Денис Давыдов (Историческая хроника) - Николай Задонский

Но все же опасности подстерегали на каждом шагу. Неприятельские транспорты прикрывались сильными, превосходно вооруженными войсковыми частями. А генерал Бараге д'Илье, назначенный Наполеоном смоленским губернатором, наводнил окрестность своими разведчиками и карательными отрядами.

Денис принимал строгие меры предосторожности. Днем, находясь близ Скугарева, партизаны зорко следили за каждым движением неприятеля, а вечером, разложив огни у села, отправлялись в противоположную сторону, где снова жгли костры и снова меняли место, уходя на ночь в лес. Для охраны отряда выставлялись два парных казачьих пикета, всегда в боевой готовности находился резерв из двадцати человек. Для облегчения лошадей Денис установил порядок, применявшийся на аванпостах Юрковского и Кульнева: на определенное время часть лошадей расседлывалась и отдыхала, набиралась сил. Затем ставили на отдых других лошадей.

Поиски партизаны начинали часа за два до рассвета. Скрытно приблизившись к отбившемуся небольшому неприятельскому транспорту, нападали врасплох, брали, сколько было по силам, пленных, лошадей, фур с продовольствием и быстро исчезали в лесу. Иногда успевали напасть и на второй транспорт неприятеля или шайку мародеров, выслеженных еще днем. А уж после этого кружными путями возвращались с добычей к Скугареву27.

Ночь на 2 сентября, как обычно, партизаны проводили в лесу. Погода была скверная. Дул холодный ветер, накрапывал дождь. Верхушки деревьев тоскливо шумели. Мокрые листья обильно сыпались на голову гусар и казаков, не имевших даже возможности обсушиться и обогреться в такое промозглое время. Костры на привалах зажигать было опасно: они могли привлечь внимание неприятеля.

Денис, покрытый буркой, лежал в шалаше, наскоро сооруженном для него заботливым Иваном Даниловичем Крючковым. Рядом, сладко посапывая, спал не разлучавшийся с любимым командиром Митенька Бекетов. Денис же, последние дни почти не слезавший с коня, хотя и чувствовал страшную усталость во всем теле, заснуть никак не мог. Его одолевали беспокойные мысли…

Вчера партизаны отбили двух русских военнопленных, которые сообщили печальную новость о тяжелом ранении Багратиона. А сегодня Денис узнал, что русская армия продолжает отступление и находится уже близ Москвы…

Будучи еще в Семеновском, Денис разыскал своих братьев Евдокима и Льва и, прощаясь с ними, договорился, что, в случае если Москве будет угрожать опасность, они возьмут на себя заботу о матери и Сашеньке, отправят их заранее в орловскую деревню. С этой стороны все как будто обстояло благополучно. О разгроме своего бородинского имения и возможной потере последнего имущества в Москве, что окончательно оставило бы семью без средств, Денис не думал. Слишком велика была опасность, угрожавшая всей России, чтобы помышлять сейчас о личных делах.

Видя, с каким беспримерным самопожертвованием, презирая смерть, сражаются русские солдаты и партизаны, наблюдая, как селяне собственной рукой уничтожают свои дома и имущество, чтобы ничто не досталось чужеземцам, Денис наполнился гордостью за свои народ, столь величественно проявлявший нравственную силу в годину бедствий отечества И чувствовал, что он сам, не колеблясь ни минуты, готов поджечь родной дом, лишь бы не видеть в его стенах людей в ненавистных чужих мундирах. Вот это-то высокое патриотическое чувство, понимание личной ответственности за большое доверенное ему дело и заставляли его испытывать острую неудовлетворенность первыми партизанскими опытами.

Инструкция, составленная Багратионом, требовала не случайных нападений на слабые, отбившиеся в сторону, неприятельские транспорты, а систематических, решительных действий по расстройству обозов и парков, двигавшихся непрерывно по столбовой Смоленской дороге.

«Будь у меня хотя бы пять казачьих сотен, я бы давно на этой дороге хозяйничал, – размышлял Денис. – А как туда пойдешь, имея под командой всего сто тридцать человек? Ведь даже некоторые шайки мародеров превосходят нас числом… Неприятельские же обозы с оружием и военным имуществом охраняются такими прикрытиями, что, ввяжись в драку – ног не унесешь…»

И Денису невольно вспомнилось, как он, простившись в Семеновском с Багратионом, пришел на другой день с его предписанием к командиру ахтырцев генералу Васильчикову. В просторной избе помимо самого Васильчикова собралось за завтраком еще несколько знакомых генералов и офицеров. Узнав о назначении Дениса, они осыпали его градом язвительных насмешек.

– Тебе что, жить надоело? – говорили одни. – Так ступай, любезный, в переднюю цепь и подставляй голову. Зачем же еще гусар губить хочешь?

– Не забудь заранее сочинить свою некрологию! – советовали другие.

– Кланяйся Павлу Тучкову, – намекая на взятого недавно французами в плен генерала, говорили третьи, – да скажи ему, чтобы он уговорил тебя не ходить в другой раз партизанить!

Впрочем, ни тогда, ни теперь этим генеральским шуткам особого значения Денис не придавал. Сам знал, на что идет. Разделять же участь генерала Тучкова не собирался, потому и проявлял на первых порах такую осторожность. Однако заниматься мелкими партизанскими поисками и дальше, пропуская беспрепятственно крупные неприятельские обозы, было бессмысленно. Необходимо во что бы то ни стало нанести неприятелю чувствительный удар именно на главной его коммуникации, на столбовой Смоленской дороге. В памяти Дениса неожиданно возникла встреча с крестьянами-партизанами в лесах Смоленщины. Этот русобородый Терентий говорил верно: «Главное, чтоб сразу над неприятелем видимый верх одержать и удачей веру в себя сыскать». Да, если бы удался поиск на Смоленской дороге, он наверняка снискал бы отряду большее доверие не только со стороны главнокомандующего, но и со стороны местного населения. Тогда легче было бы пополнить свои силы добровольцами-крестьянами, а это дало бы возможность более решительно действовать в дальнейшем.

Каким же способом и где произвести нападение? Ворочаясь с боку на бок и вздыхая, Денис мучительно ломал голову над этим вопросом, когда послышался конский топот и вслед за тем к шалашу подъехал Николай Бедряга, вернувшийся из ночной разведки. Денис поднялся навстречу.

– Где так долго пропадал, Николай Григорьевич? – спросил он у Бедряги.

– Почти до самого села Токарева добрался… Там шайка мародеров бесчинствует, Денис Васильевич…

– Много ли всех-то?

– Да за сто человек будет…

– Ладно… Хоть и надоело с этой сволочью возиться, да на безрыбье и рак рыба, – отозвался, слегка поморщившись, Денис. – Поднимай людей! Едем!