По законам звездной стаи - Георгий Ланской

– На какой еще платформе? – недовольно поморщился Дима.

Тетка посмотрела на него с укором.

– У нас установлена движущаяся платформа. Она движется вдоль зрителей примерно на двести метров, потом возвращается назад. Видите, вон там!

Димка посмотрел.

Непонятная светлая конструкция разбивала толпу зрителей на две части. Выступать на движущейся сцене ему прежде не приходилось.

– Вы же под минусовку поете? – уточнила тетка. – Без музыкантов?

– Без.

– Вот и хорошо. Не забудьте, что выход на платформу слева, поете вы после «Бобра». Далеко не отходите, ваш выход в начале шоу, а оно начнется через… – тетка согнула руку и покосилась на часы, надетые циферблатом внутрь, – примерно через сорок минут. Хорошо? Чтобы мы вас не искали. Где ваша машина?

– Вон, «Газель» стоит, – буркнул Димка.

Сейчас засмеет…

Даже Егор прикатил на своем лакированном звере по имени «Инфинити», а Димка, как лох, – в маршрутке.

Тетка обернулась, отметила для себя «Газель» в реестре и затравленно огляделась по сторонам.

– Ленька, – заорала она кому-то. – Ленька!

Неведомый Ленька не пожелал откликнуться. Тетка вспомнила про рацию, сорвала ее с ремня и заорала туда:

– Леня, Леня, как слышишь?

Камера ответила треском и шипением. Тетка тяжело вздохнула, а потом пробубнила чуть тише:

– Лютик, Лютик, я Ромашка. Лютик, ответь Ромашке.

– Слушаю, Ромашка, – прошипела рация довольным мужским голосом.

Тетка покраснела от гнева.

– Леня, чего идиотничаешь? Тут Кремль под боком, сейчас нас с тобой снайперы хлопнут, и всего делов-то. Ты где?

Рация что-то недовольно пробурчала.

Тетка огляделась по сторонам и скороговоркой протараторила:

– Короче, Лютик, через час прибудет Алмазов. Подгонишь его лимузин к шестой точке, тут как раз «Газель» отъедет… Если не отъедет, оттолкаешь ее лично. Все понял?

– Яволь, мой фюрер, – мрачно ответил Лютик и отключился.

Тетка еще раз огляделась по сторонам с безумием во взоре, побежала куда-то влево, потом передумала и рванула вправо.

Димка хмыкнул: так вам и надо, халдеям! Ваша задача нас, звезд, ублажать и всячески помогать…

Мазнув взглядом по своей «Газели», где он переодевался в концертный костюм, Димка помрачнел.

Значит, сразу после выступления ему придется откатываться за пределы рабочей зоны, чтобы освободить место для лимузина Алмазова.

Доля артиста тоже нелегка…

Вспомнив, как он вообще получил возможность участвовать в этом концерте, куда приглашали только звезд первой величины, Димка насупился.

Недели три назад об его участии в шоу не было и речи.

Мероприятие проходило под покровительством Кремля, отчего артистов отбирали особенно тщательно. А ну как в эфир просочится неправильная песня, а ее услышит сам президент? Несмотря на то, что Советский Союз давно умер, его идеология жила и продолжала пускать корни.

Организаторам концерта дали четкое указание: никаких фривольностей!

Все должно быть чинно и благородно. Первая часть – народные коллективы, хор МВД, вечно бодрый патриарх сцены Леон Шницкер и псевдоказак Олег Гусаров с гимном о Москве. Вести эту часть концерта должны были дикторы Центрального телевидения Кирилл Иванов и Алла Сидорова, благополучно пережившие всех генсеков. Затем – современная эстрада с самыми яркими представителями отечественного шоу-бизнеса. Начать с молодняка, закончить Теодором Алмазовым, поскольку его экс-супруга по причине звездного статуса на открытых «солянках» не выступала. Ведущие – проверенная временем Аксинья Гайчук и целомудренная язва Егор Черский. Этот тандем должен был уравновесить друг друга, тем более папаша Черского серьезно вложился в весьма прибыльные строительные проекты Москвы, а это надо было учитывать. Завершить шоу должен был концерт приезжей зарубежной знаменитости, известной своими эпатажными выходками, вроде дефиле в платье из мяса. Здесь ведущие не требовались. Объявив «звездную гастарбайтершу», они могли преспокойно удаляться на отдых.

Отбор молодых исполнителей проходил в несколько этапов. На сцену выпускались лишь признанные зрителями любимчики, однако и здесь были ограничения. Никаких откровенных платьев! Зрители будут смотреть снизу – вдруг звезда не наденет трусы! Никаких накрашенных мальчиков в колготках! Президент этого не любит. В идеале – всех одеть в костюмы-тройки, но в то же время президент излишних церемоний не любит. Стразы на костюме Алмазова он вытерпит, а вот другим придется быть поскромнее!

Определенные ограничения предъявляли и к репертуару артистов. Раздеваться на сцене во время исполнения песни запрещалось. Впрочем, следить за этим во время концерта никто бы не стал, как и стаскивать артиста со сцены за непристойное поведение. Просто в следующий раз его на праздник бы никто не пригласил.

Если признанные звезды к подобным мероприятиям относились с философским спокойствием, то молодым очень хотелось выступить на одном из самых главных концертов года, транслируемом сразу тремя каналами. Однако молодежь на шоу пускали неохотно. Директора культурного фонда «РусАрт» и по совместительству главу третьего по величине телеканала страны Димка увидел на своем концерте в ночном клубе. Высокий полный мужчина лет сорока пяти сидел за столиком с Люксенштейном и о чем-то тихо переговаривался. Юрий нервничал, дергая кадыком, да и вообще выглядел плохо. В последнее время он частенько отлеживался дома, не отвечая на звонки, сосал нитроглицерин, а на вопросы о самочувствии только рукой махал…

Димка, которому велели петь как можно лучше и выглядеть «опрятным и благородным», потел от страха, подозревая, что сейчас снова решается его судьба. Отпев, Димка дождался приглашения на совместный ужин в тихом клубе для элитных гостей.

– Сергей Константинович занимается организацией концерта на Васильевском спуске, – проинформировал Люксенштейн. – Который, как ты знаешь, приурочен к первомайским праздникам…

Димка не знал, но начал быстро кивать.

Сергей Константинович, развалившись на диване, смотрел на Димку с насмешливым презрением.

– …он может попробовать включить тебя в список выступающих, – невозмутимо продолжил Юрий. – Подходящий репертуар у тебя есть, так что с этим проблем не будет. Ну а остальные вопросы можно обсудить в рабочем порядке. Не так ли?

– Отчего бы не обсудить? – вальяжно кивнул Сергей Константинович. – Обсудим. Прямо сейчас и обсудим. Голос я слышал, внешность и репертуар оценил. Остались детали. Думаю, мы с Дмитрием все обговорим, и если придем к консенсусу, вопрос его участия в концерте будет решен. Ну а дальше, сами понимаете, все дороги открыты. На кремлевские концерты кого попало не зовут. Но если попадешь туда – считай все, все пути открыты. Правда, Дмитрий?

Димка ничего не понял, но снова закивал, чувствуя себя болваном. Сергей Константинович благодушно улыбнулся:

– Ну что, Юрий Маратович, вы отдыхайте, комната для вас приготовлена. А мы с Димой поговорим. Идемте, Дмитрий.

Дима недоуменно посмотрел на Люксенштейна, но тот отвернулся. Пришлось подчиниться и последовать за Сергеем Константиновичем. Поднимаясь по лестнице, Димка уже догадался, какого рода разговоры ему придется вести.

В номере Сергей Константинович не стал тянуть резину и начал раздеваться, едва закрыв дверь. Когда он потянулся к Димке, тот невольно отпрянул на шаг. Сергей Константинович нахмурил брови, и Димка выдавил из себя улыбку.

– Я на минуточку в ванную, – прошептал он.

За плотно закрытой дверью Димка включил кран и трижды плеснул себе в лицо холодной водой. Несмотря на то, что сексуальные контакты с мужчинами давно стали для него обыденными, мысль, что сейчас эти толстые пальцы-сардельки будут шарить по его телу, показалась омерзительной. Присев на унитаз, Димка всхлипнул.

– Ты скоро? – донесся требовательный голос.

Димка пошарил в кармане и вытащил спасительную упаковку с бледно-розовыми таблетками.

– Уже иду, – бодро крикнул он, сунув таблетку в рот и запив ее водой из-под крана.

Рано утром Димка спустился вниз, оставив зевающего главу фонда в постели.

Юрий сидел в холле и пил зеленый чай. Выглядел он плохо. Землистая кожа и покрасневшие глаза свидетельствовали о бессонной ночи.

– Ну что? – хмуро спросил он. – Пришли к консенсусу?

Димке вдруг впервые захотелось его ударить.

– Да, – коротко сказал он вместо этого. – Два раза.

Егор возник через четверть часа, зажав в руке початую бутылку пепси, на которую были надеты пластиковые стаканчики. Вконец расстроенный Димка обрушился на него с упреками.

– Еще я газировку тут не пил, – фыркнул он.

Егор хитро ухмыльнулся.

– Ничего, эту выпьешь. Она вкусная и полезная!

Димка подозрительно посмотрел на коричневую жидкость в стаканчике, которая совершенно не пенилась, отхлебнул и закашлялся. Егор одобрительно смотрел на него.