалась и вторая семья. По словам его жены Татьяны: «Ощущение защищенности не покидало меня все десять лет нашей совместной жизни, несмотря на то, что последние годы мы с Владом жили просто как друзья. Видимо, наши отношения уже исчерпали себя. Влад стал надолго исчезать из дома, возвращался, снова уходил…

По-моему, он – человек, который долго не мог задерживаться на одном месте. Ему нужны были перемены. Наши друзья тоже удивлялись, что мы так долго прожили вместе. К счастью, даже расставшись, мы сумели сохранить теплые, сердечные отношения…»

Примерно в середине 89-го в жизни Листьева появилась еще одна близкая женщина – 25-летняя Альбина Назимова, художник-реставратор. Они познакомились в ее мастерской на Масловке, куда Влад случайно заглянул вечером в компании друзей. По словам самой Альбины, в тот первый вечер они не произвели друг на друга никакого впечатления. Но Листьеву понравилась атмосфера мастерской, и он стал частенько туда заглядывать. Между тем в их судьбах оказалось много общего: в частности, они успели дважды обзавестись семьями, и у обоих на момент знакомства семейная жизнь трещала по швам. Короче, довольно скоро между ними вспыхнул роман, который весьма благотворно повлиял на обоих, но особенно – на Листьева. Благодаря влиянию Альбины он бросил пить, более того – закодировался.

Вспоминают его коллеги по работе.

Э. Сагалаев: «И вот произошло в его жизни нечто, к чему я отношусь с огромным уважением: человек сумел посмотреть на себя со стороны, оценить ситуацию, увидеть альтернативу: под забором или в том деле, которое счастливо выпало на его долю… Листьев не просто сделал себя сам, он совершил огромное, титаническое усилие над собой, он изменил себя, свою жизнь…»

А. Политковский: «С той поры, как Влад закодировался, он стал для приятельских застолий потерянным человеком. Помню, как-то собрались хорошей компанией у меня дома – с женами, с семьями, как полагается. Накатили мы бутылочку-другую, на душе сразу потеплело, все расслабились. Все, кроме Влада. Он спиртного ни грамма в рот не берет – ни шампанского, ни пива. Вы представляете, каково компании сидеть за одним столом с абсолютно трезвым человеком? Уже и разговор не очень стройный, и все не столько других слушают, сколько сами сказать стараются… А рядом кто-то сидит и трезвым взглядом за тобой наблюдает…»

Изменения в личной жизни благотворно сказались и на творческом потенциале Листьева. В только что созданной компании «ВИД» (сентябрь 1990-го) он занял кресло генерального продюсера (кстати, визитную карточку телекомпании – «окаменевшего мужика», как его называют в народе, – придумала Альбина Листьева. Этой маске, изображающей одного из восточных богов, символизирующего мудрость и спокойствие, уже много веков, и хранится она в Музее искусств народов Востока, что на Никитском бульваре, где более десяти лет работала Альбина. Когда «ВИД» только создавался и Листьев никак не мог придумать нужную заставку, именно Альбина предложила использовать эту маску).