Червь - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас проверим!
Я замахиваюсь и вставляю нож себе в грудь, прямо под лёгкое. Загоняю по рукоять и на удивление, ничего не чувствую. Потёк гной, но он течёт так же как и везде, словно я и не тыкал себя ножом.
Отлично! Погнали дальше.
Теперь я смотрю на эту тощую, синюю суку. Она грязная, вонючая, в её волосах земля и трава. Держи её за ноги, говорю я ей про себя. Держи её за ноги, повторяю я. Она послушно валится на колени, и начинает неуклюже прикасаться своими пальцами к нежной коже.
Держи её, говорю я, становясь рядом. Сучка испугалась. Я это чувствовал. Но всё равно продолжает делать не то. Нет!
НЕТ! ТЫ ДЕЛАЕШЬ ЭТО НЕПРАВИЛЬНО!
Я присел рядом. Схватил её трепыхающиеся руки и положил их на дрыгающиеся в воздухе ноги. Мы вместе хватаем их за щиколотки и прижимаем к земле. Крик становится громче, я чувствую возросшую силу в теле девчонки. Адреналин. Девушка изгибается, словно охваченная судорогой, мечется из стороны в сторону, но мои вурдалаки надёжно её зафиксировали, как стальные гвозди крышку гроба.
Настало моё время. Я присаживаюсь на колени возле головы с прекрасным личиком. С голубыми глазами и пухлыми губами. Я хочу попробовать выбраться через рот. Вылезти из кишок в желудок, а там по глотке в рот и вуаля — я на свободе, и если что-то не получится — я быстро вернусь обратно. Но прежде, мне нужно открыть её рот. Своими синими пальцами с грязными ногтями я зажимаю ей нос, а второй рукой оттягиваю подбородок. Девка сопротивляется, крутит головой. Ну-ну, успокойся. Спустя минуту её пасть распахивается, и я вижу розовый язык, обильно залитый густыми слюнями. Она пытается говорить, но внятно с открытым ртом разве можно что-то сказать? Не важно. Её слова не имеют никакого значения.
Прижавшись к стенкам кишок, я начинаю двигаться внутри словно рыба. Извиваюсь, отталкиваясь то от говна, то от тёплого мяса. И у меня хорошо получается, параллельно я брызжу молофьей, но это так, на всякий случай!
Сделав три поворота налево и четыре направо, дорожка пошла вертикально вверх, затрудняя движение. Меня это не остановило. Я был настолько поглощён своей работой, что даже не заметил, как выбрался в желудок, и, используя куски мяса и кислоту, быстро всплыл. А теперь прикол!
Отвернув голову от девушки, я вставил два пальца в рот и потеребил маленький язычок — та розовая капля, что болтается за языком. На удивление, эффект от молофьи сохранился, я по-прежнему управлял телом, и продолжал им управлять, даже когда волна блевотни вынесла меня наружу. И если бы я не ухватился за гнилой зуб, валялся бы сейчас на траве, среди полупереваренной пищи.
Так, действуем-действуем!
Я поворачиваюсь обратно к девушке. Её рот закрыт, но когда я снова оттягиваю ей подбородок, передо мной послушно открывается зева. Погнали!
Оставляя свой хвост в глотке парня, я начинаю спускаться вниз, словно скалолаз по канату. Моя головка проникает в её глотку, двигаюсь по пищеводу и вдруг понимаю, что длины моей не хватает! Пиздец! Приехали. И вот, находясь одновременно и в зомбаке и в молодой деве, я оказываюсь перед сложнейшим выбором: выскочу из парня — потеряю связь, и тут не надо быть деканом в институте, чтобы понять, что девахе пиздец…
Но возможно, я быстро проскочу в кишки, подрыгаюсь там, и дело в шляпе. Выскочу из под сынка и убегу. Но тут шансы стремятся к нулю! Очень рискованно…
Что же делать? Как же быть?
— Залезь в мозг! — опа, Дроздов вернулся.
Куда-куда?
— В мозг!
В мозг?
— Ну да. Нервная система кишок имеет схожую структуру с нервной системой мозга. Поэтому ты и управляешь телами. Твоя молофья заставляет организм ставить на первое место кишки, убирая в дальний ящик мозги. Попадёшь в мозг — эффект тот же.
Ну, хорошо. Но как я попаду в мозг? Череп ей проломить?
— Нет, ты что, дурак что ли? Всё просто — через глаз.
Через глаз?!
— Да! Прямиком по зрительному нерву. Ну и чего ты думаешь? Ты же сам говоришь: живём один раз — надо всё попробовать.
А дед прав! Ладно, попробуем.
Пока мои два ручных существа держат девушку распятой на земле, я переношу свои пальцы к её глазу.
Ну, начинается! Девка захлопнула пасть и сильно-сильно зажмурилась. Но ничего, не проблема.
Пальцами я фиксирую её голову (больше она не мотает ею из стороны в сторону) и раздвигаю веки. Она так тяжело дышит, что я слышу, как стучит её сердце — громко, как молот по мясу. Раздвинув веки сильнее, её глаз нервно задёргался, тыча зрачок во все стороны. Продолжая висеть в воздухе как длинная макаронина, зажатая между губ, я заношу сам себя над её лицом и начинаю спускаться.
Своей вымазанной в блевотни тонкой головкой касаюсь тёплого глаза и начинаю двигаться вдоль века по слизистой. Доползаю до слёзного канала и начинаю пробовать вставить голову между ним и глазом. Поддеваю, расшатываю. Углубляюсь! У меня получается! Отлично! Я уверенно двигаюсь вперёд. Нащупываю что-то похожее на узловатый трос. Цепляюсь за него, обвиваю. И ползу вперёд, пока не утыкаюсь во что-то мягкое и извилистое.
Теперь время пати! Я начинаю тереться. Трусь о мозги, трусь об извилины, мне хочется добраться до серого вещества и окрасить его во все цвета радуги, сделать ярким и сочным! Да, ярким, сучка! Таким ярким, чтобы мне все завидовали! Да-да… О да… вот так… хорошо…
Да-да-да!
Горячая молофья обрызгала мозг. В прямом смысле я выебал бабе мозги! И в тот же миг мой разум разорвало на две части. Это не объяснить. Словно у вас четыре глаза. Обзор на 360! Я и внизу и наверху. Я и мужик, я и баба. Это что-то с чем-то.
Будучи мужиком, я приказываю своим дружкам отпустить девушку и
