Изгнанник (LExilé) - Жюльетта Бенцони

Мадемуазель Леусуа про себя поставила Розе высший балл: ее первое замечание относилось к бракосочетанию Элизабет, а не к крушению надежд мисс Тримейн. Баронесса всегда думала прежде всего о других! Со вздохом Роза добавила:

— Элизабет навсегда потеряна для моего бедного Александра! Боюсь, это очень его огорчит. Но он разумный мальчик В конце концов он поймет. Итак, она у вас в доме? И по-прежнему непреклонна по отношению к своей... кузине? Может быть, ей стоило бы простить?

— Своего отца Элизабет простила. Иное было бы слишком несправедливым после всего, что он для нее сделал. Что же касается мисс Лорны, то не будет преувеличением сказать, что наша девочка ее просто ненавидит. Но ее упорное нежелание вернуться в отчий дом связано не с этим. В ее нынешнем положении это может быть опасным.

— Я не знакома с мисс Тримейн, но мне с трудом верится, что она позволит себе раскрыть тайну...

— Дело не в этом. В данное время мисс Лорна являет собой разъяренную женщину, которая требует вернуть ей ребенка, по ее мнению, похищенного, пока она была без сознания. А Элизабет, оказывается, беременна. Срок около трех месяцев. Она призналась мне в этом вчера. И пока мы с вами единственные, кто об этом знает...

— Ее отец ничего не знает?

— Нет. Элизабет не хочет причинять ему новые страдания. Поэтому я приехала к вам, чтобы спросить совета. Что мне с ней делать? Я не смогу оставить ее у себя.

— Именно у вас ей будет лучше всего, — с улыбкой ответила Роза.

— Возможно. Но сплетни! Меня окружают очень болтливые женщины, и пока жители Сен-Ва с любопытством наблюдают за конфликтом между прекрасной кузиной, которая хочет женить на себе Гийома, и его законной дочерью, которая этого не желает. Все симпатии, разумеется, на стороне Элизабет. Но что будет, когда ее беременность станет заметна? Ко мне люди идут весь день. И это, я бы сказала, естественно. Я же не могу закрыть дверь...

— Понимаю... — Госпожа де Варанвиль на мгновение задумалась. — В первую очередь, я думаю, надо известить Гийома. Возможно, он найдет решение?

— Решение есть, но оно не учитывает предстоящее рождение ребенка. Гийом отремонтировал дом каторжника, который, как он мне сказал, предназначался для молодой четы на тот случай, если им понадобится убежище. Но то, что возможно и даже удобно для супругов, желающих жить в уединении, совершенно не годится для совсем юной будущей матери. Дом стоит на отшибе, и с ним связано столько малоприятных воспоминаний... Я бы, конечно, могла поселиться там с Элизабет, но тогда языки заработают с удвоенной силой. Я же повитуха, и ко мне все время обращаются за советом. Каким бы уединенным ни был этот дом, от любопытствующих там не укрыться...

— Не пытаетесь ли вы попросить меня о том, чтобы я снова приютила Элизабет у себя? — мягко спросила Роза. — Вы должны понимать, что это неразумно. Мои девочки еще маленькие, они не сумеют сохранить такую важную тайну.

— Есть еще ваши гости, увидеть которых я не ожидала, — солгала старая дева.

— Они не помеха. Я легко могу убедить их вернуться обратно и при этом не нанесу ущерба нашей дружбе... Хотя, признаюсь, она мне дорога. Главное, что Александр должен вот-вот приехать. И без того будет непросто убедить его принять этот брак и согласиться с требованием держать все в секрете. Пройдет несколько недель, и талия Элизабет округлится.

Движимая внезапным порывом, что составляло часть очарования Розы, она опустилась на колени рядом со своей гостьей.

— И все же, Господь свидетель! — я была бы бесконечно счастлива... и горда дать приют в моем доме королевскому младенцу, тем более дорогому для меня, что он будет ребенком моей крестницы! Мне невероятно трудно отказывать вам, но могу ли я поступить иначе?

И так же внезапно, как она упала на колени, баронесса встала. На ее щеках вспыхнул румянец, глаза загорелись радостным огнем.

— О! У меня появилась идея! Пока я вам ничего не скажу, потому что из этого может ничего не получиться, но у меня большие надежды. Послушайте, мадемуазель Анн-Мари, возвращайтесь к себе и ни о чем не тревожьтесь. Если мой план удастся, я нанесу вам визит завтра же. Если я не появлюсь, значит, у меня ничего не вышло. Но заклинаю вас, предупредите Гийома! Он должен знать!

— Вы правы. Я заеду в «Тринадцать ветров» на обратном пути. Мне даже не придется делать крюк...

Снова усаживаясь в свою тележку, как раз когда Роза целовала ее, мадемуазель Анн-Мари осмелилась спросить:

— Теперь, когда вам все известно, могу ли я сказать Гийому Тремэну, что вы... будете рады его видеть?

В улыбке баронессы де Варанвиль появилась легкая ирония:

— Иначе и быть не может, не правда ли? Он один из самых старых и самых дорогих моих друзей. Я надеюсь, что он об этом не забыл.

Мадемуазель Леусуа на мгновение погрузилась в глаза цвета моря, полных необычайного света, замялась и вздохнула:

— В таком случае я вообще ничего ему не скажу! Я даже не стану упоминать о моем визите к вам...

А в это время новая — домашняя — драма разыгрывалась в доме «Тринадцать ветров».

По заведенному для этого времени года обычаю госпожа Белек переносила в парадные комнаты очаровательные цветочные горшки, в которых начинали распускаться гиацинты цвета лазури. Так поступали все женщины Котантена: осенью луковицы сажали в специальную посуду, чтобы за несколько дней до Рождества получить множество цветов. Выгонку луковиц Клеманс осуществляла в своей просторной кухне, потому что луковицам требовалось еще и тепло очага. Две подставки с горшками ставили на подоконники.

Как только Элизабет чуть-чуть подросла, она считала за честь помогать кухарке с этим занятием. Они обе торжественно относили горшки с гиацинтами в гостиные, в столовую и в библиотеку, а потом расставляли так, чтобы они хорошо смотрелись. Но в тот день, когда мадемуазель Леусуа отправилась с визитом в Варанвиль, Элизабет заменила Лизетте, и от этого у госпожи Белек щемило сердце. Но она утешала себя тем, что малышка вернулась в родные края и что мадемуазель Леусуа тоже отлично умела выращивать рождественские гиацинты.

Расставив цветы в двух гостиных и в столовой, женщины вошли в «кабинет господина Гийома», то есть в библиотеку, чтобы украсить цветами и эту комнату. Они отлично знали, что его там нет. Но в библиотеке оказалась мисс Тримейн. Она сидела в кресле у камина и жадно читала толстую тетрадь в красном переплете. При появлении Клеманс и Лизетты она подскочила на месте. Нервным жестом Лорна тут же закрыла тетрадь, и это не укрылось от госпожи Белек. Заметила она и приоткрытый ящик письменного стола...