Искусство вождения полка (Том 1) - Александр Свечин

7-я Сибирская дивизия не имела относительно смены никаких распоряжений от своего начальства. Ген. Флуга уменьшение глубины его группы, связанное с значительным сокращением числа дорог, которыми она могла пользоваться и которые шли параллельно его центру и правому флангу, совершенно не устраивало. Выяснить недоразумение в штабе 10-й армии не было возможности, так как штаб армии переезжал в этот день из Ошмян на ст. Листопады и возобновил работу лишь с полуночи на 21 сентября. Так вопрос о смене и повис в воздухе. Марушевский действовал весьма разумно, но отнюдь не напористо. Его 7-й полк тоже провел очень беспокойную ночь. Согнанный моей просьбой о помощи с квартиробивака у Марьянова, 7-й полк около 2 час. ночи переправился у с. Палоши за р. Лошу, и только что где-то облюбовал себе местечко для отдыха, как получил приказ штаба дивизии — идти сменять 7-ю Сибирскую дивизию. Марушевскому были подчинены и два полка 4-й Финляндской дивизий — 15-й и 16-й, представлявшие каждый не более 4 рот. Надо было вступить в командование ими; до рассвета сменить сибиряков все равно было трудно, и 7-й, 15-й и 16-й полки медленно потянулись на участок 7-й Сибирской дивизии. В действиях Марушевского в это утро, несмотря на разговоры о наступлении, сквозило желание, во избежание излишних потерь при смене днем, затянуть ее до вечера 20 сентября.

До Чернышенко, как и до капитана Р., долетели слухи о наступлении 3 полков Марушевского, и он сам имел возможность наблюдать их приближение. До сих пор он не сдавался ни на какие кляузы и давление, которое шло из 7-й Сибирской дивизии, и держал свой батальон в сухих окопах позади д. Мешкуцы. Но от Марушевского исходило своего рода — "всем, всем, всем — наступаю"; это "иду на вы" нужно было ему для того, что бы замаскировать отсутствие действия, избежать принесения оперативно совершенно бесплодных жертв, которые могли бы вконец расстроить слабый 7-й полк; в полном отсутствии энергии у 15-го и 16-го полков Марушевский был уверен. Такой прием уже удался Марушевскому 15 — 16 сентября, когда мы вели бой у Тартака, а 7-й полк был двинут дня контратаки на участок не желавшей больше и обороняться 4-й Финляндской дивизии.

Но Чернышенко принял наступление 7-го полка серьезно; а в таком случае обстановка изменялась, и он не выполнил бы своего долга, не заняв оставленных им ночью окопов впереди д. Мешкуцы. Занятие их оказало бы содействие 7-му полку и было исполнимо, так как, вопреки сообщениям 28-го Сибирского полка, ни в д. Мешкуцы, ни в наносных окопах впереди ее немцев не было.

Для уразумения последующих событий нужно иметь в виду полную негодность для приспособления к обороне расположенной внизу обгорелой Мешкуцы. Она прекрасно просматривалась с окружающих холмов как нами, так и немцами и не давала никакого укрытия. К тому же она существенно выдавалась перед общим фронтом сибиряков. Немцы заходили в нее ночью и днем 20 сентября, но сейчас же покидали ее, ознакомившись с ее невыгодами. Сам 28-й полк, настаивавший, чтобы мой II батальон занимал эту деревню, решительно изменил взгляд, когда вечером граница была изменена и д. Мешкуцы отошла к нему. Деревня Мешкуцы оказывается тогда впереди всей линии 28-го Сибирского полка, а позиция предназначенного занять ее II батальона 28-го Сибирского полка — как полукруг, выступающий перед общим фронтом, и командир этого батальона штабс-капитан Эсиг совершенно правильно выдвигает, как предпосылку для обороны д. Мешкуцы — значительное выдвижение всего фронта вперед.

Подстрекаемый начальством 7-й Сибирской дивизии и имея в виду наступление 7-го Финляндского полка, Чернышенко приказал в 8-м часу утра своему батальону занять старые окопы впереди д. Мешкуцы. Командир II батальона 32-го Сибирского попка, находившийся со своими ротами в роли американского наблюдателя около моего I батальона, писал: "Командиру 28-го Сибирского полка. 20/IX. 8 ч. № 172, д. Задворники. Доношу, что на линии Мешкуцы — Задворники проследовали цепи финляндцев. Несмотря на это, по направлению Мешкуцы выслана разведка 1 взвод 5-й роты". А командир 28-го Сибирского полка доносил в штаб дивизии в 8 ч. 25 м.: "Правофланговый батальон 6-го Финляндского полка, вследствие настойчивого требования нашего начальника дивизии, занял свои окопы, левее 28-го полка, но дальше финляндцы сильно осадили назад".

28-й Сибирский полк был очень доволен, что вытолкнул перед своим левым флангом II батальон 6-го Финляндского полка, хотя и ставил его в совершенно невозможное положение; за это он был жестоко наказан, так как вызвал катастрофу, которая, возрастая в степени, распространилась и на него. Штукатуров так описывает происшествие со II батальоном: "Утром мы ожидали, что противник откроет артиллерийский огонь по нашим окопам и разрушит их, а потому каждый, кто как мог, улучшил свои окопчики. Место явно было выбрано неудобное, но нам приказали сидеть именно здесь, и мы сидели".

"Вскоре в лесок (к г. дв. Дровеники. — А. С.) потянулись неприятельские кухни и обозы, но мы ничего не могли поделать, кроме того. что докладывали каждый раз ротному командиру. Результата не было, и немцы ездили в лес и из леса и ходили колоннами. Бездействие нашей артиллерии вызвало досаду солдат, тем более, что немцы и по одному человеку не жалеют выпустить снаряды. А мы по такой хорошей цели не открывали огня; ружейные пули, которые мы усердно выпускали, давали мало поражений на такой дистанции. Часов около 10 противник открыл частый и меткий огонь из орудий по нашим окопам. Страшный треск рвущихся снарядов оглушил меня. Кругом нас настолько изрыло землю снарядами, что дерном и землей с ног до головы засыпало нас. Несколько окопов было разбито. Человека четыре убило и несколько ранило".

"Несколько человек, схватив винтовки, побежали в другое место, я решил остаться до конца, положась на волю господню. Когда противник перестал стрелять, я, оглянувшись, увидел, что в окопах осталось нас человек 15, а остальные убежали. Через полчаса или около этого противник опять открыл артиллерийский огонь и вместе с тем затрещал пулемет. Я посмотрел вперед, и хотя немцев близко не увидел, но, понимая, что такой незначительной горстью людей нельзя защитить окопов, я побежал вместе с оставшимися со мной стрелками к деревушке (Мешкуцы. — А. С.). Придя в деревушку, я присоединился к ротному командиру".

"Видя, что мы отходим, другие роты тоже показались из окопов и побежали. Таким образом началось общее, беспорядочное отступление. Ротные командиры бродили без солдат. Мы пробежали мимо батареи, которая все еще продолжала стрелять. Видя, что мы отходим, батарея быстро подала передки и ускакала. Мы кое-как начали разбираться и строиться. Я нашел подпрапорщика своей роты и вместе с ним присоединился к остатку роты. Мы составили как бы отделение… страшно хотелось хлеба покушать: его не получали трое суток, а пищу два дня. Но куска хлеба взять было негде".