Сан Феличе - Александр Дюма

— Отлично, — сказал король. — Но кто же тот алхимик, который так удачно добывает золото?

— Сейчас я буду иметь честь его вам представить, — отвечала королева, направляясь к тем же дверям, откуда в зал недавно вступил генерал Макк.

Затем, обращаясь к кому-то, кого еще не было видно, она спросила:

— Не соблаговолит ли ваша светлость подтвердить королю то, что я сейчас имела честь ему сказать, а именно, что для войны с якобинцами у нас не будет недостатка в деньгах?

Все взоры обратились к дверям, и на пороге появился сияющий Нельсон; за его спиной, словно райская тень, виднелась легкая фигурка Эммы Лайонны, только что заплатившей первым поцелуем за преданность Нельсона и субсидии Англии.

XXIV

ОСТРОВ МАЛЬТА

Появление Нельсона в такую минуту было знаменательно: злой гений Франции явился лично, чтобы принять участие в Государственном совете Неаполя и поддержать ложь и предательство Каролины могуществом своего золота.

Нельсона знали все, кроме генерала Макка, который, как было сказано, прибыл ночью. Королева подошла к Макку и, взяв за руку, подвела будущего победителя при Чивита Кастеллана к победителю при Абукире.

— Представляю героя на суше герою на море.

Нельсону этот комплимент, по-видимому, пришелся не совсем по вкусу, но в данную минуту он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы обидеться на такое сопоставление, гораздо более лестное для его соперника. Он вежливо приветствовал Макка, потом обратился к королю:

— Государь, я счастлив, что могу сообщить вашему величеству и господам министрам, что я наделен полномочиями моего правительства, чтобы от имени Англии обсудить, с вами все вопросы, относящиеся к войне с Францией.

Король понял, что его перехитрили: пока он дремал, Каролина связала его по рукам и ногам, как опутали Гулливера в Лилипутии; ему поневоле пришлось смириться, однако он еще попытался ухватиться за последнее возражение, мелькнувшее в его уме.

— Однако известно ли вашей светлости, — сказал он, — сколь серьезны затруднения, с какими мы столкнулись? Наш министр финансов, зная, что мы в кругу друзей, а от друзей ничего не скрывают, только что откровенно признался, что казна наша опустошена; вот я и напомнил, что без денег не возможна никакая война.

— И ваша величество проявили здесь, как всегда, глубочайшую мудрость, — отвечал Нельсон, — но вот, к счастью, полномочия господина Питта, позволяющие мне сразу же преодолеть это препятствие.

И Нельсон выложил на стол документ, составленный в следующих выражениях.

«Лорд Нельсон, барон Нильский, уполномочен по прибытии в Неаполь договориться с сэром Уильямом Гамильтоном, нашим послом при дворе Обеих Сицилии, относительно поддержки нашего августейшего союзника, короля Неаполя, во всех вопросах, касающихся войны с Французской республикой.

Лондон, 7 сентября 1798 года».

Актон перевел несколько строк, обращенных Питтом к королю, а тот подозвал к себе кардинала, как бы нуждаясь в помощи перед лицом нового союзника королевы.

— Стало быть, если королева не ошибается, ваша милость может предоставить в наше распоряжение… — начал было Фердинанд.

— Миллион фунтов стерлингов, — сказал Нельсон.

Король обернулся к Руффо, как бы спрашивая, что представляет собою миллион фунтов стерлингов.

Руффо понял короля.

— Приблизительно пять с половиной миллионов дукатов, — ответил он.

— Гм! — проронил Фердинанд.

— Эта сумма — только первый взнос, на ближайшие расходы.

— Но ведь, пока вы уведомите ваше правительство о переводе нам этой суммы, пока еще ее нам переведут и до того, наконец, как она прибудет в Неаполь, пройдет немало времени. Сейчас осеннее равноденствие, а кораблю потребуется месяц или полтора, чтобы доплыть до Англии и возвратиться; за такой срок французы, чего доброго, успеют добраться до Неаполя.

Нельсон собрался ответить, но королева перебила его.

— На этот счет, ваше величество, можете не беспокоиться, — сказала она, — французы сейчас не в состоянии воевать с нами.

— Однако войну они нам объявили.

— Кто объявил?

— Посол республики. Право, можно подумать, что я сообщаю вам новость.

Королева презрительно улыбнулась:

— Гражданин Гара́ чересчур поторопился. Он повременил бы со своими воинственными демонстрациями, если бы знал, в каком положении находится генерал Шампионне в Риме.

— А вы знаете о положении генерала Шампионне лучше, чем сам посол, не так ли, сударыня?

— Думаю, что намного лучше.

— Вы переписываетесь со штабом республиканского генерала?

— Я не стала бы доверять сведениям, полученным от иностранцев, государь.

— Значит, вы получили сведения от самого генерала Шампионне?

— Вот именно. Могу показать вам письмо, которое посол Республики получил бы сегодня утром, если бы он не поспешил уехать вчера вечером.

И королева вынула из конверта письмо, которое сбир Паскуале Де Симоне похитил накануне у Сальвато Пальмиери и отдал в «темной комнате» королеве. Каролина подала его королю.

Король взглянул на него.

— Оно по-французски, — сказал он таким тоном, словно говорил: «Оно по-древнееврейски».

Потом добавил, передавая бумагу кардиналу, как бы доверяя ему одному:

— Господин кардинал, переведите нам эти строки.

Руффо взял письмо и среди полной тишины прочел следующее:

«Гражданин посол!

Я прибыл в Рим лишь несколько дней тому назад и считаю своим долгом сообщить Вам, в каком положении находится армия, которою мне доверено командовать, дабы Вы, на основании данных, сообщенных мною, могли решить, как держать себя по отношению к вероломному двору, что, находясь под влиянием Англии, нашего заклятого врага, только выжидает удобного момента, чтобы объявить нам войну…»

При последних словах королева и Нельсон переглянулись, улыбаясь. Нельсон не знал ни французского, ни итальянского языка, но, по-видимому, ему заранее перевели письмо на английский.

Руффо продолжал, не заметив усмешек королевы и Нельсона:

«Во-первых, эта армия, состоящая на бумаге из тридцати пяти тысяч солдат, в действительности насчитывает только восемь тысяч воинов; им недостает обуви, одежды, хлеба, к тому же они уже три месяца не получают жалованья. В распоряжении этих восьми тысяч всего лишь сто восемьдесят тысяч патронов, следовательно, на каждого приходится в среднем по пятнадцати выстрелов; крепости не обеспечены даже порохом, и в Чивитавеккья его не хватало даже на то, чтобы обстрелять берберийский корабль, подошедший к берегу с целью разведки…»