Самоучитель танцев для лунатиков - Мира Джейкоб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лапы прочь от фасоли! – шикнула она, когда они шли между посадками.
Собака семенила по тому проходу, который вел к грядке с решетками для вьющихся растений, а Амина шагала параллельно, мимо салата, огурцов и гороха манжту, направляясь в дальнюю часть сада. Посреди огорода стояло ведро с садовыми инструментами Камалы. Амина достала из него небольшую лопатку и пошла дальше.
– И что он сказал насчет куртки? – спросил Джейми, когда они сидели у стойки на его кухне и передавали друг другу бутылку с минералкой.
– Сказал, что ему жаль.
– И все?
– А что еще он мог сказать?
– Ну, для начала мог бы объяснить, зачем он ее туда положил.
– А ты слышал, что я тут про опухоль рассказывала? – нахмурилась Амина.
– Слышал-слышал, – ласково погладил ее по ноге Джейми. – Но это с медицинской точки зрения, тут пусть врачи разбираются. А вот что он хотел этим сказать? Тебе нужно попытаться понять его. – Он серьезно посмотрел на нее, сверкнув глазами в стиле братьев Харди, и ей стало как-то не по себе.
– Я же объясняла, папа не хочет об этом говорить.
– Слушай, – почесал затылок Джейми, – а он только куртку в саду зарыл?
И вот, под покровом ночи, Амина принялась копать влажную землю, стараясь не думать о змеях, частенько заползавших в сад и удобно устраивавшихся на нагретых солнцем лопатах или пакетах с удобрениями. Ее пальцы вдруг коснулись чего-то твердого, и она с отвращением отдернула руку, а потом попыталась нащупать на земле фонарик.
Стекло. Не острый осколок, а что-то округлое! Амина откопала предмет, на поверку оказавшийся банкой. На долю секунды она с ужасом подумала, что в банке плавают человеческие органы, но, присмотревшись и слегка успокоившись, поняла: это всего лишь домашнее маринованное манго Камалы. Амина поставила банку рядом с собой и продолжила работу. Не прошло и десяти секунд, как лезвие наткнулось на картонную коробку, в которой оказался завернутый диск Ната Кинга Коула «Love Is the Thing». Прямо под ним нашелся отцовский позолоченный кубок «Лучшему врачу Юго-Запада 1991». Через несколько минут Амина растерянно смотрела на блестящую связку ключей от машины Томаса. Прикрыв глаза, девушка поддалась жуткому ощущению, что эти предметы были не просто спрятаны, а терпеливо дожидались, пока она найдет их. Она встала, чувствуя легкую тошноту.
– Твою ж мать-перемать! – громко сказала она, и к ней тут же примчался с другого конца сада Принц Филип и виновато завилял хвостом, выплевывая застрявшие во рту побеги фасоли. – Пошли! – скомандовала она и направилась к калитке, неся в охапке трофеи, но Принц Филип застыл как вкопанный. – Эй, шевелись! – посветила она фонариком в его сторону.
Пес нехотя затрусил к ней, держа мягкими губами длинный побег фасоли, а потом снова замер, скорбно глядя в сторону решеток. У Амины уже не хватало терпения, поэтому она быстро подбежала к нему, схватила за ошейник и потащила в сторону дома. Но тут в ее поле зрения попал какой-то яркий белый предмет. Амина ахнула. Рядом с дорожкой, по которой она только что прошла, аккуратно стояли новенькие белые кроссовки на липучках.
Глава 2
На следующее утро Амину разбудил настойчивый стук в дверь.
– Ау? Ами? Ау?
Она посмотрела в глазок. Искаженный «рыбьим глазом» нос Санджи был подобен острову с извилистыми очертаниями и скалистыми берегами, каких за последнее тысячелетие появилось великое множество в южной части Тихого океана. Глаза ее по сравнению с носом казались далекими звездами. Тетушка повернула голову, быстро заморгала, прильнула к глазку и снова позвонила в дверь.
– Кто там? – наконец спросила Амина.
– Только не притворяйся, что это не ты разглядываешь меня в глазок последние секунд тридцать!
– Привет, тетя Санджи! – поздоровалась Амина, открыв дверь, и тут же попала в объятия прохладных дряблых рук, сжавших ее с такой силой, как будто Санджи собиралась испробовать на ней метод Геймлиха.
– И где же твои родители? – спросила тетя, заглядывая через плечо Амины в пустой коридор.
– По делам уехали.
– Правда? По каким делам?
– Точно не знаю. Они мне не сказали.
– Врунья! – Санджи схватила ее за ухо.
– Ай, больно!
– Они в больнице! Бала позвонила мне полчаса назад и сообщила, что ей звонил Чако! Говорит, твои родители там какие-то томограммы делают! Вы вообще собираетесь с нами поговорить? Если нет, то мы хотели бы узнать все прямо сейчас, и давайте покончим с этим! – задыхаясь, выпалила Санджи и вытерла верхнюю губу краем чуни.
– Покончим с этим? – скептически переспросила Амина, но тетя так непреклонно посмотрела на нее, что девушка решила сменить тактику. – А откуда дядя Чако узнал, что они делают томограмму?
– Что, прости?
– Откуда он узнал? – приподняв бровь, повторила Амина.
– Как – откуда! Надо было узнать, он и узнал! – нетерпеливо взревела Санджи. – Думаешь, это очень сложно? Да мы вас троих месяц не видели и не слышали, и не начинай нести всю эту чушь про врачебную тайну и так далее! Не смей даже!
Амина не собиралась ничего никуда нести. Ей хотелось закрыть дверь, подняться наверх, подготовиться к съемке свадьбы Люсеро, которая должна была состояться на выходных, или вообще ни о чем не думать.
– Не надо стоять тут с таким несчастным видом! – заявила Санджи. – Ну-ка, сделай мне чая!
Они пошли на кухню. Амина махнула рукой на табурет у стойки, Санджи взгромоздилась на него, устраиваясь поудобнее, как голубь на решетке вентиляционной шахты.
– Ничего, что с кофеином? – спросила Амина.
– Без кофеина пьют только дети и американцы!
Шкафчик был до отказа забит чаем: «Тайфун», «Ред лейбл», дарджилинг, ассам. Амина достала наугад одну из коробок.
– Что-нибудь к чаю?
– Да нет, спасибо.
– Мама сделала крем-брюле.
– Ну разве что чуть-чуть, – недоверчиво фыркнула Санджи.
Амина вытащила из холодильника нужный контейнер, положила на тарелку щедрую порцию крем-брюле и поставила перед тетей. Та, нахмурившись, изучала бедра Амины.
– Ами, ты совсем исхудала!
– Правда? – удивленно оглядела себя Амина. – Странно.
– Странно! – фыркнула Санджи. – Да чего тут странного?! У тебя же живота совсем нет, куда еду девать-то? Ох, будь я на твоем месте! Я бы одни пирожки да булочки ела!
Амина отвернулась к плите, поставила чайник. В дверце микроволновки отражалась Санджи, которая смаковала крем-брюле. Вообще-то, приятно, что тетя зашла. Ее искренний, громогласный гнев переносить было куда легче, чем направленное в никуда тихое безумие. Молоко, сахар, две ложки, две кружки чая. Через минуту Амина уже поставила все на стойку и устроилась напротив Санджи, тут же разволновавшись, как будто села на тревожную кнопку. Девушка пристально глядела, как сливки затуманивают чай, медленно растворяясь в нем, и медленно-медленно размешивала сахар.
– Ами? – окликнула ее Санджи, и Амина с удивлением увидела, что на лице тети тоже отражается неподдельная тревога. – Малышка, у тебя все хорошо?
– Я просто не знаю, с чего начать.
– А ты начни с начала!
Позади Санджи по стене шла трещина. Амина посмотрела на нее и произнесла:
– У папы опухоль мозга. Уже несколько недель проводят лучевую терапию. Сейчас делают томограмму, чтобы узнать, помогает ли облучение. Он не может работать, потому что ему мерещатся вещи, которых на самом деле нет.
На лице Санджи не дрогнул ни один мускул. Зато все тело заходило ходуном.
– Опухоль мозга?! – повторила она.
Амина кивнула, и Санджи, ахнув, прикрыла рукой рот и уставилась на девушку с таким ужасом, что она почти перестала дышать, как будто боялась заразиться этим страшным чувством.
– У него глиома, – добавила Амина, чтобы прояснить ситуацию и нарушить ужасающее молчание тети.
Лучше бы она хоть что-нибудь сказала! Поддержала бы в трудную минуту! Давящее ощущение усиливалось с каждой секундой, утекавшей между пальцев.
– Мы делаем все, что можем, – в отчаянии пробормотала Амина, и тетя наконец-то отреагировала.
– О нет, детка, господи! – заголосила Санджи, попытавшись перегнуться через стойку, чтобы обнять Амину, но пышная грудь, подобно буферу, отбросила ее назад.
Санджи вскочила с места, обошла стойку и поспешно заключила Амину в крепкие объятия. От нее пахло духами и путом. Тетя принялась маниакально гладить Амину по спине:
– Бедняжка моя! О боги, а я тут заявилась без приглашения, да еще и наорала на тебя! – Санджи отпрянула в сторону и провела пальцами по лицу Амины. – Ты нормально себя чувствуешь? Нет, конечно нет! Ты же со всем этим справляешься в одиночку! Ну почему же я не слушаю людей! Конечно, это что-то серьезное! Вот и Чако сказал, мол, дело плохо, а Радж говорит: «Да нет, Томас бы от нас не скрыл», а потом Бала вспомнила про свою сестру, та только в прошлом месяце призналась, что пять лет назад у нее был рак груди, представляешь?! Хотя чего тут ожидать, когда сестра далеко-далеко? Это ведь не одно и то же, мы-то все в одном городе живем! Мы же можем заботиться друг о друге! – воскликнула она, умоляюще глядя на Амину.