Серая слизь - Гаррос-Евдокимов

– Юсуф умер, – говорю. – Знаешь?

– Знаю.

– Это ты ему из Лапиного дома звонил?

– Я, – довольно.

– Почему он мне ничего не сказал? Я ему бомбил – где-то перед самой его смертью, про тебя спрашивал…

– Я ж знал, что ему ты первому позвонишь, когда догадываться начнешь. – ФЭД сует руку за пазуху – я тычу в него стволом. Дейч, не обращая на это внимания, достает из внутреннего нагрудного кармана куртки сигареты и спички, преспокойно закуривает, спичку кидает на пол. Я опускаю волыну. – Я его специально просил не говорить ничего. Иначе б неинтересно было. – Оскал.

– А так – интересно?

– Ты мне скажи. – Лыбясь, стряхивает пепел на полированную столешницу. Правую руку – в левой сигарета – закидывает за спинку стула, кладет щиколотку левой ноги на колено правой.

– Счет телефонный – специально оставил? Специально дверцу ящика почтового не закрыл?

– А то…

– И окошко – тоже?

– Как ты до него добрался?

ФЭД, конечно, всегда был штучным позером и собой владел как никто – но невозможно отделаться от впечатления, что сейчас он не блефует, не изображает удовлетворение, что игрища продолжаются: его игрища, по его правилам, что нынешняя мизансцена тоже им организована и полностью соответствует неизвестному мне сценарию…

– Перепрыгнул. На крышу. Почему Греков? Что ты о нем знаешь?

– Я хотел, чтоб ты на конференцию слазил. А мимо такой фамилии, как Греков, я знал, ты не пройдешь. Слазил в чат? Понимаю, что слазил – как бы ты тут оказался… Ну что ты-то скажешь – по существу вопроса?

– “Посторонний” – это ты? А “Сол”?

– Я. Все я. В смысле – эти двое. Остальные – не я. Но ничего базар вышел. Я даже не ожидал. Так что скажешь?

– Почему – Сол?

– А чтоб ты с ним нынешним познакомился. Как он тебе?

Сверху опускается рокочущий гул – большой реактивный самолет, перебрасывая с крыла на крыло разноцветные огни, заходит на посадку со стороны моря.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Машка. Секретарша его. Видел ее? Мы с ней… поладили. Ее бы ты все равно не миновал – напрямую Лёшич теперь ни с кем из старых знакомых не общается. Хорош, правда?

– Откуда у тебя чек Грекова? Смотрит на меня. Не отвечает. Запрокидывает голову, принимается пускать в потолок дымные кольца. Этому я тоже у него когда-то учился – в каком-то там классе.

– Откуда? У тебя? Его? Чек? И номер? – Снова наставляя “макарон”, с силой пинаю ногой его столик. Столик сдвигается, бьет Дейча по задранному колену, на которое он положил кисть с сигаретой. Он отдергивает руку, сигарета падает. ФЭД фыркает, скалится, добывает новую.

– От Кристинки, – произносит невнятным из-за сигареты голосом, скосив глаза на спичку. – Она ж, – хмыкает, – у нас его прямая наследница… Классная девка, а? Как ты, кстати, ее нашел – там, в студии? Я те честно скажу, охренел, когда тебя увидел. И бегаешь здорово… Только как ты меня не узнал, ума не приложу. Не узнал ведь, да?

– Какая, на хрен, наследница?

– Ну так ей же все досталось. Мобила его, кредитка – счет его, на имя Бермана открытый… С каких, ты думаешь, она денег платит за Каринкино лечение?

– Почему – ей досталось? Какое она имеет отношение к Грекову? Что с ним самим?

– Какое отношение? Да вот то самое. Сексуально-трансмиссивное… Хотя она, правда, ото всех почти это скрывала…

– Где он? Щурится, отвечает не сразу:

– Выбыл из зоны обслуживания.

– То есть?

– Менты завалили, – закуривает очередную. – Знал много. Про наркоту. Он и правда в этом деле варился, а весь траффик здесь же полиция крышует. А тут этот процесс. Ну, его и застрелили – в собственной тачке… Практически на Кристинкиных глазах. Так что ей круто повезло, что про нее они ничего не знали…

– Аськой она представилась? На радио?

– Ну а кто ж еще?

– Что ты с ней сделал?

– С кем? С Кристинкой? А… – ржет в голос, – да… Дурная была идея, согласен. Хотя и моя… Ну че ты хочешь – на ходу пришлось импровизировать. Ничего лучше в башку не пришло. Ну, типа, че хотелось – стремануть тебя… У них же на Твайке даже хирургическое отделение есть, даже морг – ты в курсе? Ну так она за два года там со всеми врачами перезнакомилась… Не знаю даже, как она объяснила, на хрена ей кровь…

– Полное фуфло. Че-то хреново сочиняешь…

ФЭД с интересом склоняет голову набок – лыба его меняется:

– Ты че, Дэн, – с каким-то обескураженным восхищением. – Не, постой… Ты думаешь, я Кристинку – что? Мочканул?

– Ладно. – Меня вдруг подхватывает дикая злость. – Че ты теперь-то муму ебешь? Я что, должен поверить, что ты, блин, ни при чем – это после всего? За кого ты вообще меня держишь?

Он молча мотает башкой, кривится эдак прибалдело.

– Погоди, – выщелкивает недокуренную сигарету в отверстие лестницы, подается вперед, облокачивается на столешницу, – так что я, по-твоему, сделал?

– Вопросы, блядь, – сам чуть наклоняюсь к нему, – я задаю. Как ты ее убил? Как ты убил Глеба?

ФЭД, тараща глаза и уже не лыбясь, медленно откидывается на стуле:

– Кого я убил?

– Хорош под дебила косить.

Новый самолет проходит, завывая, над нашими макушками.

– Ты это серьезно, Дэн? – Он словно не может решить, смеяться ему или охреневать. Нельзя не признать – чрезвычайно правдоподобно у него это выходит.

– И Сашку ты не трогал?

– Сашку? – переспрашивает, как у слабоумного.

– Да иди ты в жопу! – ору. – У нее справа кровоподтек был! И кожа рассечена! Перстнем!

Он хмуро уставляется на массивную печатку на среднем пальце левой.

– Мы посрались, – глядя на руку, не на меня. – Она нахамила… здорово… в общем, я себя в руках не удержал… Но убивать… ты совсем больной?..

– А на диктофон нахрена ее писал? Что – ясновидящий? Знал заранее, что она?..

– Диктофон?.. – криво ухмыльнувшись, дергает головой. – Ее телеги я не для тебя, дурака, писал… Для нее самой. Я думал… Почти уверен был… Что она не… А как Лёшич… изменится, в общем… И вот тогда, после этого, я думал дать ей послушать собственные же слова, до изменения сказанные… Про то как раз, как все перерождаются… Я думаю, она и тебе про это говорила… Только она лучше оказалась, чем я про нее думал…

– Ну-ну. Пожимает плечами.

– Отпечатки со стакана кто стер?

– Мне надо было, чтоб мои “пальчики” нашли в квартире самоубийцы? – смотрит исподлобья.

– Так. Еще раз. Когда она, ты хочешь сказать, прыгнула? До тебя или после?

После паузы, почти убито, опустив взгляд в стол:

– Я был тогда в квартире. На кухне. Я не видел ни хрена. Я говорю, мы посрались… оба из себя вышли… она даже драться пыталась… неважно…… ну, она в комнату ушла, дверь закрыла… Ну, а потом… Блядь, я не ожидал, что!..

– Ты хоть сам понимаешь, как это звучит?

– А ты, Дэн? Ты понимаешь, что несешь? – подняв взгляд, задрав брови. – Я всех убил? Ну, кого еще?

– Кого? Ты, блядь, у меня спрашиваешь – кого? После того, как сам полный список составил?

– Ты о чем?.. – встряхивает головой. – Так ты думаешь?.. – издает какой-то хрюкающий испуганный смешок. – Ну ты даешь… То есть в смысле – Гвидо я тоже завалил?.. Ты в курсе хоть, где он пропал?

– Ладно, Гвидо, может, и не ты…

– Кого?.. Кобу? Из снайперки – или из чего его там?..

– Кого? – повторяю. – Крэша! Аську! Якушева! Славика! Чего ж ты от него мне привет-то не передал?

– Какого Славика?

– Доренского. Дашкиного брата. Который к сестре мужиков ее ревновал. Кто Дашку пер, когда его в очке утопили?

– Да я его вообще не знал!.. – ахает рукой по столу. – Лично в смысле… Между прочим, про него говорили, что он с бандитвой какой-то тусовался… Что ты там про Крэша сказал? При чем тут Крэш?! Крэш блевотиной захлебнулся!

– Ага. Когда ты с ним рядом был.

– Что за бред? С чего ты взял? Кто тебе сказал?

– Гарик. Да, все-таки чувствую себя идиотом – чем дальше, тем больше…

– Гарик? Нашел кого спрашивать… Он что – до “белочки”, что ли, допился?

(“Не, не помню…” – “Вспомни, Гарик… Не ФЭД?” – “ФЭД?.. А, ну да, ФЭД!”)

– И с Якушевым ты знаком не был? И мне ты не врал, что знать его не знаешь?

Снаружи темнеет почти на глазах: сужается и тускнеет полоса над горизонтом, теряет блеск море, перестают различаться отдельные сосны под нами, сливаясь в единую ворсистую массу.

– Ну хорошо… врал. Ну и при чем тут это?

– Ты ж знал, что он с “Ковчегом” связался. А, ну, в секту ушел, умом повредился, суицидальный культ. А я, мол, и знаком-то с ним не был почти… Только культ был никакой не суицидальный…

– Дэн… Дэн! Послушай… Да, я его знал, и про “Ковчег”, конечно, знал… Вообще многих из “Ковчега” знал. И с Кристинкой я тогда еще познакомился… Знаешь, почему я тебе не сказал? Я хотел, чтоб ты раскопал эту историю. Ты. Сам. Тебе б просто нечего было делать, если б я все выложил, что знал… А так – ты полез в это, ты стал спрашивать, ты разворошил весь муравейник…