За нами – Россия! - Дмитрий Манасыпов

Слева капитан увидел очень широкую темную полосу, удивился и лишь потом понял. Волга, лед которой снег полностью замести так и не смог. Она темнела в сумерках, у ее берега, находившегося в паре сотен метров, группа вышла в город. Куминов лишь качнул головой, увидев ее так близко.

Совсем недавно, увидев ее с расстояния в несколько километров, он обрадовался, как мальчишка. Потому что она была тем, чего они с товарищами так долго ждали. И пусть город и в помине не был освобожден, но тогда Куминов радовался. Сейчас, когда река была вот, пройди чуть ногами и коснись рукой льда, ничего подобного не ощущалось. Здание выросло прямо перед ним, неожиданно тяжело и пугающе навалившись. Единственное, что капитан ощущал точно, так это легкое волнение, адреналиновой дрожью пробегающее внутри. Хотя тут, скорее всего, виной всему было содержание ампул, которое Венцлав вкатила им около получаса назад.

Действовать препарат начал уже тогда, в темных коридорах. Усталость, навалившаяся за последние сутки немилосердно болезненно, ушла, как и не было. Шаг стал пружинистым, вес оружия и боеприпасов ощущался намного более легким. Еще в последнем убежище, под пакгаузом, Куминов прихватил небольшой и удобный немецкий десантный ранец. Напихал в него боеприпасов, прикинув, что именно его тащить будет удобнее. Это помогло, когда капитан забрал основную и самую важную тяжесть у Венцлав. Рюкзак с контейнером, который он закинул на спину, спустив десантный ранец практически на поясницу, казался весящим не тяжелее скрутки костюма химической защиты. Это настораживало. В какой-то момент Куминову пришло в голову, что он готов кинуться на немцев с голыми руками. Да, да, прямо сейчас, только они дойдут до выхода, и можно будет бежать. Куда? Неважно, лишь укажите направление, дайте ориентир, а уж он-то покажет, как надо воевать. Если судить по одинаково заблестевшим глазам разведчиков, думал так не только Куминов. Но, как сейчас капитан понимал, отпустило быстро.

Венцлав быстро проверила пульс у каждого. Чуть нахмурила брови, посмотрев на Куминова, но ничего не сказала, только кивнула. Как показалось капитану – движение было одобрительное.

– Все в порядке? – свой собственный голос прозвучал странно, Куминов уловил в нем какую-то скорость произношения слов, как будто он торопился выпалить это.

– Уже да. – Саша переглянулась с Гречишиной. – Организм погасил лишнее количество адреналина и устранил некоторый переизбыток стимулятора. Именно из-за него я еле могла за вами угнаться. Для первого раза вполне нормальное протекание взаимодействия с составом.

– Для первого раза? – капитан посмотрел на нее более внимательно. – Сколько таких разов у тебя, Саша?

– Достаточно… – профессор еле заметно улыбнулась. – Достаточно для того, чтобы иммунитет выработался. Мой организм воспринимает только положительные его стороны.

– А почему ты не воспользовалась им и не дала нам сделать этого раньше?

– Побочный эффект не самый лучший.

– Какой?

– Да какая разница. Если нам повезет, то сам поймешь. Если нет – так и…

– Действительно, и что это я…

– Нам вон в то здание. – Гречишина, неслышно оказавшись рядом с Куминовым, показала на то самое красивое здание, украшенное всякими излишествами, как верхушка кремового торта. – Бывший театр, то, что осталось. Спускаемся в подвал, и все, практически на месте.

– Все так легко и просто… – Куминов покачал головой. – Андрей!

Снайпер отлепился от развалин и колобком подкатился к ним.

– Останешься здесь. На всякий случай, прикрыть сможешь? Хотя бы пока минут пятнадцать не пройдет?

– Да, командир. – Шабанов покрутил головой. – Вон там засяду. Просматривается хорошо. Батареи к прицелу я с собой взял. Так что не переживай, будет у вас больше, чем даже двадцать минут.

– Дай бог, чтобы тебе этого делать не пришлось. – Куминов посмотрел на недоуменно наблюдавшую и слушавшую Гречишину. – Что такое?

– Зачем?

– Что-то имеете против, товарищ старший лейтенант госбезопасности?

– Не понимаю, просто не понимаю. Какой смысл, если нам вряд ли позволят выйти обратной дорогой?

– Все верно, смысла в этом случае нет. А вот в том, чтобы никто не помешал нам пройти по ней куда надо, – есть. Юлия, это моя операция и моя ответственность, ты же не будешь возражать?

– Нет, капитан. – Чекистка пожала плечами, всем видом показывая, что не понимает непонятной блажи такого вроде расчетливого, опытного и все понимающего капитана. – Твое дело, хотя лишний боец внизу лишним не будет.

– Возможно. – Куминов согласно кивнул. Что-то, заставившее его это сделать чуть усмехнулось внутри. Интуиция? Все возможно, тоже чувство, которое подсказало, что Пчелкину нужно остаться там, позади. Хотя капитан видел его ногу после осмотра на месте прибытия и понимал, что тот самый стимулятор, который им вколола Венцлав, помог бы встать бойцу на ноги за считаные минуты. Но внутри толкнуло, и он сделал именно то, что посчитал нужным на тот момент.

В стороне негромко зарокотало, слух безошибочно определил два, а то и три мотоцикла, вероятнее всего, БМВ, которыми должны пользоваться внутренние городские патрули. Маршрут, приблизительный, Куминов знал. Если звук донесся сюда, то сейчас они двигаются с перекрестка бывших улиц Куйбышева и Ленинградской, сейчас вновь ставших Дворянской и Офицерской. И времени у группы, значит, совсем немного. Ждать, пока патруль проедет мимо, было нельзя. Кто его знает, что случится, если немцам вдруг захочется остановиться. Куминов мог, при желании, даже увидеть их. Да, именно два широких и низких БМВ, оба с люльками. На каждой закрепленный на вертлюге стоит МГ, старый и добрый МГ-50 в укороченной модификации, чтобы стрелку было удобнее. Сам стрелок, плотный, с короткой полоской жестких рыжеватых усов, виднеющихся в разрезе маски, в плотной зимней куртке. Водитель – его полная противоположность, длинный, с широкими плечами и одетый в теплую шинель, перехваченную на горле и груди плотным шерстяным башлыком. Вторую пару капитан представлять не стал, полностью проникнувшись неожиданно свалившимся видением.

Посмотрел на Гречишину, та понимающе мотнула головой и приготовилась выдвигаться в сторону пряничного домика бывшего театра. Но все равно для начала выждала, пока Андрей уйдет на позицию, так нужную при входе. И лишь потом РДГ двинулась вперед. Один небольшой отрезок по старой площади, который не обойдешь. Прячась, вжимаясь в рыхлый снег, липнущий к коленям, локтям, голове, когда лоб упирается, вдавливается в него. Чекистка шла первой, стараясь промелькнуть как можно быстрее, не дать возможности врагу проследить за ней. Разведчики двинули следом, пытаясь добраться до темной дыры вестибюля как можно быстрее и наследить поменьше. Хорошо, что падал легкий снежок, вновь помогающий скрыть их присутствие. Куминов бежал и про себя надеялся только на него. Дома немцы не спешили восстанавливать, но вот от обломков и мусора весь открытый кусок вычистили основательно, оставив ровную площадку, на которой заметить протоптанную цепочку следов проще некуда.

Через быстрые удары пульса, отдававшиеся в ушах стуком озверевшего молотобойца, стало практически невозможно слышать звук моторов, но капитан четко знал, что времени мало. Темный провал входа становился ближе с каждым отчаянным шагом-прыжком. Они должны успеть, просто должны, как делали все время, что были в пути.

Андрей Шабанов осторожно скользнул в сторону разваливающегося от прямых попаданий и времени трехэтажного кирпичного, явно бывшего раньше купеческим, дома. Пригнувшись, пробежал большую часть расстояния до кучи битого шифера, упавшего с просевшей крыши соседнего флигелька. Затаился, ожидая, пока лучи прожекторов скользнут в сторону. Распластавшись на животе, юрко прополз вперед, до разрушенного парадного крыльца. Скользнул в подъезд, бережно баюкая винтовку.

Серо-черная маскировочная накидка снайпера, позаимствованная в кладовке бункера у Петра Дубравы, хорошо скрывала среди местных пейзажей. Да это было не так уж и сложно, особенно умеючи. А это он умел. Тихо-тихо пробежал по лестнице, внимательно осмотрелся. Площадка второго этажа снайпера не устроила, пришлось двигаться дальше, поднимаясь на последний из этажей. Он сохранился намного хуже, развороченный попаданием чего-то, напомнившего ему стодвадцатимиллиметровый снаряд от самоходного орудия. Причем явно не один. Но зато, как оказалось, место подошло для него практически идеально. Самое главное было то, что самый последний этаж был изнутри похож на решето, давая возможность передвигаться по нему полностью.

Он примостился на остатках эркера, выступающего и нависающего над всем остальным зданием. Таких здесь было три, правда, последний из них, самый угловой, находившийся прямо напротив здания бывшего горкома, был полностью разрушен. Шабанов внутренне усмехнулся. Позиция была убийственной. Для него самого. Чтобы снайпер в захваченном городе позволил себе засесть в отдельно стоящем не самом большом доме… несусветная глупость. Но сейчас ему позарез было необходимо находиться именно здесь, и если понадобится – ввязаться в самоубийственный и короткий бой. Надежд Андрей не питал, слишком давно и прочно воевал.