Путешествие на "Брендане" - Тим Северин

Работа в темноте под тентом оказывала почти гипнотическое действие на человека. Равномерный стук, влажный мрак в туннеле, ноющие от усталости мышцы — все вместе порождало некое чувство отрешенности. Это чувство усугублялось зрелищем причудливых блесток фосфоресценции: гребень каждой второй или третьей волны забрасывал в лодку блестящие капли, и они скатывались по обшивке вниз, образуя прихотливые узоры, которые сбивали с толку усталые глаза, создавая иллюзию трехмерного движения. Безостановочным колебаниям руки и торса при качании аккомпанировал таинственный переливающийся свет в прозрачных секциях осушительного трубопровода. Яркость этого странного свечения менялась с каждой волной, временами в трубах вспыхивали яркие искры, но чаще, как бы подчиняясь сверхъестественному сердцебиению, в них пульсировал темно зеленый поток. В темноте под тентом, с этими оптическими фокусами, с ноющими плечами, когда голова от усталости сама ложилась на банку, невозможно было устоять против дремоты. И только закроешь глаза, машинально продолжая качаться взад вперед, тут же тебя будит дробный стук очередной волны, бодающей тент над твоей головой.

В шесть утра рассвело, и я поглядел на своих товарищей. Они осунулись от усталости, но сдаваться и не помышляли. Во время ночной вахты я улучил пяток минут, чтобы тайком поднять настил и проверить кормовую часть трюма — не тут ли скрывается таинственная течь? По чести говоря, с этим следовало повременить до утра, но любопытство взяло верх. Когда я рассказал об этом Джорджу, он признался, что проделал то же на своем спальном месте на носу, но течи не обнаружил. Команде "Брендана" явно не терпелось поскорее отыскать пробоину.

— Ладно, слушайте план операции, — объявил я. — Каждому выпить по кружке кофе и перекусить. После этого Трондур и Башмак работают обеими помпами в средней части судна, поддерживая возможно более низкий уровень воды. Это позволит нам с Джорджем идти вдоль корпуса, перекладывая груз и проверяя трюм. Мы уже знаем, что течь должна находиться где то в срединной части корпуса.

Лица моих товарищей выражали твердую решимость никаких признаков беспокойства. Я напомнил себе, что до очередного сеанса связи с канадской береговой охраной у нас есть ровно восемь часов на то, чтобы обнаружить и заделать течь.

Втроем мы вышли кофе, затем я пошел вперед и сменил Джорджа на трюмном насосе. Пока он подкреплялся, я прикидывал, откуда начинать поиск. В укрытии на корме? Но тогда придется выносить все наше личное имущество. У передней мачты? Там лежат наиболее тяжелые предметы снаряжения, вроде якорей и канистр с водой. Внезапно ни с того ни с сего мне пришла в голову одна мысль. Когда я ночью в темноте откачивал воду, вспышки свечения над планширем почти синхронно сопровождались вспышками внутри лодки и в трубе осушительной системы. Я ничего не смыслил в физической природе фосфоресценции, но ведь должна же быть какая то электрическая связь. И похоже, что свечение передавалось снаружи через обшивку внутрь по прямому каналу, и этим каналом служила течь.

Не очень то веря своей догадке, я перестал качать и проследил трубу до заборного отверстия в средней части судна, у левого борта. Здесь я отвернул край тента, свесился через планширь, и у самой ватерлинии моим глазам предстало весьма обнадеживающее зрелище: изрядная вмятина в кожаной обшивке. Плавность обвода нарушала отчетливо видимая оспина, размерами и формой смахивающая на крупный грейпфрут. Волнуясь, я съехал обратно внутрь лодки и принялся растаскивать сложенные в этом месте упаковки с провиантом. Как-только обнажился корпус, увидел ту же вмятину — причину нашей беды: от сильнейшего давления извне втиснутая между двумя шпангоутами кожа лопнула и образовалась щель длиной около десяти сантиметров. Это не был разрез, кожа разорвалась, хотя ее прочность на разрыв составляла две тонны на квадратный дюйм. И стоило "Брендану" накрениться, как через отверстие в трюм врывалась струя морской воды. Торжествуя, я высунул голову из под тента и закричал:

— Великолепные новости. Течь обнаружена. И в таком месте, где мы можем ее заделать.

На обращенных ко мне лицах было написано явное облегчение.

— Заканчивайте завтрак, — продолжал я. — А я пока проверю, нет ли еще пробоин.

После этого я прошел вдоль всего борта, свешиваясь через планширь и осматривая обшивку. За исключением найденного мной прокола кожа была в отличном состоянии. Даже царапин от льда почти не видно. Остальные льдины лишь слегка задевали выпуклый корпус или скользили по шерстяному воску.

Итак, прокол есть. Когда мы попали в тиски между двумя льдинами, удар острым концом или бугром пришелся на относительно широкий просвет между шпангоутами на самом изгибе корпуса. Правда, зато ширина просвета позволяла работать иглой. Джордж и Трондур подошли ко мне.

— Лучше накладывать заплату снаружи, — сказал я. — Давлением воды прижмет ее к корпусу. Подготовим выкройку, потом вырежем заплату и пришьем.

— Придется срезать часть дерева, — заметил Трондур, рассматривая ясеневые шпангоуты.

— Сделаем все, чтобы работать без лишних помех.

— Надену-ка я водонепроницаемый костюм, — заявил Джордж. — Холодновато нам придется.

Он был прав. Три часа трудились Джордж и Трондур в водонепроницаемых костюмах стуча зубами. Сначала вырезали из запасной кожи подходящую заплату, затем Джордж, свесившись через планширь почти к самой воде, прижал ее к обшивке снаружи. Трондур проколол обшивку и заплату шилом и просунул в дырку девятидюймовую иглу с льняной дратвой. Джордж сжал иглу плоскогубцами, подергал и, поднатужившись, вытащил ее с другой стороны, после чего сам вооружился шилом, проколол отверстие снаружи, поводил иглой, нащупывая отверстие, воткнул, и Трондур втащил ее внутрь.

Задача была не из легких. Уже верхний шов заставил их помаяться — он пришелся как раз над уровнем воды, и всякий раз, когда лодка кренилась на волне, в лучшем случае руки Джорджа погружались по локоть, а в худшем ему накрывало голову, и он выныривал, хватая воздух ртом и отплевываясь. Тем временем волна, разбившись о корпус, окатывала Трондура, который сидел на корточках внутри лодки. Все это при температуре воды близкой к нулю, в непосредственной близости от бродячих льдин и айсбергов, притом после почти двух суток без настоящего отдыха. Стежок за стежком ложился на место. Между заплатой и обшивкой засунули изолирующий блин из кудели с шерстяным воском, после чего наложили последние стежки. Они делались под водой, и Джорджу пришлось проталкивать иглу рукояткой молотка.