Последняя игра - Дэвид Эддингс

Король Чо-Хэг принялся хохотать.

Леди Ариана обняла вздрагивающие плечи Леллдорина и тихонько увела астурийца от соломенного тюфяка, на котором лежало тело его двоюродного брата.

— Не могли бы вы сделать что-нибудь, Ариана? — умолял он, и слезы струились у него по лицу. — Может быть, какую-нибудь повязку… и припарку…

— Мое искусство врачевания ему уже не поможет, милорд, — мягко отвечала Ариана, — я всем сердцем разделяю вашу скорбь… но смерть неизбежна…

— Не произносите этого слова, Ариана. Торазин не может умереть.

— Извините меня, милорд, — просто сказала Ариана. — Он ушел, и никакие мои лекарства или мастерство не могут вернуть его.

— Полгара может сделать это! — внезапно заявил Леллдорин, и безумная надежда засветилась в его глазах. — Пошлите за Полгарой!

— Мне некого послать, милорд, — сказала Ариана, оглядывая переносную палатку, где она, Таиба и еще несколько женщин ухаживали за ранеными. — Раненые приковывают все наше внимание, им требуются забота и попечение.

— Тогда поеду я! — заявил Леллдорин, из глаз которого все еще текли слезы.

Он вскочил и выбежал из палатки.

Ариана горестно вздохнула и накрыла одеялом бледное лицо Торазина. Затем она снова вернулась к раненым, поток которых не иссякал.

— Не беспокойтесь насчет его, миледи, — сказал ей тощий крепостной, когда она наклонилась над телом его товарища. Ариана вопросительно посмотрела на говорившего.

— Он уже мертв, — объяснил тот. — Маллорийская стрела пронзила ему грудь. — Он посмотрел на лицо мертвеца и вздохнул. — Бедный Деттон! Он умер у меня на руках. Знаете, какие были его последние слова?

Ариана покачала головой.

— Он сказал: «По крайней мере я хорошо позавтракал». И умер.

— Почему же ты принес его сюда, если знал, что он уже мертв? — мягко спросила Ариана. Крестьянин пожал плечами.

— Я не хотел оставлять его лежать в грязной канаве, как дохлую собаку, — ответил он. — За всю его жизнь никто не обращался с ним как с человеком. Но он был моим другом, и я не хотел оставлять его там будто мусор. — Он издал короткий, горький смешок. — Я не думаю, что это имеет для него большое значение, но по крайней мере это придаст ему какое-то благородство. — Он неуклюже дотронулся до плеча мертвеца. — Извини, Деттон, но, думаю, мне лучше вернуться в бой.

— Как твое имя, мой друг? — спросила Ариана.

— Меня зовут Леммер, миледи.

— Так ли уж необходимо твое участие в битве?

— Сомневаюсь в этом, миледи. Я пускал стрелы в маллорийцев. Это у меня не очень получается, но предполагается, что именно этим я должен заниматься.

— Значит, ты нужен мне больше, — заявила Ариана. — У меня здесь много раненых и мало рук, чтобы о них заботиться. Несмотря на твое мрачное лицо, я чувствую в тебе большое сострадание. Не станешь ли ты мне помогать?

С минуту он рассматривал ее.

— Что вы хотите, чтобы я делал? — спросил он.

— Вон там Таиба кипятит материю для перевязок, — ответила она. — Прежде всего присмотри за огнем, а потом найди снаружи телегу с одеялами. Принеси их, мой добрый Леммер. После этого я дам тебе другие задания.

— Хорошо, — коротко ответил Леммер и направился к очагу.

— Что мы можем для нее сделать? — спросила принцесса Се'Недра у горбатого Белдина, напряженно всматриваясь в бледное, лишенное признаков жизни лицо Полгары. Чародейка лежала на руках кузнеца Дерника.

— Пусть спит, — проворчал Белдин. — Через день или два с ней все будет в порядке.

— А что с ней случилось? — спросил Дерник встревоженным голосом.

— Она устала, — бросил Белдин. — Разве не видно?

— Просто от того, что вызывала ветер? Я видел, как она делала веши, которые кажутся гораздо труднее.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, о чем говоришь, кузнец, — прорычал Белдин. Горбатый чародей сам был бледен и покачивался от изнеможения.

— Когда имеешь дело с погодой, то противостоишь самым могущественным силам в мире. Я скорее попытался бы остановить прилив или обрушить гору, чем раздуть ветер в застывшем воздухе.

— Но гролимы же навлекли бурю! — сказал Дерник.

— Тогда воздух уже был в движении. А неподвижный воздух — это совершенно другое. Есть у тебя хоть малейшее представление, какую массу воздуха нужно сдвинуть, чтобы вызвать хотя бы слабый ветерок? Знаешь ли ты, сколько весит этот воздух?

— Но воздух ничего не весит, — возразила Се'Недра.

— Неужели? — ответил Белдин с ядовитым сарказмом. — Я рыдаю от счастья, что ты поведала мне об этом. Но не заткнетесь ли вы оба и не дадите ли мне восстановить дыхание?

— А как же получилось так, что она потеряла сознание, а вы — нет? — протестующе сказала Се'Недра.

— Я сильнее ее, — ответил Белдин, — и коварнее. Когда Пол волнуется, она вкладывает в дело все свое сердце. Она всегда так поступала. Она не экономит свои силы, и это ее изматывает. — И маленький уродец выпрямился, отряхнулся, как собака, выходящая из воды, мрачно оглянулся кругом. — Мне еще нужно поработать, — сказал он. — Думаю, что мы здорово попортили кровь маллорийским гролимам, но из соображений безопасности мне, пожалуй, лучше присматривать за ними. А вы двое оставайтесь здесь, с Пол, и присматривайте за ребенком. — Белдин показал на Миссию, который стоял на песке у реки, его маленькое личико было очень серьезным.

Затем Белдин пригнулся к земле, мерцая, превратился в ястреба и взвился в небо еще до того, как полностью появились крылья.

Се'Недра смотрела, как он кругами поднимался над полем боя, а затем снова обратила все свое внимание на находившуюся без сознания Полгару.

Мимбратские рыцари Кородаллина пошли в атаку в самый последний момент.

Закованные в броню люди на мощных боевых конях подобно исполинским железным косам, опустив копья, тараном врезались во фланги врага, который устремился к поджидавшим его копейщикам и легионерам. Армия мергов была разрезана на части.

Результаты этого оказались ошеломляющими. Воздух наполнился воплями и оглушительными звуками ударов стали о сталь. Там, где прошла волна атаки, пролегла полоса убитых мергов — след из человеческих останков шириною в сотню ярдов.

Король Чо-Хэг, сидевший на лошади на вершине холма, расположенного несколько в стороне, одобрительно кивал, наблюдая за кровавой резней.

— Хорошо, — сказал он наконец и оглянулся на нетерпеливые лица олгаров, теснившихся вокруг него. — Ладно, дети мои, — добавил он спокойно, — отправимся, чтобы отрезать резервы мергов, — и повел их галопом вниз по склону холма, легко обогнул плотные ряды наступавших мимбратов и ударил по частям мергов, подходившим с тыла.