Трибьют - Нора Робертс

— Нет.

— Проклятье, — у него был вид ребенка, которому только что сказали, что в вазе нет печенья. — Я знал, что ты скажешь «нет», хотя ты не возражала, когда я обводил синим кобальтом твой пупок. Разве нельзя просто…

— Нет. Ты еще скажешь мне спасибо, когда мы вложим лишние десять тысяч в реконструкцию и ремонт.

— Но я хочу эту уродливую развалюху прямо сейчас. Для себя. Я люблю ее, Силла, как обжора любит пирожные, — он с надеждой улыбнулся ей. — Мы поделим расходы.

— Нет. Мы проявим твердость. Больше никто не претендует на этот дом. Продавец не хочет заниматься перестройкой и ремонтом. Он уступит.

— А может, и нет, — глаза Форда прищурились. — Может, он такой же упрямый, как ты.

— Ладно, тогда вот что, — она откинулась назад, как эксперт за столом переговоров. — Если он не уступит и не примет предложение в течение двух недель, можешь рассчитывать на разделение расходов. Но четырнадцать дней ты будешь тверд.

— Ладно. Две недели, — он сделал еще одну попытку улыбнуться. — Ты когда-нибудь думала об омлете?

— Вряд ли. Но я думала кое о чем другом. Я смотрела на этот большой, мягкий диван — я выбирала диваны — и думала. Представляла, что будет, если я разлягусь на этом большом, мягком диване.

Она соскользнула с табурета, улыбнулась через плечо и направилась к дивану.

— И я задавала себе вопрос, придется ли мне лежать тут одной, наедине с неутоленными желаниями и сладострастными мыслями.

— Сладострастными — это хорошо.

Он обогнул кухонный стол, подошел к дивану и внезапно прыгнул на нее.

— Привет.

Она отпрянула и перевернулась, так что они поменялись местами.

— Похоже, на этот раз я буду сверху. — Наклонившись, она прикусила зубами его нижнюю губу. — Вот так я проявляю уважение к воскресному дню.

— Я жестоко ошибался насчет тебя. — Он провел ладонями по ее телу, по свободной белой футболке. — Силла.

— Ты помятый, сексуальный и… — Она стянула с него футболку с изображением Йоды. — И почти голый.

— Нам не хватает только смывающихся красок. — Он обнял ее и прижался губами к ее губам. — Я скучал по тебе. Проснулся, а тебя нет рядом.

— Я недалеко. — Она прижималась к нему, отстранившись только для того, чтобы он снял с нее белую футболку. Эти чудесные руки, медленные, уверенные руки. — Сюда. Сюда. — Она обхватила ладонями его голову и потянула вниз, пока его губы не прижались к ее груди.

Все сжалось у нее внутри, подобно пружине, чтобы тут же раскрыться.

Она страстно желала его, эти руки, эти губы. Она хотела почувствовать его внутри себя, жаркого и сильного. Она стянула с себя шорты, негромко вскрикивая, когда он ласкал ее, потом со стоном приподнялась и опустилась, впуская его в себя.

Она любила его, двигаясь вверх и вниз, упираясь руками в подголовник дивана. Крепкие, сильные мышцы, волосы цвета меда, яркие синие глаза, такие чистые, что в них отражалась его душа.

Никакой сон, никакая фантазия, никакие мечты и грезы не могли сравниться с ней.

— Я тебя люблю, Силла. Я тебя люблю.

У нее перехватило дыхание; сердце замерло. Ее тело изогнулось, словно лук, и выпущенная этим луком стрела попала точно в цель.

Она опустилась на него, тесно прижавшись к его телу. Ему нравилось, как сливаются их тела, нравилось ощущать кожей ее волосы.

— Ну… и где купить смывающуюся краску?

Он улыбнулся и провел кончиками пальцев вверх и вниз вдоль ее спины.

— Я найду, сделаю запасы.

— А с меня чехол. Где ты взял этот диван?

— Не знаю. Там, где торгуют мебелью.

— Подходящий размер и форма, превосходная ткань. Удобный. Мне уже нужно начинать думать о мебели. И оформить большую гостиную. Место для бесед, освещение, картины. Никогда еще этим не занималась. Немного пугает.

В кухню вошел Спок, бросил взгляд на их переплетенные тела на диване и снова вышел. Наверное, ревнует, подумал Форд.

— Никогда не покупала мебель?

— Конечно, мне нужно было на чем-то сидеть. Но я никогда не выбирала вещи «навсегда». Все, что я покупала, было временным. — Она коснулась губами его ключицы, уткнулась носом в плечо. — Я работала с теми, кто обставляет дома. Это помогает их выгодно продать. Поэтому я знаю — вернее, имею представление — о том, как нужно использовать пространство. Но это совсем другое.

— А у тебя был дом или квартира в Лос-Анджелесе?

— У Стива была квартира. После нашего пятиминутного брака я некоторое время жила в БХ.

— БХ?

— Отель «Беверли-Хиллз». Потом путешествовала и останавливалась у Стива, когда появлялась работа. Во время недолгой учебы в колледже снимала квартиру, но не в студенческом городке. Когда Стив купил дом в Бренвуде для реставрации и перепродажи, я обосновалась там. Потом у меня вошло в привычку жить на объекте, который я перестраиваю. Так я лучше могла его почувствовать.

Чужая квартира, гостиница, объект. Но не дом, подумал он. У нее никогда не было того, что он сам и люди, которых он знал, воспринимали как нечто само собой разумеющееся. У нее никогда не было дома. Он представил, как она сидит в просторной пустой гостиной с красивыми стенами и изящными наличниками и рисует в своем воображении праздник, который был здесь много лет назад.

Она тянулась в прошлое, чтобы найти там свое будущее.

— Можно перенести диван к тебе, — неожиданно предложил он, испытывая желание хоть чем-то помочь ей. — Ты посмотришь, как он там смотрится, и у тебя будет где сидеть, кроме твоего универсального ведра.

— Щедрое предложение. — Она рассеянно поцеловала его, села и потянулась за одеждой. — Но разумнее подождать с мебелью, пока не будут закончены полы. Теперь, когда мне придется устраивать вечеринку, мне лучше поискать садовую мебель.

— Вечеринку?

— Разве я тебе не говорила? — Она натянула футболку. — Я совершила ошибку, проболтавшись Кэти Морроу, что подумываю о том, не устроить ли праздник на День труда, хотя дом к тому времени еще не будет закончен и обставлен. Она ухватилась за первую часть моей фразы, полностью проигнорировав вторую. Теперь Патти звонит мне с разными идеями насчет меню, а твоя мать предлагает свою фирменную жареную свинину.

— Это потрясающее блюдо.

— Не сомневаюсь. Проблема в том, как совместить подготовку к празднику с установкой кухонных шкафов, реставрацией наличников, навешиванием дверей, шлифовкой полов и еще кучей разнообразных дел, не говоря уже об исследовании мира диванов, кушеток, козеток и канапе.

— Купишь гриль, мясо и кучу алкогольных напитков.

— Ты мужчина, — она покачала головой.

— Мужчина. Только что я это убедительно доказал, — и поскольку сегодня воскресенье, я намерен доказать это еще раз. — Вечеринка — это отличная идея, Силла. Придут люди, которых ты знаешь и любишь, с которыми тебе приятно проводить время. Ты покажешь, что уже сделала. Поделишься радостью. Именно поэтому ты убрала ворота.

— Я… — он был прав. — А какой нужен гриль?

— Мы выберем, — улыбнулся он.

Она театрально прижала руки к сердцу.

— Эти слова мечтает услышать от мужчины каждая женщина. Мне нужно одеться. Раз уж мы выходим из дома, я смогу выбрать краску и еще раз взглянуть на светильники для кухни.

— И что я наделал?

— Мы возьмем мою машину. — Она одарила его улыбкой и выскользнула из комнаты.

Он натянул трусы, но не двинулся с места, размышляя о ней. Она даже не понимает, как много она сказала ему. Она ни разу не упомянула о доме или домах, где выросла.

Он же мог со всеми подробностями описать дом своего детства — лучи солнца, которые просачивались или врывались через окна его комнаты в любое время дня, зеленую раковину в ванной комнате, отколотую плитку в кухне, куда он уронил кувшин с апельсиновым соком.

Он помнил, как расстроился, когда родители продали дом, хотя к тому времени он давно жил отдельно и переехал в Нью-Йорк. Хотя их новый дом находился всего в двух милях от старого. Прошло много лет, а он до сих пор испытывает приступ тоски, проезжая мимо этого старого кирпичного дома.

С любовью отреставрированные наличники, спрятанные в книгу письма, старый амбар, заново покрашенный в красный цвет. Все это — каждый шаг, каждая мелочь — было звеньями цепочки, которая связывала ее с прошлым и которую она сама для себя ковала.

Он сделает все, что в его силах, чтобы помочь ей выковать эту цепь — даже если для этого нужно заняться покупкой гриля.

— Эй, Форд.

— Я здесь, — откликнулся Форд на голос Брайана и соскочил с дивана, прежде чем тот вошел. — «Вебер» или «Викинг»?

— Непростой выбор, — Брайану объяснения были не нужны. — Ты знаешь, что я бы выбрал «Вебер», но мужчина должен справиться и с «Викингом».

— А женщина?

— Женщине не место у гриля. Это мое твердое убеждение. — Он нагнулся и подобрал с пола футболку Форда. — Вот в чем дело. Похоже, я пришел слишком поздно, чтобы помешать утреннему сексу. Черт бы побрал эту вторую чашку кофе. — Он кинул футболку в лицо Форду и наклонился, чтобы поздороваться со Споком.