Печать павшего. Лики Судьбы - Дарья Гущина

Чёрная круговерть дружелюбно распахнула мне навстречу тёмные створчатые двери, приглашая в своё неизведанное никуда. Я шевельнула крыльями, ловя встречный воздушный поток, подчиняя себе ветер и уменьшая скорость. Торопиться некуда, особенно, когда не знаешь, куда именно торопливость тебя приведёт. И подо что подведёт. Вытянув вперёд правую руку, я выпустила в пространство вспышку света. Гм. Ведут меня определённо на дно странного колодца. Солнечный луч озарил грубую каменную кладку стен, укутанную толстой вуалью древней паутины, диагональный проход и бездонную пропасть внизу. Стены — это, конечно же, иллюзия, созданная магией Долины, как и, возможно, полное отсутствие дна, и расположение самого прохода, и его существование…

Но — самое неприятное другое. Коридор постепенно сужался, я то и дело цеплялась крыльями за невидимые глазу выступы… и кожей чувствовала, что должна держаться в воздухе. При любых обстоятельствах. На дно падать нельзя ни в коем случае, иначе… оно меня мгновенно поглотит и разрушит, даже несмотря на поддержку часов Вечности. Схаррита верно всё рассчитала. Наверно, даже Кассандра не справилась бы со всепоглощающей, разрушительной Пустотой. Безликая, предвидя исход нашего разговора, решила подстраховаться? Вполне возможно. Но нить Клубка она вряд ли рискнула уничтожить, слишком велика её роль в устройстве семи миров и слишком велика власть самих миров над их бывшей Судьбой. Значит, нить следует искать среди многочисленных щелей каменной кладки стен.

В моей руке вспыхнуло маленькое солнце, и испуганно попятился, попрятавшись по своим уголкам, тысячелетний мрак подземелья, и заметались у моих ног многоликие тени, скрываясь за плечами Пустоты, и возмущенно загомонила тишина, рождая далёкое эхо моего собственного голоса. Я, вздрогнув, огляделась. Праматерь-память, будь я проклята… Древние стены не просто дублировали мой голос — они повторяли мои когда-то сказанные слова, чётко копируя фразы, интонации, ситуации, им предшествующие и их породившие… Не выдержав, я заткнула уши, однако растревоженные голоса продолжали вырываться в мой мозг, заставляя вспомнить о том, о чём мне хотелось навсегда забыть, пробуждая к жизни чувства, от которых я давным-давно отказалась, напоминая о событиях слишком далёких и неприятных, чтобы сейчас вновь позволять им всплывать на поверхность…

Но я позволила… не могла не позволить. Впервые за долгое время воспоминания оказались настолько сильнее меня, и я сдалась практически без боя, бессильно опустив руки и позволив омуту памяти переворошить те страшные мгновения, когда я была никем, когда я под давлением обстоятельств стала предателем, когда я превратилась в другого человека… И стены колодца превратились в зеркальные отражения десятков меня, и каждый кирпич рассказывал о мгновениях моей прошлой жизни, а я лишь смотрела, слушала и вспоминала, всем своим существом впитывая горькую атмосферу прошлого. Вот и пришла пора примириться с тем, что я наделала, ещё не одну Вечность мне предстоит разменять и нужно уметь жить с грузом прошлого. Даже такого прошлого, о котором лучше бы забыть навсегда. Но, как любит говорить Касси, увы и ах…

— Отец, мне надоело, что она ходит за мной по пятам.

— С этим ничего не поделаешь, Райт.

Услышав голоса отца и брата, я скрылась в придорожных кустах и затаила дыхание.

— Но почему? — возмущался брат. — Она уже давно выросла и стала самостоятельным человеком.

— Однако не следует забывать об обстоятельствах её появления, — нравоучительно заметил вождь дейте. — Райлит — часть тебя, и с этим ничего не поделаешь.

— Может, тогда стоит ей сказать о том, что она заменяет твою погибшую дочь? — нерешительно спросил Райт. — Пусть привыкает…

— Ничего ты ей не скажешь, а я — тем более! — внушительно объявил отец. — Представляешь, каким ударом это для Райлит будет? Девочка не так давно начала осознавать, что она — личность, научилась чувствовать, понимать мир и ощущать себя в нём. Нет, правду мы никому не скажем, ясно? Ничего, потерпишь немного, дай ей привыкнуть к самой себе. Правда может обернуться для неё катастрофой. И для нас тоже.

— Гм?..

— Вот об этом и поразмысли, — посоветовал вождь. — А у меня — дела.

Шаги прошуршали по тропе, удаляясь от меня, а я так и осталась сидеть в кустах, потрясённая, подавленная, уничтоженная и растоптанная. Я — не обычный человек, рождённый женщиной, я — не самостоятельная личность, я — всего лишь половина души своего так называемого брата… И в любой момент могу перестать существовать, если Райту захочется обрести былую силу… И в любой момент опять превращусь в его вторую личность, которая изредка покидает тело, чтобы разрушать и уничтожать…

Да, на самом деле я — вторая ипостась Райта, и поэтому меня не инициировали, поэтому обстоятельства моего появления на свет держались в строжайшем секрете, о котором знали только двое, поэтому я сама ничего не помнила о своём рождении. Горькая правда, болезненный удар под дых… В мире Кассандры мои ощущения назвали бы прогрессирующим комплексом неполноценности. Я перестала чувствовать себя человеком, и через многое мне пришлось пройти, прежде чем я им стала. Впрочем — не забыла, кем была создана: никчёмным существом, жалким придатком могущественного мага Слова…

Спотыкаясь, я брела по равнине, ничего не видя и не замечая. Мне всегда казалось, что моя личность окутана некой тайной, но я и представить себе не могла, какой жестокой окажется правда… А теперь не знала, как с ней жить дальше. Лучше бы я ничего не слышала… Лучше бы я пошла по другой дороге и избежала «встречи» с двумя заговорщиками… Лучше бы… а, может, хорошо, что узнала?.. Но я теперь не смогу спокойно смотреть им обоим в глаза и молчать, делая вид, что мне ничего не известно. Я вообще теперь не хочу их видеть!

В моей душе зловещим фонтаном вскипела ярость. Впервые на моей памяти я разозлилась. Впервые ощутила хоть какие-то эмоции. И привычные опустошённость и бесстрастность сменились нормальными человеческими чувствами. Наконец-то я «проснулась». Меня превратили в обычного человека, однако кое-чем наделить забыли. С каким удивлением я всегда смотрела на людей, которые смеются, ругаются, плачут, не понимая, почему я так не умею. Почему мне не хочется заплакать, когда мне больно, почему мне не хочется улыбаться, когда мне весело, да и весело или грустно мне никогда не бывает. И теперь понятно, почему. Насколько всё оказалось просто, даже удивительно, как я раньше не догадалась…