Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет) - Дональд Карсон

4:3–12 Жертва за грех первосвященника. Выражение священник помазанный здесь почти определенно означает первосвященника (ср.: Чис. 35:25). Первосвященник, как представитель народа перед Богом, согрешая, делал виновным весь народ. Его роль была чрезвычайно значима, поэтому очистительная жертва за его грех была дороже всех остальных — телец. И поскольку он жил и трудился пред Богом и в Его святилище, грех первосвященника приносил скверну в самое жилище Божье. Поэтому религиозно–обрядовое очищение следовало производить в скинии собрания.

Первосвященник должен был привести тельца к дверям скинии и возложить руки свои на голову тельца (4), точно так же, как делали провинившиеся из народа, представляя священнику приведенных ими животных для совершения жертвоприношения. Смысл оставался тот же. Телец должен был понести грехи священника. Телец погибал вместо него. Кровью тельца следовало кропить за душу священника, следовало очистить место, где он служил Богу, и предотвратить наказание народа, представителем которого он являлся.

Действия с кровью в этом смысле (5—7) отличаются от тех, что предпринимались при других жертвоприношениях. В жертве всесожжения и мирной жертве для искупления (очищения) греха кровью кропился жертвенник со всех сторон. Здесь же часть крови собиралась в сосуд и вносилась в скинию собрания, однако не в святая святых (такое случалось только раз в год в День искупления; Лев. 16). Там частью этой крови кропили пред завесой святилища, которая разделяла скинию на две части и скрывала святая святых (Исх. 26:31—37), а частью возлагали на роги жертвенника благовонных курений, на котором постоянно курился фимиам (Исх. 30:1–10). Эти «роги» располагались на верхушках четырех углов жертвенника курения. Остальная кровь выливалась у подножия жертвенника всесожжении. Жирные части животных сжигали на жертвеннике всесожжении (как во время мирной жертвы, 8—10), вся же остальная туша сжигалась вне стана (11–12). Поскольку жертва приносилась за грех помазанного первосвященника и, таким образом, косвенно за весь народ в целом, никакой части мяса от нее нельзя было оставлять для священников или народа.

4:13—21 Жертва за грех всего народа. Два разных слова используются для понятия «общество». Первое, ('eda), могло означать представительный орган старейшин в качестве законных властей. Второе, (qahal), могло представлять более обширную группу собравшихся на поклонение. Дать точное определение этих терминов не представляется возможным. Однако здесь имеется в виду, что когда совершалась некая ошибка (возможно, нарушение закона или какого–либо решения общины), которая прояснялась только впоследствии, тогда, как только общество Господне осознавало ее и в результате чувствовало свою вину, народу следовало приносить жертву за грех. Слова будет виновно, будет виновен и виновен будет (13, 22, 27), по–видимому, лучше перевести как «будет чувствовать вину». Понятно, что любой, кто сделает что–нибудь против заповедей Господних, виновен. Смысл в том, что собрание вначале не знает об этом. И только после того, как грех будет раскрыт и общество Господне почувствует вину за него, только тогда требовалось принести жертву за грех. Старейшины (15) представляли общество во всех сферах жизни (ср.: Исх. 24:1; Чис. 11:165 и далее).

Обряды для всего общества израильского и обряды для первосвященника были идентичными. Это подтверждает то, что священник представлял весь народ, как мы уже имели возможность убедиться. Кроме того, это показывает, что весь Израиль сам по себе считался священством. Таким образом, святость и непорочность (чистота) требовались от израильского народа в той же мере, что и от священников, и грех народа, даже невольный, непреднамеренный грех, осквернял место обитания Бога. Другой аспект серьезности греха в народе Божьем (в древности и теперь) состоит в том, что он разрушает его свидетельство миру о живом Боге. Если заблуждается сама церковь, то где же еще искать обиталище Божье среди народов?

В следующих двух случаях, которые считались относительно менее серьезными, внутри скинии собрания кровью не кропили, но возлагали ее на роги жертвенника всесожжении во дворе. Так же и жертвенные животные были не столь дорогостоящими, как тельцы, которые требовались за грех священника и всего общества Господня. Другое существенное отличие между первыми двумя случаями и двумя последующими состоит в том, что вся туша животного не сжигалась вне стана. После сжигания жертвенного тука животного мясо жертвы могли есть священник и члены его семьи мужского пола (6:24–30), но не приносящие жертву.

4:22—26 Жертва за грех начальника. Начальниками (nasi`) в Израиле обычно называли правящую власть вплоть до появления царей. Это понятие относилось к главам колен или родов. Быть начальником считалось почетным и ответственным делом, которое ограждалось строгими законами (ср.: Исх. 22:28). Жертвенным животным в данном случае выступал козел.

4:27 — 5:13 Жертва за грехи кого–то из народа. В этих случаях жертвенными животными обычно были козы или овцы женского пола. Самым бедным людям вместо коз и овец разрешалось приносить в жертву птиц и злаки.

Поскольку мясо жертв за грех, приносимых простым народом, могли вкушать исключительно священники, то эти приношения представляли для них значительный источник мясной пищи, так же как приношения из злаков — основной источник хлебных кушаний. Именно в этом обвиняет Осия современных ему священников, когда передает слова Божьи, — они кормятся «грехами Моего народа» (Ос. 4:8). Поскольку одно слово обозначало и грех и жертву за грех, то извращенное отношение священников к делу служения Богу нашло отражение в следующей поговорке, имевшей хождение между ними, — «чем больше греха, тем больше мяса для нас».

5:1—4 Типичные прегрешения. В этих стихах перечисляются три разновидности типичного греховного действия, за которое человек, совершивший его, должен был принести жертву. Первая — отказ свидетельствовать в тех случаях, когда человек должен был сообщить нечто существенное (1). Израильский закон придавал большое значение чести, неподкупности представителей судебной власти и очень высоко ценил правдивое, верное свидетельство, что нашло отражение в Декалоге (Исх. 20:16; ср.: Исх. 23:1–9, Прит. 12:17, 14:5, 24:28). Лжесвидетельство было серьезным преступлением, которое каралось весьма строго (Втор. 19:15—21).

Вторая разновидность — случайное осквернение (3). Ветхозаветное различие между чистым и нечистым мы обсудим позже. Следует заметить, что, хотя Новый Завет уничтожил разницу между чистым и нечистым в материальной сфере (Мк. 7:1—23; Деян. 10:9—16), апостолы оставались не менее требовательными, когда призывали христиан стремиться к чистой и непорочной жизни и избегать нравственного осквернения.

Третий грех — безрассудная клятва, т. е. клятва, которую человек не исполняет (4). Выражение что–нибудь худое или доброе подразумевает, по–видимому, «вообще все возможное» (ср.: Ис. 41:23). Слова всегда исполнены определенного значения, в том числе и те, что произносятся беззаботно, нечаянно, неосторожно. Так и безрассудное обещание, которое не исполняется, порождает грех, от которого следует очиститься, особенно в том случае, если была дана клятва и при этом прозвучало имя Божье. Мудрые учителя Израиля много раз предостерегали от неправильного употребления слов (Прит. 6:1–5; 12:18; 15:2; Екк. 5:2–7), так же Иисус и Иаков учили тому, чтобы наши слова точно соответствовали истине и потому не нуждались бы ни в каких клятвах (Мф. 5:34—36; Иак. 3:5—6).

И исповедается (5). Даже проступки, совершенные по ошибке, по невнимательности или нечаянно, считаются грехами и нуждаются в исповедании, чтобы очиститься и обрести искупление. У большинства из нас, вероятно, наибольшее число наших типичных, каждодневных грехов подпадает под эти три категории. Мы можем не бунтовать против Бога открыто и не грешить преднамеренно, но под давлением обстоятельств и в результате свойственной нам природной немощи по окончании дня вынуждены признаться, что — как сказано в молитве покаяния из Молитвослова — «Мы ошибались и заблуждались как потерянные овцы, мы следовали выдумкам и желаниям собственных сердец, и не сделали того, что должны были сделать, и сделали то, что не должны были делать».

Эти слова точно характеризуют поведение, описанное в определении жертвы за грех. Насколько же важно не позволять этим каждодневным проступкам собираться в тучи, превращаясь в депрессивное и расслабляющее чувство вины, а исповедовать их пред Богом, умоляя о прощении. И как спокойно на душе от сознания того, что благодаря жертве Христа объявление об искуплении и прощении (5:6,10,13) становится для нас более непреложным, чем было для израильтян служение священника у жертвенника.