Невеста герцога - Джулия Куин

Амелия прикусила губу.

— Скорее всего он здесь, чтобы предоставить тебе возможность расторгнуть помолвку. Да, должно быть, он приехал за этим. — Леди Кроуленд повернулась к дворецкому: — Пригласите его войти, Гренвилл. А вы, — она махнула в сторону своих дочерей, что было непросто, поскольку они были рассеяны по комнате, — поприветствуете его, принесете сожаления и незаметно удалитесь. Я, разумеется, тоже уйду.

— Как массовый исход может быть незаметным? — поинтересовалась Милли.

Леди Кроуленд осадила ее взглядом, прежде чем повернуться к Амелии.

— Кстати! — воскликнула она. — Тебе не кажется, что твоему отцу следует присутствовать?

— Пожалуй, — отозвалась Амелия, чувствуя себя удивительно, учитывая обстоятельства, безмятежной.

— Милли, — распорядилась леди Кроуленд, — сходи за отцом.

Лицо Милли огорченно вытянулось.

— Я не могу уйти сейчас.

Леди Кроуленд испустила драматический вздох.

— О, ради Бога, есть ли на свете более несчастная мать? — Она повернулась к Элизабет.

— О нет, — поспешно сказала та. — Я не хочу пропустить ни минуты.

— Вы обе, — сказала леди Кроуленд, обращаясь к младшим дочерям. — Найдите отца, и чтобы никаких жалоб. — Она прижала ладонь ко лбу. — Уверена, у меня начнется мигрень от всего этого. — Увидев, что ее дочери не торопятся выполнить поручение, она добавила: — Здесь не на что смотреть! Уиндем…

— Кавендиш, — поправила ее Милли.

Леди Кроуленд закатила глаза.

— Кто-нибудь слышал о подобной чепухе? Неизвестно откуда взявшийся кузен, прости Господи. — Она повернулась к младшим дочерям, мнущимся около двери. — Живо!

Те выскочили из комнаты, чуть не столкнувшись с Томасом, когда его как раз провели в гостиную. Он держал довольно большой плоский пакет, который, по указанию леди Кроуленд, прислонил к стене.

— Леди Кроуленд, — сказал он с почтительным поклоном.

Элизабет ткнула Амелию локтем в ребра.

— Он не выглядит сокрушенным, — прошептала она. — Разве он не потерял только что все?

— Возможно, не все, — промолвила Амелия, но Элизабет не слушала, слишком занятая тем, чтобы не таращить глаза, что, конечно, ей не очень-то удавалось.

Томас повернулся к трем сестрам Уиллоуби.

— Леди Элизабет, — учтиво произнес он, — леди Амелия, леди Миллисент.

Все три присели, он ответил на приветствие элегантным наклоном головы.

Леди Кроуленд прочистила горло.

— Какой приятный сюрприз, ваша… э-э…

— Мистер Кавендиш. — Закончил он с добродушным юмором. — У меня было несколько недель, чтобы привыкнуть к этому.

— Тем более что это ваше имя, — вставила Милли.

— Миллисент! — одернула ее мать.

— Нет-нет, — сказал Томас с ироничной улыбкой. — Она права. Томас Кавендиш было моим именем с самого рождения.

Последовала неловкая пауза, затем леди Кроуленд сказала:

— Я вижу, вы в добром здравии.

— О да, миледи. А вы?

— Насколько это возможно. — Она вздохнула, постукивая себя пальцами по груди. — Дети могут быть такими утомительными.

— Надеюсь, узнаю это на собственном опыте со временем, — отозвался Томас.

Леди Кроуленд слегка покраснела.

— О, конечно, мы все надеемся, что вы будете благословлены детьми, — произнесла она с запинкой.

— Не припомню, когда она в последний раз говорила обо мне как о благословении, — пробормотала Милли.

Но Амелии было не до сестры. Она была слишком счастлива, имея возможность просто смотреть на Томаса. Она даже не сознавала, насколько скучает по нему, пока не увидела его воочию. Только теперь ей было этого мало. Ей хотелось обнять его и оказаться в его объятиях. Ей хотелось целовать его, ощущать его запах, находиться рядом с ним.

Она вздохнула, очевидно, довольно громко, потому что Милли незаметно пнула ее. И Амелия очнулась, сообразив, что все на нее смотрят.

Ничуть не обескураженная, она широко улыбнулась, не в силах сдержать свою радость.

Леди Кроуленд окинула ее озадаченным взглядом, прежде чем повернуться к Томасу.

— Полагаю, вы хотели бы провести пару минут наедине с Амелией.

— Я хотел бы этого больше всего на свете, — любезно отозвался он, — хотя я также…

— Кавендиш!

Амелия бросила взгляд в сторону двери. Явился ее отец.

— Лорд Кроуленд, — приветствовал его Томас.

— А я все гадал, когда вы вернетесь. Не то чтобы я винил вас за отъезд из Ирландии. Отлично. Полагаю, у нас с вами есть дела, которые нужно утрясти. — Он обвел взглядом комнату, словно только сейчас заметив женщин, застывших в напряженных позах. — Хм. Может, пройдем ко мне в кабинет?

Амелия ожидала, что он согласится. Томас никогда бы не сделал ей официальное предложение, не заручившись разрешением ее отца или по крайней мере не попытавшись сделать это. Она не знала, как поступит Томас, если ее отец не согласится, но верила всей душой, что они все равно поженятся.

Хотя, конечно, было бы намного легче если бы ее родные не стали возражать.

Но Томас удивил ее. Собственно, он удивил всех собравшихся, когда сказал:

— Нет необходимости удаляться в другую комнату. Я не собираюсь говорить ничего такого, чего нельзя сказать перед всеми.

— Мне нравится, когда люди гак говорят, — заметила Милли.

— Милли! — прошипела Элизабет.

— Он не слышал меня.

— Вообще-то слышал, — промолвил Томас.

Амелии пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

— Вы закончили? — осведомился лорд Кроуленд, одарив своих трех дочерей раздраженным взглядом.

Они потупились, исчерпав лимит непослушания, который можно было безопасно демонстрировать в подобном окружении.

— Отлично, — сказал лорд Кроуленд, повернувшись к Томасу. — Что вы хотели сказать мне?

— Прежде всего, — отозвался Томас, — я хотел бы официально расторгнуть брачный контракт.

Элизабет ахнула, и даже Милли выглядела ошарашенной этим публичным заявлением.

Амелия только улыбнулась. Она не имела понятия, что он задумал, но доверяла ему.

— Принято, — сказал лорд Кроуленд. — Хотя я считал, что он уже расторгнут.

Томас слегка склонил голову набок.

— Тем не менее никогда не помешает внести ясность, как вы полагаете?

Лорд Кроуленд моргнул, не уверенный, к чему тот клонит.

— Я хотел прояснить еще одну вещь, сказал Томас.

Затем он повернулся к Амелии.

И, пройдя через всю комнату, взял ее за руки.

Комната исчезла, остался только он… она… и радость. Амелия чуть не рассмеялась. Она была слишком счастлива, чтобы держать эмоции в себе.