Узнай меня (СИ) - Киртаева Юлия

— Эти курвы понимают только один язык — язык боли. Именно в этом случае они будут подчиняться и уважать тебя — распинался Рахнард, — А ну-ка, кто-нибудь дайте мне хлыст! — заорал он.

Урмэд на мгновение оцепенел.

— Не стоит, мой император, — поднимаясь с постели, ухмыльнулся он, стараясь вложить в ухмылку всю ненависть к Рахнарду — У нас сегодня праздник и ты будешь награжден еще одним, достойным глаз императора зрелищем.

Урмэд дернул желваками и вытянув мягкий шнур, поддерживающий балдахин, привязал руки Иэнель к спинке кровати. Пред глазами мелькнула зажатая в кулачке шпилька с шариком-порталом. Незаметно постучал по нему пальцем и встретил злой, полный решимости взгляд.

Вытащил ремень из штанов.

Иэнель округлила глаза и отчаянно заскулила.

Подол платья накрыл ей голову, отсекая от взора пьяную компанию даггеров. Голоса заулюлюкали, посыпались одобрительные возгласы и гогот. Лишенная зрения она сосредоточилась исключительно на своих чувствах. Но так даже лучше. Если она их не видит — значит, их нет. Дурацкий самообман, но так проще. Боги, как страшно!

Первый удар был звонким, резким, но как не странно, безболезненным. После третьего нежную кожу на бедрах и ягодицах начало припекать, а после десятого ощутимо жечь. Она стонала, плакала и извивалась почти по инерции, понимая, что но-настоящему больно Урмэд не делает. Но унизительная ситуация приводила ее в отчаянное состояние, удивительным образом смешивая боль с каким-то злым, язвительным весельем.

«Так тебе и надо, дура! Говорили тебе, предупреждали, теперь вот терпи».

Урмэд плохо помнил, что делал, но незаметно добавить иллюзию не забыл — Рахнард и остальные явственно видели, что на теле принцессы набухали широкие, багровые полосы. Он, кажется, отпускал скабрезности и ругался.

Отстраненно наблюдал за вальяжно развалившемся в кресле императором, с отрешенными, пустыми после наркотика глазами. Тот вяло мастурбировал, открывая и закрывая рот. Вязкая ниточка слюны скатывалась на подбородок и воротник, но он не замечал этого.

Брезгливо отвернулся и увидел перед собой белые, растрепанные в беспорядке мягкие волосы. Её глаза…затуманенные, пустые. Не хотел помнить их такими — полными отчаяния, боли и обиды. Он больше не вынесет этой пытки, не сможет ее потерять. Сознание мутилось как от наркотика, но он принял нейтрализатор, тогда почему так плохо?

Отвел взгляд.

В неясной табачной дымке пляшут и корёжатся тёмные силуэты в углу. Между коленями императора, в весьма красноречивой позе, его давний фаворит — молодой и смазливый охранник; на одном подлокотнике кресла сегодняшний — из зала, а на втором очередная служанка. Она исступленно хохочет, явно приняв то же, что и Рахнард. Потом, они меняются местами, а в перерывах, поочередно наклоняются к столу, чтобы вдохнуть еще порошка. Чуть поодаль пьяный Ремерд тискает еще какую-то девушку и в бреду Урмэду кажется, что это Лиам, но она поворачивается и оказывается абсолютно другой дайной. Просто такой же темноволосой и маленькой как сестра Шаона.

Нанд отвернулся, чтобы не смотреть и нарочито опираясь на каминную полку, запрокинув голову, «пьет» из горла пустой бутылки. А вот Ремерд вновь смотрит на них, и Урмэду совершенно не нравится его злой, трезвый взгляд.

Казалось, что этот кошмар не закончится никогда. Молил небеса и богов которые давно покинули их мир и в которых не верил, чтобы Иэнель потеряла сознание и не помнила этого.

Но увы, богам не было до них никакого дела, пришлось всё опять делать самому. Не сильно потянув за волосы, кинул импульс (как тогда, в лесу), усыпил. Исступленно закричав, она обмякла, больше не проявляя признаков борьбы.

Позже, упал рядом, претворяясь пьяным, заснувшем на жертве.

Его пытались отодрать от Иэнель, вовлечь в очередную карусель непотребства и пошлости, но он слепо пихнул кого-то ногой, заорав, что эта девка ему понравилась и она будет только его.

Когда выпивка закончилась, и пьяная компания решила перейти обратно в зал, под шумок упал на пол, заполз под кровать. Затаился. Когда комната опустела — выполз.

Лег рядом не касаясь, невидяще уставился на теряющийся в темноте потолок. Долго ждал, пока всё вокруг затихнет, робко и уже механически гладил Нэль по волосам. Она тяжело всхлипывала во сне, сжимая кулаки, судорожно комкая влажную простынь.

Укрыл ее одеялом.

Хотелось по-настоящему напиться и хотя-бы на время забыть о случившемся.

Когда луны посеребрили комнату, сковав холодным инеем деревья за окном, он встал, зашнуровал гульфик и тихо вышел в ночь.

И не было вокруг ничего. Словно безбрежная черная пустота разлилась в ней, затопив до кончиков пальцев. Не было времени, звуков, запахов и боли тоже не было. Она почти не чувствовала тела, как будто висела в воздухе не касаясь постели. С трудом повернула голову, туда, где несколько нодов назад лежал Урмэд. Не выдержала, зажмурилась и тихонько заплакала. То, что ей пришлось испытать сегодня, совершенно выходило за рамки нормального.

Уединение прервал тихий стук в дверь. Иэнель не ответила.

Не дождавшись позволения войти, в комнату заглянула служанка. Помявшись на пороге и поняв состояние госпожи, тихо прикрыла дверь ногой, несмело пошла к кровати неся поднос в одной руке, а сверток в другой, застыла рядом.

— Прошу прощения, светлая Иэнель, но я принесла вам поесть, — шепнула она. Распоряжение командора Нанда.

Иэнель не реагировала, точно смотрела сквозь нее.

Девушка не отступила. Поднос оставила на прикроватной тумбе, белье сложила рядом. Погладила Иэнель по волосам и подхватившись, куда-то исчезла. Появилась с тазиком и ветошью.

Теплая вода потекла по телу, смывая пот и жар прикосновений. Девушка действовала умело. Отерла лицо, плечи, грудь. Когда ее руки приблизились к низу живота, Иэнель судорожно свернулась в клубок и всхлипнула. Но служанка не отставала и упрямо доделала свое дело.

— Вам надо поесть, — твердо сказала она.

Иэнель отрицательно покачала головой.

Девушка вздохнула.

— Кто это был? Император Рахнард?

Айна вновь отрицательно покачала головой.

Служанка слабо улыбнулась.

— Коммандер Урмэд?

Иэнель всхлипнула.

— Тогда вам повезло — серьезно сказала она, — Этот никогда не обижает.

Иэнель удивленно посмотрела на нее.

— Что…? — закашлялась. Осипшее от крика горло неприятно першило.

Служанка поднесла ей теплого отвара. Иэнель с благодарностью выпила всё.

— Вот, оденьте.

Подала Иэнель чистую ночную сорочку и пеньюар.

— Что ты имеешь в виду? — напряглась айна, — Он часто участвует в оргиях?

Девушка улыбнулась. Иэнель показалось, что воспоминания ее посетили приятные.

— В том то и дело, что не участвует, а делает вид. Он однажды спас меня от одного ком-майора. Это было не здесь и вряд ли он меня помнит, но я не забыла. Правда второй раз его не было рядом, — вздохнула она. Задрала серую рубаху вверх и на её теле в лунном свете стали прекрасно видны шрамы и ожоги.

— Император жестокий, вам бы не поздоровилось сегодня. У нас каждый месяц новые служанки. Мало кому посчастливилось остаться здоровой после его пыток. Он садист. Заставляет нюхать эту гадость белую, а потом не выходит сутками из комнаты, а девушки стонут от боли… Потом их выносят… И вообще он женщин… не особо любит, — стыдливо закончила она.

Да, Иэнель что-то такое помнила сквозь вязкую пелену ужаса.

— А ты как… сохранилась?

Иэнель подозрительно прищурилась.

— Я грамотная, — серьезно сказала девушка, — Из обедневшего, но когда-то благородного рода. Год прислуживала в лавке у лекаря. Могу читать и смешивать микстуры. Могу составлять списки покупок и ходить по поручениям. Я всего один раз императору попалась. Нанд еще тоже хороший, отсылает с поручением каким-нибудь, если видит, что дело дрянь.

— Это он тебя послал, Урмэд? — прошипела Иэнель. Сама удивилась, сколько злости было в голосе. Но, может при чужих это и лучше.