Пересекая границы (Судьба короля - 1) - Оксана Панкеева

- Да ничего... - вздохнул Элмар. - Так... Любовь, знаешь, такая штука...

Ольга поспешно оторвалась от него и утерла слезы.

- Понятно, - отозвался король и протянул ей носовой платок. - Пойдемте в дом. Ты чего это, дорогой кузен, в такую погоду полуголый красуешься? Давно спина не болела?

- Шеллар! - укоризненно отозвался закаленный кузен. - Тут вовсе не холодно.

- Все равно, пойдем. Посидим, покурим, пусть девушка успокоится. Для стрельбы нужны не зареванные глаза и не трясущаяся рука.

Элмар снова подхватил сумку, и они пошли в дом. В гостиной король немедленно плюхнулся на диван и достал трубку. Ольга тоже поспешно закурила, пытаясь успокоиться. Ей уже было неловко за свой детский рев, и особенно за то, что ее на этом застал король. Элмар крикнул на кухню, чтобы подали чай, и пошел наверх одеваться.

Его величество проводил кузена взглядом и, как только тот скрылся из поля зрения, спросил:

- Как он сегодня?

- Лучше, - улыбнулась сквозь слезы Ольга. - Даже смеялся.

- А ты что же? Не стоит, Ольга, право, не стоит. Все проходит. И это пройдет... А это что? - он потянул из сумки торчавший наружу край холста. Можно?

- Конечно, - кивнула Ольга. - Это я сегодня купила.

Король развернул холст и изумленно на него уставился.

- Позволь спросить, где ты это купила?

- На рынке, у какого-то пьяницы. Мне просто парень на портрете понравился.

- Сколько отдала? - поинтересовался его величество.

- Золотой, - призналась Ольга. - У меня мелочи не было.

- Потрясающе! - высказал свое мнение король. - Если я не ошибаюсь, это подлинник. Стоит, конечно, показать специалистам, но мне кажется, все-таки подлинник.

- Это какая-то известная вещь? - удивилась Ольга.

- Не просто известная, а считавшаяся потерянной. "Танец огня" кисти знаменитого Ферро. Говоришь, парень понравился?

- Ага, - кивнула Ольга. - Красивый, правда?

- Должен сказать, ты не оригинальна. Этот парень нравился всем.

- А это что, реальное историческое лицо?

- Да не такое уж историческое, он примерно ровесник Элмара. Но реальнее не бывает... Кстати, где Азиль?

- Наверху, наверное, с Элмаром. А что?

- А надо будет им показать. Они будут рады видеть старого знакомого. Элмар с ним когда-то пил, Азиль с ним когда-то спала... Да и тебе он вроде как не совсем чужой, по-моему, ты очень любишь его баллады.

- Так это он и есть? - изумилась Ольга, подхватилась с места и, обежав диван, заглянула через плечо короля. - Тот самый бард Эль Драко, который писал свои любовные баллады, трахаясь с Азиль?

- Она тебе рассказывала? - улыбнулся король.

- А как же! А еще она сказала, что его убили.

- Это не достоверный факт. Он просто пропал без вести пять лет назад. Согласно официальной версии, он скончался в подвалах Кастель Милагро, но это только версия, ничем не подтвержденная. Есть сведения, что он все-таки вышел оттуда и после этого пропал. Правда, тоже ничем не подтвержденные... А вот и ребята спускаются. Азиль! Иди-ка посмотри, что у нас есть!

Принц-бастард и его подруга заинтересованно приблизились и тоже дружно заглянули через плечо его величества.

- Ой! Лапушка моя! - умилилась Азиль. - А где вы это взяли?

- О! Я его помню! - воскликнул Элмар. - Мы знакомились на какой-то пьянке, он еще потом двое суток подряд трахал Этель... Это и есть та картина, что ты купила?

- Причем подлинник, - заметил король. - Азиль, ты помнишь эту картину? Или тогда ты уже не была с ним?

- Конечно помню, - улыбнулась Азиль. - Я даже помню, как маэстро Ферро ее писал. Шеллар, а между прочим, где сейчас твой портрет, который написал маэстро Ферро?

- Висит в кабинете у Жака. - неохотно отозвался король.

- Почему?

- Он мне не понравился. А Жаку понравился, он у меня его выклянчил и повесил в своем кабинете.

- А почему он тебе не понравился? - удивилась Азиль.

- Как произведение искусства он, возможно, шедевр, как и прочие работы Ферро. Но сама концепция мне не понравилась. Какой-то он слишком тоскливый и трагичный. Вот это, - он кивнул на холст, который держал в руках, - мне нравится гораздо больше.

Азиль грустно улыбнулась.

- Настоящий художник чем-то сродни магу. Он видит суть человека и передает ее в изображении. Эль Драко был таким, каким мы видим его на этом холсте. Яркий, легкий и горячий. Как огонь. А ты - такой, как на том портрете, что тебе не нравится. Потому он тебе и не нравится. Ты сам понимаешь, что ты такой, и тебе неприятно видеть правду. Могу поспорить, ты сам потребовал, чтобы Жак спрятал твой портрет в кабинете, куда никто не заходит, чтобы его никто не видел.

- Неправда. Жак его туда повесил, потому что не хотел выглядеть подхалимом. Он как-то говорил, что только полный засранец может вывесить портрет шефа на видном месте в своем доме. Но мне действительно было бы неприятно кому-либо показывать этот портрет.

- А что там такого было? - полюбопытствовала Ольга. - Чем он вам так не нравится?

- Я ведь уже сказал. - Король чуть пожал плечами. - Подробнее все равно сказать нельзя, это надо смотреть. Но я тебе не покажу, можешь и не просить.

- Можно сказать и подробнее, - возразила Азиль. - Просто ты не хочешь. Я сама скажу. - Она обернулась к Ольге. - Маэстро Ферро изобразил Шеллара за столом в его кабинете. Ночь, полумрак, две свечи, всякий там бумажный хлам на столе. Шеллар сидит лицом к зрителю, как он обычно сидит - локти на стол, подбородок на кулаки, плечи ссутулены, спина сгорблена. - Азиль изобразила любимую позу короля. - И в глубокой задумчивости смотрит перед собой. Он действительно выглядит как-то трагично и одиноко. Жак назвал этот портрет "Самая одинокая профессия". Маэстро ужасно понравилось название.

- Маэстро следовало поменьше общаться с Жаком, - проворчал король. Может, он бы увидел меня по-другому.

- Жак тут ни при чем, - покачала головой нимфа. - Ты такой и есть, Шеллар. Это твоя матовая сфера, и ты от нее никуда не денешься. Может, художники видят не так, как я, но все равно видят то же самое. То, что есть.

- Какой бы я ни был, - твердо сказал король. - Я себе нравлюсь. А мой портрет - нет. Ольга, если ты уже успокоилась, пойдем займемся делом. У меня не так много времени, чтобы вести этико-философские дискуссии с Азиль.

- Кантор, я так больше не могу! - взмолилась Саэта, возвратясь с очередного приема, на котором они ожидали увидеть объект своих поисков, но здорово промахнулись. Это оказалась совершенно другая дама, тоже мистралийка, но на десяток лет старше и вовсе не такая красавица, как ее расписали. - Они меня достали, эти галлантские кобели! Что они так ко мне липнут?

- Я же тебе говорил, что Лютеция - это город-бордель, - сочувственно посмотрел на нее Кантор. - В столице страны, которой правит алкоголик и педераст, не может не произойти полного падения нравов. Вообще, этот город всегда имел легкий привкус порока, им наполнен воздух, которым мы дышим, и он, должен сказать, заразен. Даже иностранцы, попадая сюда, начинают вести себя, как сорвавшиеся с цепи кобели... А знаешь, Саэта, не такой уж он дурак, наш полковник. Все-таки, супружеской паре, да еще такой, как мы с тобой, легче выжить в Лютеции. Представь себе, если бы мы действительно приехали как двое мужчин. Да на нас бы на второй день начали оглядываться. Двое мужчин приехали в Лютецию и не ходят по борделям? Да с ними точно не все в порядке! Может, они - пара? А может, они больные какие? А может, это мистралийские шпионы? Могли бы быть проблемы.