За нами – Россия! - Дмитрий Манасыпов

Он примостился на остатках эркера, выступающего и нависающего над всем остальным зданием. Таких здесь было три, правда, последний из них, самый угловой, находившийся прямо напротив здания бывшего горкома, был полностью разрушен. Шабанов внутренне усмехнулся. Позиция была убийственной. Для него самого. Чтобы снайпер в захваченном городе позволил себе засесть в отдельно стоящем не самом большом доме… несусветная глупость. Но сейчас ему позарез было необходимо находиться именно здесь, и если понадобится – ввязаться в самоубийственный и короткий бой. Надежд Андрей не питал, слишком давно и прочно воевал.

Он прищелкнул новую обойму, по своему давно заведенному суеверному обычаю. ПНВ, который получил около года назад, уже стоял в креплении. Сумерки опустились полностью, чернилами охватив все, за что глаз цеплялся совсем недавно. Привычно щелкнул переключателем, проверил обзор и качество самой панорамы. Зеленоватый мерцающий круг с отчетливо видными дугами и шкалой был четким. За ПНВ Шабанов следил внимательно, сразу же, если обнаруживал какую-то странность, обращался к оружейникам. Сейчас это пригодилось по полной программе. Осталось лишь дождаться тех, кто мог помешать – помешать им самим.

Планов отхода у Шабанова не было. Он, при желании, мог бы сделать несколько выстрелов и уйти, попытаться раствориться в лабиринте полумертвого города, который немцев интересовал только с практической стороны. Промышленная зона, где их было особенно много, находилась далеко. Здесь же, после начала работ над проектом «Берлога», как объяснила Венцлав, людей практически не осталось. Лишь там, откуда приближался патруль, находилась временная администрация, окруженная охраной и ограждением. Большая часть Куйбышева, лишившись жителей, представляла собой холодный муравейник, в котором пустых ходов было намного больше, чем живых людей. Он смог бы спрятаться, сохранив себе жизнь. Но надо ли ему это? На этот вопрос Андрей ответил самому себе очень давно. Нет, не надо.

Где-то внизу, с одной из трех улиц, выходивших на площадь, заворчал двигатель, мелькнуло пятно света. Первый из мотоциклов патруля тихо выкатился на открытое пространство. Накрутил небольшую петлю, подсветив себе дополнительное пространство фарой-прожектором, закрепленной сбоку от пулемета. Второй также неторопливо выкатился следом, проехал вперед и встал, взяв под прицел дальнюю сторону площади, с темной просекой узкой улочки, уходившей вглубь квартала.

Андрей плавно и тихо переместился. Положил ствол СВТС на плоскую верхнюю часть старенького, но все еще надежного комода, стоявшего в эркере. Приблизился к резинке ПНВ, взяв на треугольник прямой прицела дальний мотоцикл и направив винтовку на бак. Первым патроном он, по отработанной военным стажем привычке, всегда ставил трассирующий. Сейчас это могло пригодиться, разом убрав сразу одного пулеметчика и стрелка. Гарантированно, бензин в баке вспыхнул бы мгновенно, разорвав металлическую емкость и подпалив две темных фигуры. Если, конечно, они были бы еще живы. А в этом снайпер глубоко сомневался, учитывая их близость к источнику разлета бритвенно-острых и тонких осколков. По поводу второй пары патрульных сомнений также не было. Он успеет положить и их. А потом будет время на перегруппировку, и возможный «увод» тех, кто принесется на место стрельбы.

Длинный немец, на котором нижняя часть плотной шинели болталась как на вешалке, слез с мотоцикла. Потянулся, что-то сказал товарищу. Выслушал его ответ, заржал как стоялый жеребец, откинув голову назад и придерживая автомат, который перед этим перевесил из-за спины на плечо. Махнул рукой в сторону того самого дома, где сейчас терпеливо дожидался развития событий Андрей.

Шабанов затаил дыхание, пытаясь понять: что произошло? Не мог же он заметить его и просто так стоять? По спине пробежала целая стая крупных мурашек, сердце чуть быстрее заколотилось, доказывая владельцу, что он нервничает. Дышать приходилось еле-еле, стараясь не выпускать пара в неожиданно подморозивший воздух. Палец лег на спусковой крючок, готовясь мягко потянуть его на себя.

Немец развернулся и пошел в сторону трехэтажки, высоко и смешно закидывая ноги, стараясь не поскользнуться. Подошел к стене, звякнул металлом скоб автомата. Постоял, что-то легонько насвистывая, копаясь и сопя. Когда до Андрея дошло – что делает фриц, захотелось рассмеяться. Но приходилось сидеть и наслаждаться прекрасными и мирными звуками журчания внизу. В какой-то момент ему даже стало жаль немца, холодновато вообще-то для отправления потребностей организма.

Когда внизу все прекратилось, и чуть позже раздался скрип снега, по которому немец торопливо побежал трусцой к мотоциклу, снайпер облегченно выдохнул. На какое-то время смерть, так настойчиво бежавшая за группой с самого момента перехода через линию фронта, отошла назад. Его собственная личная смерть. Он знал, какой она будет, почему-то знал. Нет, его не снимет такой же, как он сам снайпер, это вряд ли.

Андрей Шабанов совершенно точно знал, что погибнет он не от пули. Во сне, который повторялся часто, в глухое и замкнутое помещение, где пахло порохом и его собственной кровью, летели дымящие сгорающим порохом запалов рубчатые яйца гранат. И, наверное, сейчас ему это казалось далеким, и снайпер был уверен в успехе их задачи. Потому что вытянутый и узкий эркер все же не был глухим и замкнутым. Хотя в этом доме, и это точно, таких закутков хватало.

Мотоциклы заворчали и двинулись дальше, поднимаясь куда-то вверх. На узкую цепочку следов, невидимую под легкой белой порошей выпавшего снега, патруль внимания не обратил. Шабанов улыбнулся и решил немного размяться, дожидаясь чего-то, что скажет о происходящем под землей. Хотя больше всего ему хотелось бы увидеть ребят, возвращающихся назад. И за это он был готов оказаться в глухой конуре с одним светлым пятном впереди хоть прямо сейчас. Оставалось только ждать.

Разведчики успели. Вход в финальный лабиринт прятался под лестницей и больше всего походил на дверь какой-то подсобки, в которой обычно хранят тряпки, швабры и ведра. Но вместо хозяйственного инвентаря Куминов увидел уже до мелочей знакомый интерьер. Свет фонарей пробежал по вспучившейся пузырями известке и темно-зеленой краске стен. Серый бетон пола, покрытый пылью и украшенный еле заметными потеками.

– Как все приятно и знакомо… – пропел Хрусталев на манер Бернеса из «Двух бойцов». – Идем?

– Идем. – Куминов подтянул ремень ПП, подсвечивая фонарем.

Сзади закрылась дверь, такая простая и незаметная с виду. Последний отрезок пути РДГ, тот самый, к которому они шли долго и упорно. Капитан чуть остановился, смотря на тех, кто шел рядом с ним. Посмотрел внимательно, старательно запоминая каждого, потому что впереди была полная неизвестность. Хотя, почему? Кое-что было полностью известно, в этом капитан ни капли не сомневался. Впереди был бой.

Осторожно выглянув за поворот, Воронков смог сделать несколько шагов, старательно и крадучись, двигаясь лишь в плотной темени на правой стене. Коридор, длинный, темный, заворачивающийся где-то впереди в аппендикс. Идти было тяжело, света не было, работали лишь фонари на батареях.

Шли долго, не меньше часа. Снова серые и темно-зеленые, покрытые налетом белесого строительного грибка и обыкновенной плесени стены. Высокий, сделанный когда-то явно не по назначению потолок давил сверху. Куминов, идя вперед, уже не крутил головой по сторонам, мгновенно адаптировавшись к тому, что действительно стало привычным и знакомым. Ни разу до этого момента ему не приходилось находиться в замкнутых помещениях столько времени. Но вот довелось, и организм реагировал сразу, убрав все ненужное, оставив только сосредоточенность и внимание к мелочам, от которых зависела жизнь. Спустя немного времени Куминов обратил внимание на какую-то странность со зрением. Луча от фонаря явно не должно было хватать, чтобы вовремя рассмотреть изогнутую часть прута арматуры, торчавшего из стены. Капитан должен был напороться на него правой стороной лица, но спокойно обогнул и даже предупредил Расула, идущего сзади. Препарат, введенный Венцлав? Скорее всего, так и было.

Воронков и Хрусталев, двигались впереди, прикрывая Гречишину. Лейтенант резко остановился, подняв вверх руку. Оставшаяся группа замерла. Куминов рассмотрел поворот, за которым скрылись Воронков и Юля. В груди екнуло, резко и неожиданно. А вот, пожалуй, и все. Последний, относительно безопасный участок маршрута, судя по всему, РДГ прошла. Уменьшившись в составе почти наполовину, увидевшая в пути невозможное и готовящаяся к невообразимому. Осталось дождаться начало самого главного и интересного, выполнить первую часть основной задачи и выложиться, хотя куда еще больше, для выполнения второй. Их возвращения, обязательного возвращения.