Всегда начеку - Сергей Смирнов

Тот, что пониже — он шел чуть впереди, — почти поравнялся с Акуловым. В это время шедший сзади остановился. Еще два шага — и старшина очутился между ними.

Акулов чуть скосил глаза на низенького. Тот засунул руку в карман телогрейки, готовясь что-то вынуть. Старшина обернулся к нему, и в это время сзади грохнул выстрел.

Ногу словно резануло ножом. Все же Акулов отскочил в сторону метров на десять. Раздался второй выстрел — мимо. Но старшина уже успел выхватить пистолет.

И вот они друг против друга. Два вооруженных бандита и раненый старшина. У каждого в руках оружие. Все трое застыли. Кажется, что проще нападающим начать атаку. На их стороне явный перевес. Сейчас двое нападут на одного и...

Нервы у бандитов все-таки не выдержали. Выстрелив в старшину еще раз, они побежали. Обожгло вторую ногу. Сергей Николаевич осел на снег. Но тут же вспыхнула мысль: «Уйдут». Он крикнул:

— Стой!

Нет, бандиты не послушались. Они надеялись на ноги.

Говорят, есть состояние аффекта, когда человек переступает грань невозможного. Утверждают также, что индийские йоги способны творить чудеса со своим телом, повергая в недоумение зрителей. Кто его знает, в каком состоянии находился старшина милиции в те страшные для его жизни минуты, но грань невозможного он все же переступил. С трудом поднявшись на раненые ноги, он сделал шаг, другой, третий... И побежал. Чувство долга придало ему силы.

Метров триста гнался раненый милиционер за двумя бандитами. С ходу выстрелил четыре раза. Промахнулся. Но бандиты заметались. Высокий свернул на тропку и скрылся. Маленький пробежал еще немного. Мимо чиркнула пуля, выпущенная старшиной. Бандит струхнул. Он сел на снег и поднял руки.

Акулов держался из последних сил. Броситься бы рядом, забыть все. Сердце бешено колотилось, все плыло перед глазами. Ноги, словно ватные, подгибались и горели нестерпимым огнем. Сергей Николаевич все же сумел взять себя в руки.

— Встать! Руки назад. Вперед. Шаг в сторону — стреляю без предупреждения.

Бандит покорно пошел вперед. За ним с пистолетом в одной руке и отобранным обрезом в другой еле-еле двигался старшина. Кровь уже хлюпала в валенках. Но он шел и шел. Только на станции, когда задержанный был сдан, старшина зашатался, схватился рукой за кресло и начал падать. Его подхватили.

Знакомый маршрут: касса... буфет... зал.

Все здесь знакомо, мирно, буднично. Но ведь и тогда, когда шел Акулов на дежурство, все было тихо, мирно и буднично. И шли навстречу двое...

Уже в больнице узнал старшина, что задержали и второго бандита. Оба работали в Электростали. По крайней мере, числилось, что работают. На самом же деле это были опасные преступники-рецидивисты. В Егорьевск они приехали, чтобы вдали от места жительства, где их хорошо знают, совершить грабежи. У обоих были обрезы. А нужен был пистолет. Они и решили напасть на милиционера, чтобы отобрать оружие. Все заранее продумали, все учли, только о мужестве человека в синей шинели забыли...

И опять привычный маршрут...

Сергей Николаевич вспоминает последующие события. Однажды его вызвали к начальнику.

— Ты вот что, Акулов, завтра чтобы все блестело. Поедешь в Кремль.

Их было восемь человек. Тех, кого Президиум Верховного Совета СССР решил отметить правительственными наградами. Академик, два писателя, конструктор, еще кто-то. И он, старшина милиции. Вошел Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

— Поздравляю вас, товарищ Акулов.

— Служу Советскому Союзу! — по-военному ответил Сергей Николаевич.

И вернулся к своей с виду простой и будничной, а на самом деле напряженной и опасной службе. Он снова занял свой пост у вокзала.

Он очень немногословен, этот старшина. Свою службу он считает самой обычной, а свой подвиг стесняется назвать подвигом. А между тем он каждый день или каждую ночь занимает пост на переднем крае борьбы с преступностью, борьбы за спокойствие каждого из нас.

Федор Агапов

МЕДАЛЬ ЗА БОЙ, МЕДАЛЬ ЗА ТРУД...

За окном, не переставая, хлещет дождь, а Бориса все нет. Опустив на колени руки, Вера думает: «Ну, куда он мог запропаститься? В отделе сказали, что давно ушел домой». Ждать становится все мучительней и невыносимей. Она, в который уже раз за эту долгую бессонную ночь, склоняется над спящей дочуркой. Девочка тихо и безмятежно посапывает. «А что, если?..» Женщина торопливо отгоняет мрачные мысли. Однако они возвращаются вновь и вновь. И чем больше она старается не думать о том, что может случиться с мужем, тем навязчивее становится тревожное предчувствие. Вот, кажется, пора бы и привыкнуть, не первый год Борис в милиции служит, а она не может привыкнуть...

Ее мысли прерывает негромкий звонок. Вера бежит к двери, сердце ее болезненно сжимается. Это не Борис, у него свой ключ. Неужели...

— Наконец-то! — обнимает она мужа, не замечая ни порванного мундира на нем, ни большого синяка под правым глазом. Могут ли идти в счет мелкие царапины, когда перед ней стоит он, целехонький и даже пытающийся улыбаться!

— Понимаешь, ключ куда-то запропастился, — оправдывается он. — Ты уж извини, что разбудил тебя.

— Почему так поздно, Боря?

— А-а, ерунда! — отмахивается муж. — Около ресторана ребята с тракторного сцепились, пришлось вмешаться.

— А я так волнуюсь, так волнуюсь. Неужели без тебя не могли обойтись?

— Как назло, ни одного милиционера.

— Не бережешь ты себя, всегда в самые опасные места лезешь. Ой, боюсь я, Боря! О себе не думаешь, хоть бы нас пожалел.

— Ну хорошо, хорошо, Верочка, в следующий раз буду осторожнее, — усмехается Борис. — Дай мне чего-нибудь перекусить, голодный, как волк!

— Люди третий сон смотрят, скоро завтракать будут, а он только еще ужинать собирается! — беззлобно ворчит Вера, собирая на стол. — Ну и служба у тебя!

Если бы Вера Ивановна знала, что в действительности произошло с мужем в эту ночь, у нее наверняка прибавилось бы тревожных опасений за Бориса.

А произошло вот что.

Сменившись с дежурства, Малахов шел домой. Почти у самого подъезда к нему подбежал паренек, невесть откуда взявшийся. Борис без труда узнал в нем Витьку рыжего из соседнего переулка. Мальчишка, с которым старшему лейтенанту пришлось когда-то немало повозиться, теперь не чаял души в своем старшем друге и считал его самым справедливым на земле человеком.

— Дядя Боря, у меня к вам важное дело, — горячо зашептал Витька. — Трое каких-то типов у Разореновых остановились. И все с оружием.

— А ты откуда знаешь про оружие? И почему «типы»?

— В окошко подсмотрел: видел, как они чистили. Подозрительные, потому и типы, на военных не похожи.

— Ай-я-яй! — шутливо протянул Малахов. — В чужие окна подглядывать нехорошо. Ну, а дальше?

— Надо спешить, дядя Боря, пока не ушли! Честное слово, это бандиты, рожи такие нахальные!

«Что делать? — думал Малахов. — Их трое, а я один, да еще безоружный. И, как на грех, поблизости ни одного телефона».

Но раздумывать было некогда. И он смело шагнул навстречу опасности.

В доме, где остановились эти люди, Малахов появился внезапно, как некогда на фронте появлялся в логове врага, и своими решительными действиями и находчивостью заставил всех троих сложить оружие.

Как же бесились бандюги, узнав потом, что их задержал совершенно безоружный человек! «Нам и в голову не пришло, что в такую ночь и с голыми руками...» — сетовал их главарь.

А синяк Борису Федоровичу действительно подсадили драчуны, которых он пытался разнять, когда возвращался домой после задержания вооруженной банды...

А утром Вера Ивановна заметила, что на высоком лбу мужа появилась еще одна тоненькая морщинка, а на висках прибавилось седины.

Он идет по своему участку не спеша, как хозяин, и гордо посматривает вокруг. На многие километры раскинулись новенькие кварталы домов, корпуса Челябинского тракторного, школы, институты, больницы. И в глазах у него загораются веселые искорки. Он радуется и шумному рабочему утру, и всему, что видит вокруг. А почему бы, собственно, и не радоваться? С тех пор, как Борис Федорович стал участковым, здесь многое изменилось к лучшему. И преступлений стало меньше, и порядка больше, и авторитет милиции вырос. Во всем этом частичка и его труда. Недаром почти каждый встречный так уважительно здоровается с ним, называет по имени и отчеству.

Не щадя себя, не считаясь с временем и здоровьем, трудится участковый уполномоченный Малахов, чтобы еще лучше жилось здесь людям.

Вот и сегодня он не просто идет и любуется красотой улицы Горького, обрамленной молодыми деревьями. В кармане у него лежит письмо. Старый знакомый просит зайти и поговорить насчет сынишки. «Совсем от рук отбился», — с горечью пишет он.

По пути Малахов заходит в домоуправления, заглядывает в дома. Короткий разговор с дворниками, сторожами, членами домовых комитетов — не было ли каких «ЧП». Нет, на участке все спокойно, если не считать ночного эпизода с приезжим артистом, ломившимся в дом к девушке, которую провожал. Выскочившая на шум собака изрядно покусала его...