Буря страсти - Лаура Паркер

Главный герой, напыщенный, но бесстрашный, был списан с Эррола Петтигрю. Она выдала себя тем, как отреагировала на упоминание его имени, когда они ужинали у графа. Свою жизнь она использовала как канву пьесы. Молодой ирландкой, которую соблазнил, а потом бросил главный герой, напоследок ошарашив обвинительным письмом с поля битвы, была сама Кетлин.

Но как и где они встретились?

Квинлан поднялся по ступенькам гостиницы в свои комнаты. Он зажег свечу и принялся рыться в бумагах. То, что он искал, оказалось в дальнем углу чемодана — письмо, адресованное некоему профессору Джорджолани. В нем Делла Хиллфорд соглашалась на место в Порто-Венере. Она подписалась «Кетлин Джеральдин». «Ирландская родственница и кузина леди Хиллфорд!» — отрекомендовалась она в письме. Значит, Кетлин — кузина леди Хиллфорд.

Последний элемент мозаики встал на свое место. Петтигрю, вероятно, познакомился с Кетлин на свадьбе ее кузины. Квинлан тоже предполагал присутствовать на церемонии, но не смог. Грустная улыбка тронула его губы. Если бы они тогда встретились, то он, наверное, соперничал бы с Петтигрю за ее внимание.

Квинлану удалось довольно быстро найти текст «Глупца удачи» — утешительную премию, которую он получил от Лонгстрита перед отъездом из Лондона. В течение следующего часа он медленно и тщательно перечитывал пьесу. Наконец он добрался до сцены во втором действии, когда ирландка получает жестокое письмо от своего любовника.

На премьере он не вслушивался в речевые обороты: в тот момент его занимало совсем другое. Теперь же он отчетливо видел в тексте фразы из письма.

«Ни одна уважающая себя женщина не позволит так скомпрометировать себя… категорически запрещаю вам связывать с ним мое имя, мое положение… моя великодушная натура восстает против ваших дьявольских уловок… к своему сожалению, подозреваю, что вашу благосклонность снискали и другие мужчины…»

Кажется, Кетлин Джеральднн, кроме всего прочего, была еще и плагиатором. Ведь это написал он!

Квинлан закрыл глаза. Теперь ему не составляло труда представить, что чувствовала молодая незамужняя беременная женщина, когда получила от своего возлюбленного такое уничтожающее письмо. Но где были его добрые чувства, когда он садился сочинять его? Потонули в коньяке и необоснованном убеждении, что он адресуется к шлюхе!

О, тогда он оправдывал себя, полагая, что этой женщины не существует. Великий Боже! Теперь, когда известно, что его отвратительное послание получила именно Кетлин, его поступок выглядит жесточайшей трусостью. Неудивительно, что главная героиня пьесы пыталась покончить жизнь самоубийством не один, а целых три раза. Комизм ситуации ни в коей мере не лишил ее внутреннего смысла, а даже обострил его.

Неужели Кетлин Джеральдин дошла до такой степени отчаяния?

Ирония заключалась в том, что если бы он написал эту историю в своем обычном стиле, то изобразил бы героев в виде карикатур на добро и зло — получился бы фарс. Напыщенный и самоуверенный драгунский офицер заморочил голову бедной и наивной ирландской девушке, соблазнил ее и бросил. В последнюю минуту выясняется, что она кузина английской графини, жены близкого друга драгуна, и, следовательно, достойна того, чтобы стать его женой.

Но история Кетлин заканчивается иначе. Ее отец умер. После гибели Эррола она оказалась одна-одинешенька на свете. Ей предстоит заботиться о ребенке, который не имеет права на имя своего отца. Она идет на все, чтобы выжить, отважно встречает невзгоды. Настоящая королева Гермиона.

Квинлан вспомнил свою претенциозную попытку изучаяъ жизнь бедняков. Он перебрался в трущобы, но жил там совсем не так, как бедняки. Камердинер доставлял ему все необходимое. Он не голодал и не мерз, его не мучил страх перед будущим.

Неудивительно, что она смогла написать о том, о чем не смог написать он. Она познала ту жизнь, которую не познал он.

Квинлан сидел не шевелясь, пока не закончился приступ самобичевания, пока не исчезли стыд и угрызения совести и осталось только страстное желание узнать ее так же, как она узнала его.

Он хорошо помнил их встречу в конторе Лонгстрита. Не мог забыть ее поднятое к нему лицо, приоткрытые губы, удивление и восхищение в зеленых глазах. Она знала его, назвала по имени. У него возникло искушение заговорить с ней, но он понимал, что слишком зол. Любое сказанное им слово могло уничтожить ее благоговейный восторг.

Ни до того дня, ни после ни одна женщина не смотрела на него взглядом, в котором бы так открыто отражалось желание. Она без всяких задних мыслей предложила ему нечто меньшее, чем обожание, но значительно большее, чем обычная похоть. Если бы он не был уверен, что это невозможно, он бы сказал, что в ее взгляде светилась любовь.

Однако откуда она так много узнала о нем? Она должна была бы хорошо изучить его труды, чтобы с такой легкостью и точностью выхватывать куски из его текста и вставлять в свой. Значит, она изучала его работы? Подозревала ли она, что именно он написал письмо, или это только печальное совпадение?

— Кетлин Джеральдин

Квинлан произнес имя вслух и улыбнулся. Каждый день все пять месяцев он думал о ней, мысленно видел ее лицо, но не мог назвать имени. Теперь может.

Он отлично помнил, что испытывал, когда смотрел ее пьесу. Ему казалось, что она прокралась внутрь его, побродила по тайным коридорам сознания и собрала все крупинки остроумия и сатиры, которые смогла найти. Он чувствовал себя так, будто с него прилюдно сдирают кожу. Сейчас же он понимал, что меньшего и не заслуживал.

Все, что открылось ему за этот вечер, только подстегнуло его желание. Ему захотелось узнать ее, причем так, как он не стремился узнать ни одну женщину. Захотелось выяснить, что за человек эта зеленоглазая и рыжеволосая красавица, захотелось понять ее мысли и чувства. Он захотел проверить глубину ее силы духа и отваги. Захотел, чтобы она мыслила и жила — нет, чтобы она расцвела! Он поможет ей. С таким талантом она должна написать множество пьес!

Он жаждал ее, но не отвлеченно и эгоистично. В нем укоренилась странная уверенность в том, что он больше никогда не будет целостной личностью, если не узнает ее так, как она его. Да, ему до смерти хочется затащить ее в постель, но он подождет, пока не завоюет ее доверие. Только тогда он возьмет ее, медленно, нежно. Он вырвет из ее сердца всю боль, что причинил ей, и наполнит его радостью. Он поймет, что заставляет это сердце биться, и постарается стать для нее таким же необходимым, как она — для него.

Глава 23

Лондон, 15 января 1816 года

Джейми нежился в новой медной ванне. По характеру не склонный к размышлениям, он все же не мог не думать о превратностях судьбы. К примеру, с тех пор как он достиг совершеннолетия, владельцы магазинов и прочие торговцы наперебой предлагали ему те товары, к которым прежде не подпускали зеленого юнца со средним достатком. Более того, они не требовали расчета наличными, к которому он давно привык. Обычно с него брали предоплату — и покупатель, и продавец знали, что первая выплата может оказаться и последней перед появлением кредиторов.