Аллигат 2 (СИ) - Штиль Жанна

Гризель, не дождавшись указаний, передала цветы Эшли и вышла в коридор.

Сондра осмотрела добротное платье прислуги, выискивающей, во что поставить букет.

— Возьмите кувшин в ватерклозете. Насколько я помню, там должен быть подходящий.

Проследив за вышедшей женщиной, генеральша, не мигая, уставилась на Ольгу. Вздёрнула бровь и тряхнула пышной причёской:

— А вас, мисс Табби, попрошу больше не привечать вашего поклонника. Мужчина, не оставивший карточку в цветах и не обозначивший цель своего подношения и таким образом пожелавший остаться неизвестным, не достоин внимания леди.

— Почему «пожелавший остаться неизвестным»? — удивилась Ольга подобному заявлению. — Я его знаю.

— Вы уверены? — сузила жёлто-зелёные глаза Сондра, прожигая постоялицу подозрительным взором. — Вы знаете, от кого всякий раз получаете цветы без карточек?

Вернулась Эшли с полным кувшином воды. Поняв, о чём идёт речь, не моргнув глазом, заявила:

— Цветы прислал мистер Хуффи Уорд — хозяин книжной лавки. Я слышала, как он отправлял мальчика к цветочнице.

Ольга с благодарностью посмотрела на заступницу.

— И два дня назад эти цветы тоже он прислал? — указала генеральша тростью на тюльпаны. — А вы, стало быть, тоже работаете в лавке мистера Уорда?

Эшли кивнула и с гордостью отозвалась:

— И эти. После открытия лавки, которое устроила мисс Табби, у нас отбоя нет от покупателей. Вот хозяин и не нарадуется и от всей души желает мисс скорейшего выздоровления.

— Желает выздоровления, а о визите доктора не позаботился, — недовольно поджала губы Сондра. — Уж эти лавочники ничего не делают без выгоды для себя. Снова загрузит леди непосильной работой, а прибыль в банк отнесёт да положит под проценты. И потом, — перевела она дух, — уважающая себя леди не станет надрывать своё здоровье в какой-то там лавке. Она должна радеть о благополучии своей семьи, разобраться со своей жизнью, а уж затем в силу своих возможностей беспокоиться о других и заниматься благотворительностью. Великий грех у того на душе, кто не печётся о своём устройстве.

Сондра Макинтайр встала и, сочтя свой визит завершённым, обвела присутствующих взором умудрённой жизнью женщины:

— Всё же вам следовало сообщить мне о болезни, — не сдержалась она от замечания. — Вижу, что из вашего… хм… нынешнего окружения, только я в состоянии позаботиться о вас.

— Не хотела вас беспокоить, — поднялась Ольга. — Мне уже намного лучше. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.

Миссис Макинтайр вздохнула и, впечатывая пяту трости в ковёр, чинно вышла.

— Гризель, — раздался её воинственный голос, — подставь-ка мне плечо.

Не генеральша, а жандарм в юбке, — сверлила Ольга взглядом спину уходившей хозяйки. В то же время стало её жаль. Женщина с больными ногами проделала нелёгкий путь, чтобы убедиться, что с постоялицей всё в порядке и при необходимости предложить посильную помощь. Не хотелось думать, что целью визита были цветы от незнакомца, посмевшего посягнуть на честь леди, взятой ею под опеку.

Ольга ощутила небывалое облегчение:

— Так гиацинты от Хуффи!

— Не думаю, — ответила Эшли, поправляя цветы в кувшине. — Я бы знала.

— А тюльпаны? — не теряла надежду леди.

Эшли насупилась и принялась мести пол.

— Вы солгали, — огорчилась Ольга.

— Во благо вам, — обиженно пробурчали на её укор.

— Помните, в Евангелии от Марка сказано, что нет ничего тайного, чтобы не стало явным? — напомнила леди и добавила: — Кто бы ни был наш неизвестный, а от него одни неприятности. Снова приходится лгать, — пояснила она, зная, что Эшли поймёт, кого она имеет в виду.

Разумеется, Сондра права. Если бы у Ольги была возможность оказаться у двери в момент прихода посыльного, она бы развернула его на сто восемьдесят градусов. И не только потому, что в цветах нет карточки.

Эшли с преувеличенным усердием занялась уборкой комнаты, а леди поднялась на третий этаж и достала из тайника металлическую коробку. Присела на краешек пыльного стула и пересчитала деньги. Полюбовалась серебряной ложечкой, взвесила на ладони золотую цепь от брегета и перечитала брачный контракт с лордом Стэнли Элгардом Хардингом. Вспомнила, что собиралась написать письмо Веноне. Интересно, в какой форме и когда сообщат ей о разводе дочери? И сообщат ли вообще?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Украшения виконтессы переданы маркизе Стакей», — ворвался в сознание сухой голос графа Малгри. У Ольги вспыхнули щёки, сердце сжалось, к горлу подступил ком. Мужчина усомнился в её честности и порядочности. Обидно. Ольга бы ни за что не оставила украшения Шэйлы у себя. Ещё Мартин сказал, что любит её. Только вот её ли? Кого он видит перед собой? Учитывая, что мужчины любят глазами, для него обличье Шэйлы имеет большое значение. И насколько для него важна мятежная душа неизвестной женщины, нашедшая приют в чужом теле?

Совсем не важна, — качнула головой Ольга и смахнула со щеки скатывающуюся слезу. Он любит Шэйлу и называет её милой. Похоже, всегда любил жену своего сына. Запретная любовь.

Ольга собиралась на днях поехать в банк Лондона, чтобы снять со счёта первую сумму пособия. Сто пятьдесят фунтов стерлингов — деньги немалые. Может быть, не стоит спешить и подождать, когда соберётся больше?

Виконт после развода обязывался выплачивать бывшей жене ежегодное пособие в размере пятой части его годового дохода. Ольга знала, что Стэнли принадлежат каменоломни близ городка Матлок в графстве Дербишир куда он регулярно наведывается. Шахта приносит солидную прибыль.

Если предварительный расчёт пособия составил сто пятьдесят фунтов в месяц, то в этих рамках он и останется. Зная цены на продукты питания и одежду, можно рассчитать сумму предстоящих расходов на ближайший год с учётом необходимого «приданого» для малыша.

Если Ольга будет занята какой-либо работой, а она будет занята, то без найма няни для ребёнка и приходящей служанки не обойтись. В расходы должна войти и эта сумма.

В течение ближайших четырёх-пяти месяцев Ольга должна рассмотреть варианты аренды и продажи недвижимости в пригороде Лондона. Предстоит решить стоит ли вкладывать средства в приобретение собственного жилья или предпочесть съёмное. Это будет зависеть от того, сколько времени она планирует прожить в Британии и насколько просто будет продать недвижимость в случае отъезда. До родов можно собрать нужную сумму как на съём приличного домика в пригороде, так и на его покупку. Конечно, хотелось бы иметь квартиру со всеми удобствами, как у Лоис, но экология в Лондоне просто ужасающая.

Ольга закрыла коробку и в раздумье гладила металлическую крышку.

Она много думала, строила планы, крутила и перекручивала. Всё свелось к одному — нужно новое имя, новые документы, деньги.

Ольга решила остановить выбор на образе непритязательной вдовы с ребёнком на руках.

Если она так и останется в положении разведённой виконтессы, то официально работать не сможет. Ребёнок усложнит жизнь. На неё, куда ни подайся, будут смотреть с жалостью и осуждением. Сплетни и слухи последуют по пятам. Не сомневалась: аристократы — они такие, могут списаться с кем-то из другого города, страны и через десятые руки спросить, разузнать, разведать… Не успеешь оглянуться, как о тебе заговорит весь городок. Ладно бы в хорошем смысле.

А вот роль вдовы ей бы подошла по всем параметрам. Она изучила вопрос, читая периодическую прессу и журналы. Ольгу устраивало всё.

Этот слой населения считается обделённым вниманием и их ставят вровень со старыми девами и сиротами. Бездетная вдова признаётся ущербной и не может рассчитывать на повторный брак даже если имеются кандидаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Имея ребёнка, Ольга не собиралась повторно выходить замуж, как и проживать в гражданском браке.

Как ни странно, при осуждении в высшем обществе сожительства с мужчинами без заключения брака, в среде среднего класса и торгового люда подобное встречалось повсеместно, считалось нормой и не вызывало порицания.

Рассчитывая стать вдовой барона, баронета или сквайра, Ольгу устроило бы наличие любого, пусть и захудалого бизнеса кандидата в её покойные мужья. Женщин-вдов, занятых в сфере торговли в викторианском Лондоне было немало. Работа причислялась к приличной и была легальной. Владеть можно было всем, начиная от овощных и фруктовых лавок, продуктовых магазинчиков и завершая владением галантерейными лавками и швейными ателье.